Сухое Мартино

В начале 2023 года региональные соцсети облетело видео: жители курганского села Мартино выходят на местное болото и как ни в чем ни бывало рубят лед, складывая осколки в ведра. По словам автора ролика, для местных жителей это единственная возможность добыть хоть какую-то воду.

После широкого общественного резонанса ситуацией заинтересовались силовики, а прокуратура Курганской области выдала предписание региональным властям устранить эту дикость и обеспечить населенные пункты водой. С тем же успехом прокуроры могли бы выдать предписание немедленно сделать население счастливым.

Село Мартино входило в агломерацию множества колхозов и совхозов на территории нынешних Курганской области РФ и Североказахстанской области Республики Казахстан. История этих приграничных территорий трагична. Некогда процветающие населенные пункты после развала Советского Союза в одночасье оказались на обочине жизни. И причина не только в крушении социально-экономического строя, а в стремительно изменившейся географии. Там, где некогда шли дороги в соседние села, теперь распаханная земля и забор из колючей проволоки. Патрули, охрана.

Вода — главная беда и боль приграничных поселений, в том числе и села Мартино. Несмотря на обилие в округе озер, пригодной для питья и хозяйства воды здесь нет: в водоемах большое содержание щелочи и вредных солей. В прежние, советские годы Мартино и десятки близлежащих сел, как нынешних российских, так и нынешних казахстанских, снабжались водой благодаря Пресновскому групповому водопроводу, черпавшему воду с территории нынешнего Казахстана. Это огромное инженерное сооружение длиной более 3000 километров даже попало в Книгу рекордов Гиннесса как самая протяженная в мире система водоснабжения. Но после развала СССР проект быстро пришел в упадок. И если Казахстан сейчас худо-бедно пытается восстановить свою часть инфраструктуры для обеспечения собственных поселков водой, то российским селам повезло меньше: ни о каком восстановлении тут и речи нет.

Долгие годы Мартино спасала водовозка — старенький ЗИЛ-автоцистерна привозил жителям воду (разумеется, не бесплатно). Однако в последние месяцы машина, которой скоро стукнет полвека, все чаще стала выходить из строя. К тому же и цены на топливо, взлетевшие до небес этой осенью, оказались не по карману и без того дотационному окружному бюджету.

Долгие годы жители села писали обращения к губернаторам (двум, по очереди), неоднократно пытались привлечь журналистов, а в начале 2020-го даже отправили письмо президенту. Тут-то, как показалось, их наконец услышали.

В ноябре 2020 года в селе появились люди и спецтехника. Всего за пару месяцев эти люди выкопали 20 километров старого водопровода и… отправили его на переплавку в Челябинскую область. 

Спустя без малого год мы побывали в селе Мартино, чтобы выяснить, как отреагировали власти, удалось ли решить проблему и что думают люди о ситуации, в которой они оказались. 

Ледяная пустыня

Макушинский округ — это то место на карте России, где густые уральские леса редеют, переходя в бескрайнюю казахстанскую степь. Летом здешние земли напоминают цветущее зеленое море, но зимние ветра превращают их ослепительно-белую, до рези в глазах, ледяную пустыню. Лишь изредка в ней попадаются островки полупустых деревушек да руины былой высокоразвитой цивилизации: разрушенные коровники, ржавые зерносушилки и заметаемые снегом знаменитые красные комбайны «Нива». Старожилы рассказывают, что несмотря на почтенный — более 50 лет! — возраст, советские механизмы до сих пор работают и каждую весну и осень их по-прежнему можно увидеть на полях. Правда, запчасти к ним искать с каждым годом все труднее. 

В тот день, когда я еду в Мартино, из-за обрушившейся непогоды междугородное сообщение приостановлено. Не едут даже таксисты. Из-за этого я ночую в Макушине, в райцентре. И выясняется, что проблемы с водой не обошли стороной и райцентр: в Макушине вода в дома подается всего три раза в день — утром, в обед и вечером, по часу. И так на протяжении последних 30 лет. 

От Макушина до Мартина немногим более 30 километров. На обледенелой извилистой дороге машину то и дело ведет вбок.

