Лефортовский суд Москвы на выездном заседании в Покровской колонии завершил рассмотрение дела против Алексея Навального. На прениях прокурор заявила, что вина оппозиционера в мошенничестве и оскорблении суда якобы полностью доказана. Она потребовала приговорить его к 13 годам колонии строгого режима. Казалось бы, к чему такая строгость, если в ходе процесса претензии к оппозиционеру сохранились даже не у всех потерпевших, а эксперт Следственного комитета, изучавший движение средств на счетах ФБК*, Навального и его семьи, отметил, что прямые переводы из фонда на счета политика не поступали. Но высший уровень абсурда и сюрреализма случился в самом конце, когда Навальный выступал с последним словом. В зале трансляции, где за процессом следили журналисты, вырубали видео из зала суда каждый раз, как звучало ныне запрещенное слово.

Судье Маргарите Котовой потребовалось 12 заседаний, чтобы в ускоренном темпе рассмотреть дело Навального. Ей явно не доставляло удовольствия все эти дни жить между Москвой и Покровом. Слушания проходили почти в ежедневном режиме с перерывами на выходные и праздничные дни. А сами заседания затягивались до позднего вечера.

• Первый эпизод обвинения касается мошенничества за сбор пожертвований Навальным на свою президентскую кампанию 2018 года. Гособвинение полагает, что политик похитил часть этих донатов и использовал их в личных целях.
• Второй эпизод — оскорбление судьи Веры Акимовой, которая выносила ему приговор за клевету на ветерана Игната Артеменко в 2020 году. Вместе с ней «оскорбленными» проходят еще прокурор Екатерина Фролова и внук ветерана Игорь Колесников.

По версии обвинения, пострадали от «мошенничества» Навального четверо.

Так, разнорабочий из Москвы Александр Кошелев, который перевел оппозиционеру миллион рублей, в суде признался, что не имеет никаких претензий к оппозиционеру.

Второй потерпевший — ветеран Михаил Костенко — вовсе отказался от иска к Навальному и рассказал, что заявление на оппозиционера писал не он, а приятель его зятя юрист Илья Ремесло. А переведенные деньги ему вернули.

Другой потерпевший, Александр Корнюхин, сказал, что пожертвования Навальному перечислял добровольно и у него ничего не похищали. Про мошенничество он узнал в кабинете следователя, когда тот ему дал прочесть пресс-релиз СК о деле против оппозиционера и предложил стать потерпевшим.

Допрос четвертого потерпевшего, Вячеслава Кузина, провели в закрытом режиме. Свое ходатайство он мотивировал тем, что не желал бы оглашать на открытом заседании личные данные.

Всего на суде допросили 12 свидетелей обвинения. Среди них — эксперты, следователь, судебный пристав, конвойный, а также общественные деятели, блогеры и бывшие соратники Навального. Показания ключевых свидетелей обвинения — экс-заместителя главы московского штаба** Навального Виталия Серуканова и юриста Ремесло — больше напоминали передачи Соловьева-Киселева. Они эмоционально «разоблачали» и критиковали деятельность Навального и ФБК*, пытались навесить на подсудимого все что можно и даже то, чего не было в обвинительном заключении.

С остальными свидетелями вышло не все так гладко. Бывший сотрудник штаба Навального** в Петербурге Федор Горожанко из свидетеля обвинения перешел на сторону защиты и заявил о давлении следствия. По его словам, перед заседанием следователь вызывал его к себе, давал заготовленные показания, которые он должен был говорить перед судьей. Горожанко отказался выступать «по сценарию» и заявил, что в деятельности Навального не было ничего противоправного. После допроса в суде свидетель, опасаясь преследования со стороны СК, уехал из страны.

Неувязочка вышла и с допросом эксперта из СК. Он проанализировал переводы средств в ФБК* от физических и юридических лиц, в том числе занимался анализом движения средств на счетах Навального и его родных.

Нестыковка произошла и с суммой причиненного ущерба. У прокуратуры и Следственного комитета результат не сошелся: по версии обвинения, Навальный похитил почти 2,7 млн рублей, а СК в пресс-релизе писал, что оппозиционер и его соратники использовали в личных целях более 356 млн рублей пожертвований.

По эпизоду, связанному с оскорблением участников процесса, гособвинитель Надежда Тихонова не стала вызывать на допрос потерпевших и ограничилась лишь оглашением их показаний во время следствия. 

