Вместо шаблона

Идея чемпионата «Своими словами» появилась практически одновременно в двух вузах: Высшей школе экономики и Московском городском педагогическом университете. Хотя началось все с придуманного президентом Путиным итогового сочинения. Председатель экспертного жюри чемпионата Михаил Павловец, доцент факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, говорит: «Президент дал поручение, чтобы результаты проверки этих сочинений учитывались при поступлении в вузы. Министерство, дооформив поручение, велело, чтобы сочинение стало метапредметным. Но это поручение не было реализовано: так называемое итоговое сочинение назвали «литературоцентричным», так что оно, по сути, стало сочинением по литературе. Вузы несколько лет перепроверяли это сочинение, однако вскоре отказались учитывать результаты, потому что большинство сочинений были шаблонными, иногда списанными и ничего не говорили об их авторах».

Поэтому ректор МГПУ Игорь Реморенко дал поручение Лаборатории социокультурных образовательных практик придумать какую-то альтернативу. Через год научный руководитель НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов тоже заинтересовался этим — и в НИУ ВШЭ появилась своя лаборатория: Проектная лаборатория развития интеллектуальных состязаний по гуманитарным наукам.

Уже в первый год 16 вузов стали учитывать результаты чемпионата при приеме абитуриентов. В этом году их стало 23. Среди соорганизаторов чемпионата — Уральский и Томский федеральные университеты и НИЯУ МИФИ; результаты принимают, кроме того, восемь федеральных и шесть государственных университетов, еще один петербургский и три московских вуза.

В прошлом году из-за пандемии чемпионат проводился онлайн; в первом туре — тестировании — приняли участие 10 000 человек, на второй, региональный, где писали сочинение, вышли около 3 тысяч, а в финале было 150 участников. В этом году на первом этапе было 16 тысяч человек, на втором — 4200, на финал в подмосковный пансионат «Клязьма» приехали 340.

Анализ мемов и холиваров

От итогового сочинения чемпионат отличается радикально. Направления в первом известны заранее, а уже в их рамках ученикам предлагается конкретная тема. При этом обязательна опора как минимум на один литературный источник. Проверяется общее владение письменной речью, умение строить связное рассуждение — и иллюстрировать его примерами из литературы.

Чемпионат «Своими словами» каждый год меняет не только сами задания, но и их тип — специально для того, чтобы участвовать в чемпионате мог каждый, а не только тот, кто долго готовился с репетиторами к конкретным задачам.

Задания, по словам Михаила Павловца, проверяют четыре К — ключевых компетенции XXI века: «Это критическое мышление (оно проверяется уже на стадии теста), это креативность — умение творить, сочинять, сравнивать. Затем на командном туре проверяется командная работа: коллаборация и коммуникация. Там же, на финальном этапе, сочинение-рефлексия позволяет все четыре К собрать и осмыслить этот опыт».

В чемпионате три тура. В первом участвуют все желающие из разных регионов России и мира, поэтому он должен быть заочным, а проверять его должен компьютер: вручную изучить десятки тысяч работ почти невозможно. Задача первого тура — оценить функциональную грамотность участников, их навыки работы с информацией. Тест, который отсекает функционально неграмотных, сейчас доступен онлайн для всех желающих по ссылке своимисловами.рф/online-test.

Задания готовили молодые сотрудники Проектной лаборатории развития интеллектуальных состязаний по гуманитарным наукам — студенты и магистранты «Вышки». Тео Дудий, стажер-исследователь лаборатории, рассказывает: «Мы начинали с нуля. Много совещались о том, как протестировать функциональную грамотность. Испытывали задания на наших друзьях, на друзьях друзей».

В прошлом году задание было связано с мемами: как формируется смешное. Маша Орловская, тоже стажер-исследователь, говорит: «Формулировка задания могла быть такой: установите соответствие между высказыванием, типом логической ошибки и мемом. Например, с какой логической ошибкой связать высказывания вроде «Отцы русской демократии не уставали повторять, что переходить дорогу на красный свет опасно».

