Допинг или биохакинг?

Когда-то антидопинговые агентства вели борьбу с таблетками, чтобы спортсмены не наносили себе вред. Теперь ее ведут за то, чтобы спортсмены не приносили себе пользу.

Но прежде всего — дисклеймер.

В организме Камилы Валиевой были обнаружены три (прописью — три) вещества. Два из них находились в списке разрешенных препаратов и один — триметазидин — в списке запрещенных. Плохо это или хорошо, но триметазидин запрещен. Правила надо выполнять. Точка. Но я не о том.

Нагрузки на современную спортивную элиту — гигантские. Эти люди делают то, что выше возможностей человеческого организма. Для того чтобы это понять, достаточно просто сравнить рекорды образца 1930-х и рекорды нынешнего времени.

Люди так не могут.

И у меня вопрос. Мне 56 лет. Я прекрасно себя чувствую. Я спортсмен-любитель, и я принимаю в очень небольших дозах три лекарства. Одно — статин, два других — от давления. Я принимаю их не потому, что у меня высокое давление или высокий холестерин, а чтобы этих проблем у меня не возникало.

Это, очевидно, будущее человечества. В течение ближайших лет мы увидим, что 

Собственно, некоторые из этих препаратов человечество принимает давно. Например, чай и кофе. То, что в спорте называется допинг, в Кремниевой долине сейчас называется биохакинг. И некоторые его приемы, очевидно, успешны.

Когда-то допинг запрещали, потому что в тот момент допинг был для организма, как кувалда, а фарма — в зачаточном состоянии. Теперь все иначе.

Так вот: у нас что — все будут принимать, а спортсмены нет?

Как действует тот же триметазидин?

В литературе написано, что он делает сердце более эффективным при работе в анаэробном режиме, переключая его с жирных кислот на глюкозу. Тем самым он должен повышать выносливость и позволяет выполнять больший объем тренировок. Препарат постоянно наблюдался в крови российских и китайских спортсменов, в связи с чем был запрещен WADA в 2014 году. Однако одной из первых жертв запрета стала не русская и не китаянка, а американская чемпионка мира по плаванию Мэдисон Кокс: впрочем, кажется, она действительно съела его с витаминами.

Вопрос о том, действительно ли триметазидин повышает выносливость, остается открытым. Многие ученые считают, что он — плацебо или даже вреден. Европейское медицинское агентство рекомендует его при ишемической болезни сердца. Это, грубо говоря, тот препарат, который позволит больному без боли в сердце проходить десять шагов, если он до этого без боли мог пройти только два.

Это все хорошо. А где оно? Двойное слепое рандомизированное плацебо-контролируемое исследование о том, как влияет триметазидин на здоровье?

Его нет. О долгосрочном влиянии триметазидина на здоровье не известно ничего. Ни плохого, ни хорошего. Может, нам всем не мешает его есть. Может, наоборот.

Я не поклонник практики подмены баночек с мочой через дырку в стене. Но я бы хотела, чтобы процесс запрета тех или иных препаратов WADA отличался от процесса запрета одиночных пикетов в авторитарной стране.

Человек давно занимается биохакингом. Военные пилоты сидят на модафиниле: говорят, от него можно пять суток не спать, хотя я не пробовала и вам не советую. Кремниевая долина от модафинила балдеет. «Триметазидин для биохакинга — слишком слабая вещь», — заметил мне мой приятель, врач-кардиолог Ярослав Ашихмин. Знаете, какое самое употребительное лекарство в американских колледжах? Аддералл. «Офигительно повышает концентрацию на экзамене», — говорит другой мой приятель, американский врач Михаил Мирер.

Биохакинг, что — главный вред здоровью? А когда боксера по башке бьют, это не вред здоровью? Мы что, не знаем, что бокс и вообще любой спорт с высокой травматичностью влечет за собой повышенный риск Паркинсона, Альцгеймера и бокового амиотрофического склероза?

Спортсмены делают массу опасных вещей. Они ломают позвоночники. Рискуют жизнью. Получают удары в голову. Ок, если эти люди хотят принимать какие-то вещества, которые, как им кажется, им помогают, — пусть едят. В обычной же жизни у нас нет безбрежного списка запрещенных веществ, в которые попадает что угодно по одному подозрению безымянных чиновников в том, что оно вам чем-то поможет.

У нас есть сравнительно небольшой список, в котором находится кокаин, героин и тому подобные гадости. Почему для спортсменов все шиворот-навыворот? Почему люди, для которых их собственное тело — это инструмент, их доход, их карьера, не имеют права жрать что хотят? Почему не составить широченный белый список субстанций, про которых точно известно, что они ничего особенно плохого не сделают, и не принимать вообще все что угодно за пределами узкого черного списка?

Люди вообще наносят вред своему телу. Один хлещет водку, другой жрет гамбургеры, третий гуляет в кабаке до пяти утра. Я не знаю, какой ущерб от триметазидина или мельдония, но я без всяких двойных слепых рандомизированных скажу, что он меньше, чем от самого обыкновенного гамбургера. Особенно потребляемого ежедневно.

Тогда почему мы не запрещаем гамбургеры?

Ответ: это происходит потому, что такова логика бюрократии. WADA занимается тем, что по произвольным критериям составляет список запретных веществ. Вне зависимости от того, вредны они в долгосрочной перспективе или нет, помогают или плацебо. Безо всяких приличных исследований.

В значительной степени WADA занимается искусственным торможением биофармакологического прогресса. Потому что, извините меня за цинизм, люди (а не только спортсмены) будут продолжать заниматься биохакингом. И спортсмены, может быть, это как раз та группа людей, которые по своим собственным соображениям готовы эти препараты на себе испытывать. Если они взрослые люди и понимают, что делают, — почему нет?

В связи с прогрессом фармакологии существование WADA в ее нынешнем виде противоречит здравому смыслу, а те или иные препараты WADA вносит в свой список, прежде всего, потому, что может их внести. Чем больше препаратов в списке — тем больше ее влияние, тем шире надуваются щеки, тем невыносимее становится жизнь спортсмена, к которому могут ворваться в любой момент дня и ночи с пробиркой. Все это — классический порок бюрократии, которую никто не контролирует и которая существует лишь с целью самовоспроизводства.

Но все это, разумеется, не к тому, что надо менять банки с мочой через дырку в стене. Правила есть правила.

Какими должны быть правила новые, я не знаю. Я не врач и не биолог.

Но они должны позволять взрослым людям распоряжаться собственным телом так, как те сочтут для себя нужным. Последний дисклеймер: все, что написано выше, не касается детей.