В качестве эксперта-лингвиста выступила учитель математики, она же кандидат педагогических наук Наталья Крюкова, которая готовила заключение совместно с переводчиком Александром Тарасовым. Она настаивала в суде, что высказывания оппозиционера на суде по клевете на ветерана порочили честь и достоинство участников процесса. В противовес защита Навального предоставила собственное заключение. Лингвист Юлия Сафонова заметила, что при оценке высказываний Навального Крюкова и Тарасов выбрали неверную методологию, а выводы их голословны. Сафонова назвала их экспертизу вопиющим непрофессионализмом и насмешкой над правосудием, пишет «Медиазона» (внесена Минюстом в перечень СМИ, выполняющих функцию «иностранного агента»).

Со стороны защиты также выступили главный редактор журнала The New Times Евгения Альбац, глава программы поддержки политзаключенных в ПЦ «Мемориал» (внесен Минюстом в реестр НКО, выполняющих функцию «иностранного агента») Сергей Давидис, журналистка Божена Рынска, политик Илья Яшин и другие. На суде они говорили о совершенно очевидных вещах, что факт судимости Навального по делу «Ив Роше» не скрывался, несмотря на это, все жертвовали деньги добровольно, обманутыми себя не признают, регулярно получали отчеты о тратах ФБК*.

Сам Навальный во время допроса в суде пояснил, что все обвинения в хищении денег ФБК* являются домыслом, что он занимался стратегией развития организации и не имел отношения к финансам. Отвечая на вопросы относительно второго обвинения — об оскорблении судьи по делу о клевете на ветерана, — Навальный пояснил, что действительно допустил ряд резких высказываний, но продолжал стоять на своем. «Судья Акимова не понимала элементарных процессуальных вещей», — объяснил свое поведение Навальный.

Донаты для обогащения

После 24 февраля ажиотаж вокруг разбирательства по делу резко стих. Большинство тех СМИ, которые освещали процесс в самом начале, либо были заблокированы, либо приостановили работу. Наблюдать за прениями в колонию приехало не больше 10 журналистов.

Первой на заседании выступила прокурор Надежда Тихонова. Она по бумажке перечислила все обвинения и эпизоды, которые вменяются Навальному. Представительница гособвинения считает, что вина оппозиционера подтверждается показаниями потерпевших и свидетелей, письменными и видеоматериалами дела. Тихонова напомнила, что команда Навального и сам подсудимый были в курсе невозможности участия в выборах президента. Однако, как полагает прокурор, их это не смутило, «они продолжили собирать деньги для личных нужд на заведомо неосуществимую цель» и «умышленно шли на обман граждан».

«Сторонники Навального не борются с коррупцией, а используют донаты для своего обогащения и реализуют массовые беспорядки с привлечением несовершеннолетних», — с выражением продолжала читать по бумажке Тихонова.

Следующий час прокурор непрерывно перечисляла всевозможные банковские документы, счета, переводы, и с каждой бумажкой темп речи увеличивался. 

Во второй части выступления гособвинительница напомнила, как Навальный неуважительно высказывался в адрес судьи Акимовой, угрожал «удалить судью из зала суда», называл ее мерзкой жабой и оберштурмбанфюрером. Все эти высказывания подсудимого попали в заголовки СМИ, что «негативно повлияло на уважение к судебной системе», заметила Тихонова.

По ее мнению, по совокупности суд должен назначить Навальному за мошенничество и оскорбление суда 10 лет лишения свободы со штрафом 1 млн 200 тысяч рублей и два года ограничения свободы. С учетом текущего срока, который отбывает подсудимый, гособвинение требует окончательно назначить 13 лет заключения и два года ограничения свободы со штрафом 1,2 млн рублей. Примечательно, что прокурор ни слова не сказала про режим места отбытия нового наказания.

Адвокат Ольга Михайлова попросила Тихонову устранить эту недосказанность. Но на эту реплику прокурор отреагировала резко, сказала, что «все уже было сказано» и ей добавить нечего. Судья Котова вместо того, чтобы добиться ответа от гособвинения, сделала перерыв и предложила защите переслушать аудиозапись речи прокурора.

«Микрофлора, которая вас сожрет и сжирает все вокруг»

Спустя 40 минут как ни в чем не бывало прокурор уточнила, что просит Навальному для отбытия наказания колонию строгого режима. После очередного перерыва слово дали Навальному. Он возмущался, что суд — сплошная фикция, а обвинение абсурдно.