В этом году было три типа заданий. Первое — соотнести картинку с ее описанием и человеком, который ее описывает. Второе — найти ошибку в поисковом запросе по большой базе данных и понять, что именно в поисковой выдаче станет недоступным из-за этой ошибки. И третье — проанализировать бурную дискуссию в соцсети: какие используются методы убеждения, как манипулируют, где переходят на личности, поддаются эмоциям или нарушают логику.

Спародировать лженауку

Во втором туре школьники писали сочинения по выбранным направлениям (в этом году их было шестнадцать: от экономики и бизнеса до искусствознания, от физики и математики до спорта). Внутри каждого направления — три задания. Например, участникам могли предложить подготовить выступление в Государственной думе на волнующую их тему или подать заявку на грант. Или, как в этом году, написать первоапрельскую статью — так, чтобы некомпетентный человек поверил в истинность лженаучных данных, а компетентный посмеялся. Или номинировать кого-то на Шнобелевскую премию (не знаешь — погугли; пользоваться можно любыми источниками, списывать нельзя).

Сочинение пишут на компьютере. Поэтому его легче проверять на плагиат: это занимает считаные секунды.

Но плагиата на чемпионате немного — единичные работы. В целом эксперты, проверявшие работы, очень довольны их уровнем.

Вот, например, о чем писали финалисты, которых я успела расспросить после церемонии закрытия чемпионата. Работа призера в направлении «Лингвистика» калужанки Полины Новинской была посвящена важности изучения не только европейских, но и азиатских языков. Кристина Петрова из Александрова («Программирование и IT-технологии») писала о возможности путешествия во времени. Юля Прохорова из Екатеринбурга («Филология») сочинила диалог Митрофанушки и Тютчева о многогранности литературы и разных возможностях интерпретации художественного текста. Анастасия Золотарева из Барнаула («Экономика и бизнес») писала о развитии бизнеса в социальных сетях. Кристина Ефремова из Курска («Математика и физика») создала план летней школы, где рассказывалось бы о становлении астрономии как науки. Томич Александр Зенкин («Искусствоведение и культурология») придумал образовательное приложение о кино.

Я попыталась выяснить у эксперта-психиатра Сергея Потанина, как работа на такую странную тему попала в число призеров. «Ага, вот вы же купились!» — отреагировал он. Да, это была как раз одна из «первоапрельских» работ.

Азамат Найман, начальник психологической службы Томского государственного университета, говорит: «Я читал работы по психологии, и впечатление эти работы произвели мощнейшее: эти школьники мыслят гораздо изощреннее, чем я в свое время. Скажем, в теме «Психология с точки зрения лженаук» школьники должны были выбрать, к примеру, астрологию или карты Таро — и подать как реальное психологическое научное знание. Накал изощренности был великолепен. Я читал с улыбкой».

Каждую работу проверяют два-три эксперта, и иногда их оценки расходятся. «Мы пытаемся еще научить тому, что нет готового знания и нет правильного ответа, — говорит Екатерина Асонова, председатель экспертной комиссии конкурса, заведующая Лабораторией социокультурных образовательных практик МГПУ. — У всех разные мнения, в том числе у экспертов. Уже на региональном этапе дети сталкиваются с тем, что у проверяющих их работы экспертов разные мнения. Их рвет на части, когда они видят три разные оценки: как это может быть, один меня хвалит, другой ругает? Один ставит сто баллов и пишет «блестящая работа», другой разбирает работу по полочкам и пишет «извини, это не по заданию». Но во взрослом мире мы так и живем. Дети на это ярко и эмоционально откликаются. Либо говорят «спасибо за этот опыт», либо тяжело и трудно принимают это — и

Готовить будут из вас

Когда меня позвали на чемпионат в качестве героя и члена жюри, я добросовестно спросила: «А что надо готовить? Что привозить?» — «Ничего. Привозите себя». «Готовить будут из вас», — мысленно продолжила я и почти не ошиблась.

