Интервью · Общество

Киберпанки, хой!

Творческая группа Birchpunk — создатели «Кибердеревни», «Киберпоезда», «Кибербольницы» и «Нейропрезидента» — о неотвратимости прогресса и о России, за которую не стыдно

Слева направо: режиссер визуальных эффектов Алексей Фомин, автор и режиссер Сергей Васильев, второй оператор и монтажер Дмитрий Колесников, продюсер визуальных эффектов Сергей Будяк. Вверху — один из «героев» кибервселенной Birchpunk. Коллаж: Алексей Фомин

Чуть больше года назад мир увидел русский киберпанк во всем его величии. На YouTube-канале творческой группы Birchpunk (что можно перевести как «Березовый панк») вышел ролик под названием «Кибердеревня». В нем фермер Николай рассказывает о жизни в своем селе, которое визуально застряло где-то в прошлом веке, но при этом тут и там встречаются элементы далекого будущего, но очень российского будущего — от кибердоярки до летающего уазика-«буханки». В этом новом мире растут фрактальные огурцы (так называемые фрактал кукумберс); исторические здания можно не реставрировать, а просто загрузить (но скорость интернета все равно маленькая). Жена главного героя существует в видео на планшете, прикрепленном к летающей коробке, а сам фермер Николай вместо голубей разводит коптеров.

История про причудливую жизнь русских людей в высокотехнологичном будущем подкупила зрителей своим крайне нестандартным юмором и высоким уровнем графики в самом ролике (сейчас у «Кибердеревни» больше 11 миллионов просмотров на YouTube). И это не единственное творение Birchpunk: за прошедший год команда разработчиков выпустила еще несколько мини-сюжетов, в которых приняли участие известные медиаперсоны — от Гарика Харламова и Евгения BadComedian Баженова до депутата Анатолия Вассермана и поэтессы Ирины Егоровой.

При этом показывают будущее Birchpunk так, что люди из настоящего легко считают «пасхалки», то есть известные им мемы: киберполицейскую собаку зовут Мухтар, а гоняющаяся внутри тела человека за тромбом уменьшенная бригада врачей в какой-то момент восклицает: «Стреляй, Глеб Егорыч, уйдет!». Впрочем, несмотря на очевидную российскую культурную базу роликов, «киберистории» во многом популярны у иностранцев, которые искренне восхищаются (практически как мифические болгары у интернет-пропагандистов) тем, что в 

России умеют делать такие технологически качественные, но в то же время очень тонкие и душевные истории.

Сам коллектив Birchpunk — это, в первую очередь, автор и режиссер, выпускник ВГИКа Сергей Васильев и режиссер визуальных эффектов Алексей Фомин. Удивительно, но, несмотря на то, что «Кибердеревня» и прочие ролики стали одним из самых популярных явлений в российском интернете в 2021 году, о Birchpunk известно очень немного, хотя их творчество уже отдельно отметил ведущий американский журнал об играх, музыке и кино Variety.

Спецкор «Новой» Вячеслав Половинко встретился с Сергеем Васильевым и Алексеем Фоминым (компанию нам составили продюсер визуальных эффектов Сергей Будяк, а также второй оператор и монтажер Дмитрий Колесников) и поговорил о том, как в условиях России 2022 года делать юмор с налетом остросоциальности, который любят вообще все.

Кажется, что идея соединения российской глубинки со всеми ее прелестями и киберпанка лежит на поверхности. Соединение несоединимого — это всегда работает. Но даже в этом случае нужен какой-то первоначальный образ, какая-то вспышка в ваших мозгах. Что это была за вспышка?

Сергей Васильев: Безусловно, все началось с коровы с qr-кодом на боку, которую пасет дрон, а также с кибердоярки Глаши. Вся «движуха» пошла с этого образа.

«Кибердеревня». Кадр из видео 

Кто именно придумал этот образ, а еще задам любимый вопрос своей дочери: зачем?

Сергей Васильев: Идеи обычно появляются без привязки к конкретной задаче, и главное — успеть их зафиксировать в своей голове или на каком-нибудь носителе. Самый хороший совет, который я получил во ВГИКе, — все записывать, даже то, что кажется ерундой. Иногда это очень хорошо помогает. У меня есть блокнот, в котором написано 90 процентов вещей, которые никогда не станут реальностью, но вот оставшиеся десять процентов чего-то да стоят.