«Только что, полчаса назад, вам забыли сказать, какой режим мне нужно просить, после чего 

После этого он рассказал про звонки якобы самой судье Котовой предположительно от сотрудника администрации президента. Ранее команда Навального опубликовала видео, в котором утверждается, что судья Котова перед началом первого заседания 15 февраля будто бы дважды созванивалась с неким Евгением Владимировым. 21 февраля, во второй день суда, Котова трижды получала звонки с этого же номера. Телефонный номер, с которого звонили судье, предполагают сторонники Навального, использовался для оформления пропуска от администрации президента. В 2019 году человеку с таким же именем, как у Владимирова, президент Путин своим указом присвоил чин государственного советника, в документе якобы указана должность: начальник департамента по общественным связям, — рассказал соратник Навального Иван Жданов, в распоряжении которого оказалась детализация звонков судьи.

«Вы презираете правосудие и обычных людей. Зачем работать судьей и так наплевательски относиться к своей работе. Зачем это все делать?» — недоумевал подсудимый.

«Мне интересно, проскальзывает ли у вас мысль: «Да пошло оно все к черту». Вот Горожанко пугали, пугали, и он сказал правду… Сейчас страна обсуждает поступок Марины Овсянниковой [вышла с плакатом в эфире Первого канала]. Может кто-то еще так сделать? Какая сила вас заставляет работать для этой инфраструктуры и микрофлоры, которая вас сожрет и сжирает все вокруг? — эмоционально продолжал Навальный и снова обратился к прокурору и судье. — Вы уверены, что сами никогда не окажетесь на скамье подсудимых?»

Судья Котова прервала выступление:

— Ваше обвинение по 159-й статье…

— Мое обвинение не по 159-й, мое обвинение в том, что я занимался политической деятельностью, — поправил судью Навальный.

Он не стал разбирать детали дела, объяснил, что ему «нечего опровергать», в деле нет «ни одного настоящего потерпевшего». Навальный заметил, что за убийство дают обычно более скромные сроки, чем запросила прокуратура. Он снова вспомнил об Овсянниковой и ее видео, которое она записала перед тем, как вышла с плакатом:

При выступлении защитников в зале трансляции, где за процессом наблюдали журналисты, связь внезапно стала пропадать, и речь воспроизводилась обрывками. В частности, адвокат Михайлова говорила о процессуальных нарушениях: у защиты не было всех необходимых возможностей для оказания юридической помощи. Раз суд прошел в колонии, защитники не имели возможности пронести диктофон, компьютеры и другие носители, где хранились материалы дела. Адвокат добавила, что если бы защита знала об этих ограничениях, они никогда бы не расписалась в ознакомлении с материалами дела.

Также Михайлова обратила внимание на противоречия в показаниях потерпевших по обвинению в мошенничестве. Она считает, что все эти люди в действительности потерпевшими не являются, а были вызваны в СК и подверглись давлению.

Защита считает, что пожертвования никто не крал, потому что деньги тратились на уставные цели. Михайлова отметила, что в материалах дела нет доказательств того, что Навальный получал хоть какую-то часть пожертвований на свои счета или использовал их в личных целях. Доказательств того, что существовала «организованная группа» по хищению средств, в деле также нет, уверена защита. Адвокат Михайлова и ее коллега Вадим Кобзев попросили суд вынести единственно возможное решение — оправдательное.

Последнее слово отрубили

Во время последнего слова Навального трансляция постоянно вырубалась. Причем связь прерывалась каждый раз, когда подсудимый произносил запрещенное слово, оно же — «спецоперация».

«Начать я хочу с того, что отвечу. По сути, эти процессы — это такой диалог меня, моих товарищей и власти… Я хочу, пользуясь возможностью последнего слова, сделать официальное объявление для тех, кто думает, что ФБК* закончится, замедлится, придет в упадок из-за того, что я буду долгое время изолирован. Нет! Не просто не остановится, Фонд борьбы с коррупцией* станет глобальным, международной организацией. Мы станем больше и сильнее, проведем еще больше расследований, разоблачим еще больше людей, которые мешают жить нашей стране.

Что касается этого процесса. У него была очень большая особенность, он очень сильно отличался от всех. Не процессуально, не тем, что он в колонии. <…> Особенность была — ее ни с чем не спутаешь — в том, что никого не интересовало это дело».

Конец выступления Навального дослушать тоже не дали. Трансляцию возобновили лишь на словах судьи, когда она объявила об окончании рассмотрения дела. Приговор огласят 22 марта.

* Мосгорсуд признал ФБК экстремистской структурой и запретил его деятельность на территории РФ. Также ФБК признан властями «иноагентом».

** Мосгорсуд признал «штабы Навального» экстремистскими структурами и запретил их деятельность на территории России.