Третий тур — командный. Участники разбиваются в случайном порядке по командам, им достается случайный герой — всего таких героев около шестидесяти, и это люди, которые чем-то известны в своей профессиональной отрасли. Среди них были, например, литературный критик Галина Юзефович, популяризатор физики в тиктоке Николай Милованов, редактор журнала «Кот Шрёдингера» Григорий Тарасевич, экономист Николай Кульбака и многие другие.

Каждая из 58 команд встречается со своим героем в течение дня на три часовых консультации — и должна придумать социально или научно значимый проект с его участием. Моя команда выяснила, что я «практикующий учитель», долго спрашивала, как можно облегчить жизнь старшеклассника, и, наконец, придумала проект приложения к электронному журналу, которое возьмет на себя функцию всех школьных чатов и прочих коммуникаций: сообщений про экскурсии и карантины, запись к школьному психологу, выбор спецкурсов и т. п.

Дети отзываются о командном туре как о самом сложном. «Ты попадаешь в команду с людьми не просто из разных городов, но и с разным социальным опытом, вы все говорите на разных языках», — наперебой рассказывали мне участники. «Как же вы справлялись?» Смеются: «Через боль» — 

Сильные впечатления — и у экспертов. Доцент РАНХиГС Николай Кульбака вспоминает: «Спрашивают: а почему у вас в интересах «транспортные коридоры» и «авторская песня»? А вообще, у меня был фантастический эмоциональный удар, когда я начал с ними общаться».

Михаил Павловец говорит: «Друг с другом детям было взаимодействовать легче. А вот работа с героем — то, что вызвало у них больше всего затруднений. Ребята не умеют работать с внешним экспертом, у которого за плечами серьезные проекты: они или быстро теряются, сдаются, идут вслед за ним, заглядывают ему в рот, или, напротив, не слышат, не понимают его, сочиняют что-то про другого человека, которого не существует, и коммуникация разрушается».

Хоть завтра реализуй

Весь второй день мы слушали презентации этих проектов — разных до изумления, от иммерсивной экскурсии по Аркаиму до проекта частной школы. Жюри (их было несколько) оценивали

• степень взаимодействия команды с героем и друг с другом,
• оригинальность проекта
• его реализуемость.

Нашему жюри достались проекты по созданию

• «туманного хранилища данных»*;
• платформы, на которой бизнес мог бы встречаться с благотворителями; 
• платформы, где родители детей-инвалидов, только узнавшие о диагнозе, могли бы найти поддержку у опытных консультантов;
• визуального квеста для саморазвития;
• приложения для предотвращения эмоционального выгорания; 
• инклюзивной мастерской для детей с расстройствами аутичного спектра, театрального фестиваля для семей с детьми

и так далее.

К моему удивлению, почти никто из детей не изъяснялся на канцелярите, таком привычном для всех, кто проверяет не только итоговые сочинения, а вообще любые письменные работы старшеклассников.

Психиатр Сергей Потанин, старший научный сотрудник лаборатории психофармакологии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», оценивал работы по медицине и психологии на региональном этапе и финале.

Но главное — другое, говорит он: «Три работы из двенадцати, которые я слушал, были направлены на психическое здоровье — например, телеграм-бот, который помогает при расстройствах пищевого поведения. Там был вопрос: «Какое именно у тебя расстройство: анорексия, булимия, или компульсивное переедание?» Я вас уверяю, средний московский психиатр не знает, что такое компульсивное переедание, а дети знают. Уровень их осведомленности — потрясающий. И отдельно меня потрясло, что при обсуждении этого бота в этом зале, где много незнакомых людей, встает девочка и говорит: «Я страдаю расстройством пищевого поведения, я могу прокомментировать эту работу изнутри». И это меня зажигает и наполняет ощущением, что вся та работа продвинутых психиатров по дестигматизации психических расстройств, в которой я участвую, доходит до молодежи. Потом я читал им лекцию — двадцать минут читал, час сорок отвечал на их вопросы, а потом еще час после ужина. Их очень волнует тема ментального здоровья. Вопросы были профессиональные, например: «Что вы делаете, если при депрессии не помогают ингибиторы обратного захвата серотонина?» А еще многие спрашивали: как помочь моему другу? «Со мной рядом за партой сидит моя близкая подруга, она расцарапывает себе руку, что мне делать?» Это тронуло меня за душу: дети гуманистически настроены, они хотят помогать другим, понимают других людей».

