Престол-то есть. Ярлык бы…

На встрече с членами Общественной палаты президент заявил, что Александр Невский «ездил в Орду, кланялся ордынским ханам, получал ярлык на княжение в том числе и прежде всего для того, чтобы эффективно противостоять нашествию с Запада», потому что «ордынцы вели себя нагло, жестоко, но они не затрагивали главного: наш язык, традиции, культуру, на что претендовали западные завоеватели».

Естественно, никто из собравшихся не посмел не то что возразить президенту — не посмел даже об этом подумать.

Хотя в детстве и юности их учили совсем другой истории.

Истории, в которой нашествие Орды принесло десяткам княжеств Древней Руси (никакого единого государства тогда не существовало) неисчислимые бедствия и разорения, многократно описанные в летописях.

Истории, в которой 

Обязываясь за это собирать для хана дань и посылать войско по требованию хана для участия в его походах. И конечно, он стремился быть при этом «старшим» из русских князей, получив самый престижный ярлык — на «стол» великого князя Владимирского.

Истории, в которой русские князья были сплетены как с Европой (особенно литовско-польскими родами), так и с Ордой многочисленными родственными связями, что не мешало частенько поднимать оружие и на родственников.

Истории, в которой русские княжества почти непрерывно воевали друг с другом за территории и ресурсы, порой разоряя дотла русские же города и уводя в полон их жителей. И брали в союзники тех, с кем в данный момент совпадали интересы, — как с востока, так и с запада.

Известно, что русские князья в долгие века междоусобных войн на Руси (с начала XI до середины XV века) в разных и постоянно меняющихся союзах осаждали города Древней и Средневековой Руси (Киев, Новгород, Тверь, Рязань, Владимир, Чернигов, Галич, Волынь, Смоленск и другие), иногда при поддержке половецких дружин.

Был случай, когда изгнанные из Пскова знатные люди во главе с князем Ярославом Владимировичем (Псковским) захватили, объединившись с ливонскими рыцарями, в 1233 году Изборск, но были вскоре изгнаны из города псковским войском. Ярослав рассчитывал, что Изборск откроет ему ворота как «законному князю», но поскольку вместе с ним пришли крестоносцы, сдаваться им изборяне не захотели.

Случались и тактические союзы с отрядами Золотой Орды, и это было всегда трагично для русских городов. 

Этот случай хорошо известен в русской истории как «Неврюева рать» — тогда случилось самое страшное разорение Руси после нашествия Бату-хана…

Президенту вторит патриарх Кирилл, заявляющий, что Александр Невский «был великой надеждой для нашего народа, находившегося под игом Орды, потому что умел дипломатическим искусством, правильными словами, подарками ограждать народ от нападений, оставаясь с ханом в добрых отношениях, а вот для отражения нашествия с Запада ему приходилось обнажать меч и вставать во главе войска».

И все та же песня: «если хану и Орде нужны были наши богатства, сокровища, материальные ценности, то те, кто наступал с Запада, руководствовались иными целями: им нужно было завоевать Русь, обратить народ в свою веру и таким образом подчинить его духовным и политическим центрам в Европе, чужим и по вере, и по культуре».

Вообще-то захват «богатств, сокровищ и материальных ценностей» — с обложением данью, унизительным получением «ярлыков на княжение» и поклонами хану — как раз и называется завоеванием и подчинением.

Между тем роль Орды еще не так давно изображалась совсем иначе, и не кем-нибудь, а предшественником нынешнего патриарха!

Вот что в своем послании писал в 2005 году патриарх Алексий, вспоминая Куликовскую битву: «625 лет назад, в трудное время междоусобной раздробленности, полчища иноплеменников, оскверняя православные святыни и опустошая землю Русскую, угрожали самому существованию Московского государства». И еще: «На поле Куликовом ценой величайших жертв Русь не только нанесла сокрушительный удар могуществу Золотой Орды, но и спасла государства Европы, заслонив их собою от грозного иноплеменного нашествия…»

Однако был такой известнейший персонаж в русской истории — Даниил, князь Галицкий и Волынский. Сражавшийся с Ордой еще в знаменитой (и закончившейся катастрофой для русских князей) битве на реке Калке в 1223 году. Воевавший с венграми, а потом взявший их в союзники в борьбе с Ордой (так же, как литовцев, поляков и немцев). Великий князь Киевский и соперник Александра Невского. Принявший от папы Иннокентия IV корону «короля Руси» и разгромивший в Приднепровье ордынское войско.

Где тут «противостояние нашествию с Запада»? Нет его. Зато есть противостояние Орде, и недаром в учебниках, книгах и энциклопедиях Даниил описан как «поборник единства русских земель»…

Но это — как и многое другое — решительно не укладывается в концепцию, согласно которой именно условный «Запад» был исконным и главным врагом. Значит, надо или забыть о «неудобной» части истории, или ее переписать. Недаром Мединский и компания работают над новыми учебниками, излагающими «государственную интерпретацию истории», соответствующую нынешней генеральной линии.

Стоит заметить, что доходит до анекдотов — когда в «антизападную концепцию» тот же патриарх изо всех сил встраивает Петра Первого, прославляемого ими наряду с Александром Невским.

Патриарх уверяет, что «Санкт-Петербург был всегда оплотом защиты от Запада», что «Петр боролся с западными влияниями, направленными на ослабление России», потому что понимал, что «различного рода псевдодуховные течения идут с Запада».

На кого рассчитаны заявления патриарха? На тех, кто вообще не учил историю в школе? Ведь в реальной истории Петр остался совсем другим государственным деятелем, ставшим со своим «окном в Европу» одним из символов именно европейского пути России.

Да, этот путь был во многом продиктован биографией Петра, которого чуть не убили в старой боярской Москве, и потом всю жизнь он ее люто ненавидел. Но этот путь — неоспоримый факт.

Петр, воюя с Карлом XII за выход к Балтике, стремился к новому положению России в Европе, к преодолению ее изоляции, оставшейся с «ордынских» времен. И самым активным образом перенимал европейские военные и технические достижения, отказываясь от замшелых традиций прошлого, при сопротивлении — переламывая «старое» через колено, с предельной жестокостью. А вовсе не «боролся с западными влияниями». Что касается «псевдодуховных течений», то хорошо известно специфическое (чтобы не сказать больше) отношение Петра к церкви и ее канонам.

Впрочем, и президент, и его подданные давно перестали опасаться отступать не только от исторических фактов, но и от прежних интерпретаций прошлого.

В эпоху «клипового сознания» кто о них вспомнит? Ведь, как известно, Океания всегда воевала с Остазией.