Таксист Владимир чертыхается, выворачивая видавший виды «Рено» из очередного заноса. 

— Там, в поселке, раньше школа была… — говорит он. — Пока детей возили, более-менее что-то чистили. Песок или шлак: только приморозит — рабочие шустро посыпали, а сейчас уже второй год хрен кто появится. До Чебаков еще чистят, а дальше что? Или там не люди живут?

Владимир не обманул: едва Чебаки скрылись за поворотом, скорость пришлось снизить до 40 километров. А слева от дороги потянулись широченные траншеи. 

— А это что? — интересуюсь я. 

Заметив мое недоумение, Владимир растягивает рот в улыбке:

— Да шутка это! Коммерсанты, сукины дети, все трубы до самого Казахстана вырыли. Еще года два или три назад… Тогда даже народ бунтовал. У меня тесть в Слевках, царство ему небесное, рассказывал: приехали какие-то перцы с начальством из сельсовета. Сказали, что будут менять трубы. Мол, старые, железные уберут, а новые, пластиковые поставят. Ну вот и поставили. Все раскопали, трубы украли, а это так и бросили. Столько скотины ноги попереломало… 

— А что говорят в сельсовете? Когда будут новые трубы? 

— А нет больше сельсовета. Они эти трубы откопали по осени, а уже весной сельсовет упразднили. Все сельсоветы теперь объединили в округа. Спрашивать не с кого. Всё организовали грамотно. И так везде… Вон вчера по радио слушал — депутаты говорят, что надо привлекать молодежь в село. Они кого привлекать-то собрались? На что? Они сами-то когда здесь были последний раз? Школы позакрывали, работы нет… Трубы ржавые, мать его, и те из земли выкопали и продали.

Мертвая деревня 

Вскоре за очередным поворотом на горизонте показывается крупная деревня. На въезде — щит в цветах российского флага: «Село Мартино основано в 1804 году». На уголке — летящий белый голубь мира. Рядом — пустая будка пограничника, больше похожая на сколоченный из досок сарай с выбитыми окнами и качающейся на ветру деревянной дверью. 

Несмотря на размеры, село производит впечатление абсолютно безлюдного. Кирпичные дома с обвалившимися стенами, огромное здание бывшей школы, такое же холодное и безжизненное, как пейзаж вокруг. 

Понять, где живут люди, можно лишь по тропинкам к домам. Однако далеко не все местные жители рады гостям. В паре домов общаться с журналистом люди отказались даже через забор. Лишь в одном доме в приоткрытую калитку вышла немолодая, около 50 лет, тучная женщина в очках. «Мария Викторовна», — улыбнулась она мне, услышав повод визита.

— Опять приехали писать, как мы из болота пьем? — с укором интересуется она. 

— А разве не пьете? То есть вода есть, все нормально?

Со стороны собеседницы слышится тяжелый вздох. 

— Ну как «нормально»… В последний раз бочка с водой приходила на той неделе. А скоро, наверное, вообще воду возить перестанут. Нам вообще ничего не говорят, но, по слухам, из-за того, что горючка подскочила, доезжать до нас они вообще не будут! Только до Чебаков. У них там дебет с кредитом не сошелся, а мы крайние…

— И как быть? 

— Ну а как тут будешь? Как и есть — в магазине будем воду покупать… Вот у меня бидон на 25 литров: когда воду привозят, я плачу за него 50 рублей. А в магазине за те же деньги максимум пятилитровку купишь. Получается в пять раз дороже… Ну а куда деваться? Куда мы только не писали — всё бесполезно. 

Еще одна жительница, согласившаяся со мной поговорить, — Елизавета Федорова, 30-летняя женщина с двумя детьми. Ее семью мы встретили на выходе из местного магазина, больше похожего на переоборудованный гараж. Судя по замерзшему мху на белом силикатном кирпиче, таковым он и был когда-то давно, в те времена, когда колхоз еще работал. Дешевый китайский пуховик, шапка унисекс да длинное вязаное платье. Рядом с мамой — двое ребятишек в зимних комбинезонах голубого и красного цвета. 