Вечером, после объявления итогов, одни дети обнимались и прыгали, а другие обнимались и плакали по тем же укромным уголкам. Организаторы их утешали: кто сегодня проиграл, тому завтра будет легче! Спойлер: так и вышло.

Все расходятся думать

На последнем, индивидуальном туре финалистам предстояла рефлексия: «Проанализируйте ваш опыт участия в чемпионате сочинений. Подумайте, что вам помогло из полученного в школе справиться с этими заданиями и что вам потребовалось дополнительно. Что, как вы считаете, можно было бы изменить в школе?» В самом деле, у тех, кому нелегко пришлось в предыдущие дни, оказалось больше материала для анализа.

И вот теперь настал черед рефлексии уже для взрослых: им самим предстоит осмыслить то, что написали школьники.

говорит Михаил Павловец. — Многие пишут: мы сидим на уроке, задают вопрос, мы знаем правильный ответ, но мы боимся его сказать, потому что если он окажется неправильным, то над нами посмеются, отругают, поставят двойку. Сам факт того, что человек тянет руку, дает ответ и ему за это ставят двойку, блокирует возможность искать, говорить, полемизировать, думать, то есть школа ставит ребенка в условия, когда ты должен либо знать правильный ответ, либо — заткнись и сиди. А здесь ты ничем не рискуешь, только приобретаешь. И ребята не боятся, спорят, мыслят, не соглашаются. И это банальное открытие показало мне, что мы сделали: эти ребята раскрепостились».

Екатерина Асонова замечает: «Это поколение очень зрелых аналитиков, которые в ситуации, где нужно давать социально одобряемый ответ — вот мы побывали на чемпионате, сравнили его со школой, и есть соблазн сказать: здесь все круто, а там все надо переломать, — смогли найти нетривиальные формы анализа. Мне попалось несколько работ, в которых было очень аккуратно сказано, что образование — это не только школа. В работах постоянно говорилось, что школа должна формировать чувство собственного достоинства, что уважение к личности — это база образования. И напоследок: у них нет, как у нас, конфликта знаниевого и компетентностного подхода, они понимают, что их компетенции родились на основе знаний, что компетенция — это и источник знаний, и вершина. 

Бронетранспортер, клюква и котята

Среди победителей чемпионата — совсем немного москвичей и петербуржцев (в топ-10 их всего двое), зато есть жители Калининграда и Владивостока — вполне символично.

Теперь все финалисты получат несколько баллов дополнительно к ЕГЭ в вузах-партнерах (сколько — определяют сами вузы, где-то около 3–5). Призеры и победители — 8–10. Топ-30 человек в списке призеров и победителей могут рассчитывать на обучение в НИУ ВШЭ за счет вуза, если им не удастся поступить на бюджет. Что же получат вузы?

«Я думаю, что вузам нужны такие люди, — которые способны создать проект, которые готовы критично воспринимать любую информацию даже от авторитетного преподавателя. Я думаю, что хороший умный вуз таких студентов должен с руками и ногами отрывать», — говорит Михаил Павловец.

Почему же я об этом всем пишу так подробно? Просто потому, что в стремительно костенеющей стране, которая пытается не только школу, но и чуть ли не само время обратить вспять, так странно и радостно встретить живой развивающийся проект, обращенный в будущее. И вмещающий одновременно фундаментальные знания и практическую пользу, соперничество и сотрудничество. И замешанный на любви, доверии и уважении к человеку — именно об этом мне говорили все, с кем мне довелось разговаривать, от организаторов до героев-экспертов, от вожатых до самих участников чемпионата. А в туманной дали уже прорисовывается образ той самой будущей «хорошей школы», проекты которой так старались создать некоторые команды — и которую, может быть, еще создадут.

* Не «облачного», на одном сервере, а на многочисленных компьютерах пользователей.