История с 59 тысячами сотрудников, «намеченных к высвобождению», представляется более интересной, чем может показаться на первый взгляд.

Как написано на сайте Министерства труда и социальной защиты, в показателе «планируемое высвобождение» учитываются как данные об увольнении работников в связи с сокращением штата или ликвидацией организации, так и сведения о работниках, которым предстоит расторжение контракта с последующим приемом на работу, — в частности, когда компания проходит реорганизацию, с сотрудником прекращается действующий трудовой контракт и сразу заключается новый.

То есть «высвобождение» и «увольнение» — не одно и то же.

Не совсем.

Дело в том, что российские работодатели пессимистично оценивают ближайшее будущее экономики. По данным Института Гайдара (ИЭПП), «индекс прогнозов в промышленности», основанный на результатах опроса руководителей компаний этого сектора, за месяц, прошедший с 24 февраля, потерял сразу 50 пунктов. Для сравнения: в 1998 году снижение этого индекса составило 25 пунктов (за 10 месяцев с января по октябрь), в 2008–2009 годах — 30 пунктов (за пять месяцев), в 2014–2015 годах — 10 пунктов (за пять месяцев), в 2020 году — 32 пункта (за четыре месяца).

Прогнозы спроса снизились на 50 пунктов (это хуже значений, полученных в ходе мониторингов всех предыдущих российских кризисов). Показатель «планов выпуска» сократился в марте на 54 пункта.

И самое важное для нашего вопроса — показатель «планов компаний по найму работников» сократился на 45 пунктов и достиг минимумов времен кризисов 1998 и 2008–2009 годов, хотя остался выше результата апреля 2020 года.

Инфляционные ожидания в промышленности, по данным опроса ИЭПП, выросли на 20 пунктов. А опрос «Ценовые ожидания предприятий», проведенный Центральным банком в начале марта, также показал, что эти ожидания на ближайший квартал достигли максимума за всю историю наблюдений — с января 2000 года.

И какое отношение все это имеет к «высвобождению работников»?

Самое непосредственное.

Как «выжимают» труд

Дело в том, что классический (и испытанный) способ ускорить экономический рост страны с такой структурой экономики, как у России, — «сырье в обмен на оборудование и потребительские товары плюс военно-промышленный комплекс» — состоит в том, чтобы снизить цену труда с одновременным снижением (или задержкой роста) уровня жизни людей.

И таким же образом можно компенсировать экономический спад.

«Выжимать все из труда» можно разными способами.

Мягкий способ — это задержка темпов укрепления национальной валюты (например, путем создания валютных резервов) или даже ее девальвация — чем дешевле национальная валюта, тем ниже цена труда в этой стране по отношению к цене товаров с внешнего рынка.

Более жесткий — это различные ограничения притока импорта товаров, который вызывает рост цен на «импортозамещающую» продукцию местного производителя.

Ну и совсем безжалостный — экстремальное налогообложение потребления, то есть создание ситуации, когда для покупки элементарного набора товаров и услуг вам придется работать значительно больше времени, чем вы делали это раньше.

Конечной целью во всех этих случаях является повышение нормы прибыли предприятий. Или бюджетных доходов, если бенефициаром, менеджером и инвестором таких предприятий является правительство. Заработанные за счет гиперэксплуатации труда средства их собственники могут направить на то, что считают нужным.

Собственно, сейчас мы видим применение всех трех способов перезапустить и подстегнуть экономику.

Это и «девальвация валюты» вместе с «ростом цен», это и «резкое сокращение импорта», это и «экстремальное налогообложение потребления», в котором вы можете убедиться, прикинув, сколько вам придется дополнительно работать, чтобы приобрести привычные товары.

Кстати, в экономической теории сочетание всех этих мер называется «промышленная политика» — политики в России много раз говорили о «возрождении производства», так вот, это возрождение выглядит именно так. Как говорится, ничего личного.

А «высвобождение рабочей силы» — это действительно не увольнение.

Это термин, обозначающий элемент этой самой промышленной политики, в рамках которой люди под угрозой потери работы будут вынуждены соглашаться на снижение цены своего труда.

И это только начало. Потому что предприятия видят глубину возможного экономического кризиса и будут принимать соответствующие меры. И правительство, со своей стороны, эти меры будет поддерживать. В текущей ситуации другого выхода они не видят. Восстановление экономического провала должны будут оплатить люди, только так, и никак иначе.

И это не случайное стечение обстоятельств. Так было задумано.