Колка льда, говорит Елизавета, всю ее жизнь была нормой. Но в этом году добыча воды в Мартино — особый квест: 

— В этом году льда не было долго. Погода-то вон какая стояла! То дождь, то снег, то опять потеплеет. Озеро вон только-только схватилось, и все равно пока на него нельзя выходить. А у берега лед плохой. 

— В каком смысле «плохой»? 

— Ну грязный. Брать лучше тот, что посередине, — там вода чище всего. Я так и делаю: верхний слой, тот, что со снегом, счищаем, а вот который под ним — лучше всего. Там примесей и грязи нет, все вниз оседает. И нормальная вода. Не хуже, чем у вас в городе. Только мороки больше. 

«Бросить всё и забыть»

И всё же терпения так жить хватает далеко не всем. Из-за бытовой неустроенности многие жители, особенно те, кто помоложе, покидают село. Сейчас, согласно долговой книге мартинского сельмага (есть такой важнейший документ в жизни населенных пунктов российской глубинки), в селе насчитывается чуть больше 100 человек. Особенно сильный отток населения произошел после закрытия школы в 2021 году. 

Алина — добрая и улыбчивая продавщица лет 25–27 — рассказывает, что приехала сюда из Ханты-Мансийска, и несмотря на то что в Мартино она живет уже три года, местные бытовые особенности по-прежнему вызывают у нее шок. 

— До сих пор не могу привыкнуть к тому, что за водой надо ходить на озеро. Ладно бабушки, им уже ничего не надо. А если ребенок у кого? Поэтому мы решили: до конца года здесь, а дальше будем уезжать.

— Обратно в Ханты-Мансийск? 

— Да нет, хотя бы в Макушино… 

— Жалеете, что приехали? 

Грустно улыбнувшись, девушка замолкает. Подумав о чем-то несколько секунд, продолжает: 

— Ну вообще, конечно, летом здесь красиво, люди хорошие. Но жить здесь… Что-то мы погорячились. Поэтому сначала — в Макушино, а там жизнь покажет. Жалко только дом и хозяйство, все это придется оставить. Потому что здесь недвижимость никому не нужна, максимум под слом… Нужно будет бросить всё и забыть.

Вопрос трех километров 

Аналогичная ситуация с водой и в соседних селах Чебаки и Слевки — они, как и Мартино, стали жертвами коммунальной катастрофы.
Как рассказал мне местный фермер Александр, геодезические особенности местности не позволяют им рассчитывать на собственную воду. 

— В самом начале я, молодой-зеленый, решил пробурить скважину. Планы-то, как говорится, были грандиозные, вплоть до геотермального отопления. Пробурил две скважины: одна — 74, вторая — 23 метра. И из обеих такая пакость пошла… Ее не то что пить — ее для техники использовать опасно. Вода соленая, с кучей примесей, в ней чуть ли не уран нашли. Если хлебнуть или залить куда — и сам крякнешь, и технику угробишь. Поэтому те, у кого машин нет, с озера пьют, дождевую собирают, снег со льдом топят. Водовозка даже когда ездит — там качество воды не лучше. 

Вместе с тем Александр уверен, что ситуация не безвыходная и восстановить водоснабжение, пусть и частичное, в селах все-таки возможно. Однако для этого нужны деньги.

— При Союзе, когда колхозы строили, там подход был основательным, — говорит он. — Пригнали геологов, геодезистов… Они здесь облазили всё и воду все-таки нашли. Под землей! Загнали взрывчатку, рванули — появился подземный пруд. Причем не в соседней республике, а здесь, под носом, в трех километрах от поселка. Вот, казалось бы, насос поставь, три километра пластика кинь, какой-то водосборник, хоть в тех же самых Чебаках, поставь. Фильтры — уж ладно, пусть жители сами себе ставят. И всё! Но нет — бюджета нет. Мы в администрацию еще в 2020-м ходили. Сказали нам: денег нет и не предвидится. Так их и не будет никогда. Они просто ждут, когда отсюда все разъедутся. 

При этом сам Александр уезжать из села он не собирается: его здесь держит хозяйство и могила сына. Те, у кого дети живы, стараются уехать.