Корова с кодом и кибердоярка Глаша как раз из этой части. Мы с Алексеем занимаемся компьютерной графикой, когда-то давно мы познакомились в студии «Амальгама», и этот образ нам подходил, поскольку мы могли его реализовать. Сама идея, в общем, родилась из хайпа: когда начался карантин, все говорили вокруг про qr-коды. Более того, во время пандемии cg-художники и дизайнеры увлеклись daily-рендерами, то есть небольшими роликами на 10–15 секунд с мозголомным сюжетом, которые публиковались в инстаграме или на других специализированных площадках. Один из самых известных художников в этом направлении — Степан Христофоров, самая известная его работа — киты, которые летают над Москвой.

Захотелось попробовать что-то в том же духе, и я сделал трех роботов, которые копаются в водопроводном люке. И мы начали разгонять идеи, куда можно применить образ роботов в наиболее контрастном сеттинге, поэтому и появилась эта рободоярка. А затем нам пришла в голову мысль: почему бы не сделать не 10–15-секундный ролик, а мини-историю с главным героем. Мы через друзей нашли ферму, на которую можно съездить, посмотрели, как все там устроено, поговорили с хозяевами и местными жителями — и из этого родился уже сценарий «Кибердеревни».

То есть сценарий изначально завязан на «фермерский фольклор»?

Сергей Васильев: Да, и кажется, ролик потому и получился популярным, что он несет в себе оттенок документальности. И сама ферма очень интересная: стоит заброшенная техника, лежит груда металлолома, при этом по двору между всем этим мусором ходят коровы и куры — в самой жизни мы уже видим причудливое смешение, киберпанк в жизни. Дальше оставалось внести лишь фантастические детали в сюжет, 

выкрутить гротеск на максимум. Другого по большому счету и не требовалось.

Собственно, фразы «фрактал кукумбер» уже достаточно, чтобы войти в мировую культуру. Где вы взяли актера?

Сергей Васильев: С актером Сергеем Чихачевым (аналоговому зрителю он известен как журналист и голос озвучки многих фильмов и компьютерных игр.Ред.) мы познакомились, когда я еще учился во ВГИКе. В 2016 году мы обменялись контактами, так как вместе принимали участие в дипломном проекте одного из наших знакомых. Спустя пять лет я ему написал — он сразу согласился на сценарий. И завертелось.

Изначально были мысли о том, что это все станет долгоиграющей историей?

Сергей Васильев: Нет, это задумывалось как прикол. К тому же, мало снять ролик, нужно довести до ума, а потом еще и раскрутить его. Мы совершенно не были уверены, что на нулёвом канале (то есть YouTube-канал с минимальным количеством подписчиков. Ред.) видео «взлетит». У нас в 2019 году уже был сделан мини-фильм с большим количеством графики, но он тогда совершенно «не зашел». А «Кибердеревня» просто удачно «завирусилась», так сложилось.

Вы используете только графику или у вас есть какой-то реквизит?

Алексей Фомин: Иногда мы используем комбинированные съемки. В новом ролике «Кибербольница» есть настоящие «локации» (смеется). Мы купили говяжье сердце, всякое мясо, красиво его разложили, и камеры вокруг него летали, создавая нужный эффект. Еще мы взяли хлеб чиабатта, влетели камерой прямо внутрь него — и получились человеческие легкие.

Я почему спросил. В компьютерной графике я полный профан, но кажется, что это какой-то другой уровень качества по сравнению с тем, что мы видим в российском кинематографе. Или я неправ?

Алексей Фомин: На самом деле мы просто приспособили к нашим задачам уже имеющиеся инструменты. Если сейчас внимательно посмотреть новые отечественные сериалы или полнометражные фильмы, то можно убедиться, что графика там достаточно высокого уровня. Я работал в нескольких студиях, и графические эффекты, которые они делают, котируются во всем мире. Для примера возьмите фильмы «Ледокол», «Притяжение», «Время первых» или вышедшего недавно «Конька-Горбунка». Мы лишь перенесли этот наработанный опыт в небольшой YouTube-проект.

Места для съемок, как я понимаю, вы стараетесь выбирать не в Москве.

Сергей Васильев: Безусловно. Мы, работая над другими крупными проектами, убедились, что подавляющее большинство московских локаций часто используются и узнаваемы в кадре. Но крупные съемочные группы редко могут себе позволить выехать за пределы Москвы из-за необходимости считать бюджет. У нас как у маленького коллектива в этом смысле есть небольшое преимущество. Это к тому же работает на стилистику и на стиль повествования. Одно дело, когда ты работаешь в крупном проекте: там все просчитано, каждый кадр, выставлен нужный свет. И совсем другое дело — мы. Приехали в Рязань, видим: пасмурно, земля мокрая — ровно то, что нам нужно. Вернулись через время — а уже солнышко греет, все выглядит по-другому. Но выбора нет: надо снимать в тех условиях, что есть сейчас.

С другой стороны, это влияет на картинку в том смысле, что мы снимаем реальность не ретушированную: как есть — так и показали в кадре. Мы стараемся находить такие места, которые было бы интересно снимать даже без графики. Если убрать роботов и космические корабли из наших роликов, фантастическая составляющая уйдет, но за счет фактурности самой локации кадр все равно будет выглядеть интересно. Full CG — то есть кадр, полностью состоящий из графики, — мы позволить себе не можем, это очень сложный процесс. Так что основу ищем в жизни — и это создает эффект мокьюментари (в последнем по времени ролике Birchpunk «Кибербольница» Full CG кадры все же появились. Ред.).

Съемки не в Москве выглядят некоторым вызовом с вашей стороны. Вы словно говорите: Москва — не лицо России, смотрите, какое оно на самом деле.

Сергей Васильев: Так, наверное, про любую столицу можно сказать: Вашингтон — не лицо США. Россия многогранна, большие города в силу своей экономической развитости, конечно, выглядят более современно. Визуальные различия с провинцией несомненны. Но, поскольку наш проект рождался как в своем роде насмешка над киберпанком как таковым — а если мы вспомним киберпанк, то это всегда огромные, возвышающиеся над людьми города-киберполисы. Наша задача была показать другой киберпанк: как бы он выглядел в маленькой провинции. 

Будущее ведь наступает неравномерно, пестро и рвано. Вы легко убедитесь в этом, если посмотрите на фотографии начала прошлого века:

современные для того времени явления вроде поездов и первых ЛЭП соседствуют с совершенно архаичными вещами. И нет причин думать о том, что этот контраст изменится и в будущем.

Единственная серия, которую мы снимали в Москве, это, кажется, «Кибермузей»…

Алексей Фомин: Еще «Кибербольница».

Сергей Васильев: А, да. Но там в кадре города, по сути, нет, не так заметно.

Алексей Фомин: Так получилось, что локация «Кибербольницы» — она есть практически везде. Я лично работал на двух проектах, где использовались эти же интерьеры. И все, кто в курсе, сразу кивают головами: а, понятно, где вы.

Сергей Васильев: Да, с локациями вроде больницы ситуация принципиально сложнее. Одно дело приехать на развалины или на ферму, а другое дело — найти больницу, которая должна выглядеть определенным образом. Плюс это не может быть работающая больница, особенно сейчас, во время пандемии. Выбор в таких случаях очень ограничен, и «Кибербольница» — это исключение из наших правил съемки. Недавно вышел сериал «Универ. 10 лет спустя» — и там те же узнаваемые помещения. Это Первый московский роддом на улице Гастелло, сейчас закрытый.

Знаете, что меня лично удивляет в вашем творчестве? В условиях все еще формирующегося русского YouTube вы слишком интеллигентны. Кажется, в ваших роликах нет ни единого матерного выражения.

Сергей Васильев: В самом первом ролике проскальзывал матерок в виде междометий, а больше не было. Грубый, жесткий и туалетный юмор нам не очень интересен — если это, конечно, не blackhole (по мысли Birchpunk, в будущем функцию туалета и канализационного слива у людей будут выполнять черные космические дыры.Ред.). Грубо шутят уже все, кто только может. Нам же хотелось сохранить тон теплой, душевной комедии. Она может быть жесткой по смыслу, но не может быть скабрезной.

В этом, кажется, есть проблема в современном российском юморе. Остросоциальное высказывание часто сопровождается и весьма грубой лексикой, порой с переходом за грань фола. Не было ли у вас опаски, что, отказываясь от такого языка, вы рискуете любое свое громкое высказывание превратить из острого в чрезмерно аккуратное, а оттого беззубое?

Сергей Васильев: Слишком слащавое? Если вдруг мы это увидим, то постараемся что-то придумать, опираясь на то, что у нас альтернативная реальность — поэтому и грубость должна быть альтернативой. У нас уже есть свой аналог выражения «ёлки-палки» — «триты-биты». А за счет эффекта глитча (искусственных помех в кадре по принципу испорченной или зажеванной пленки.Ред.) мы можем добавлять некоторые резкости. Но это деликатный вопрос. Если мы поймем, что нам нужно по сюжету какое-то грубое слово, мы, возможно, его вставим. Но такой ситуации пока не было.

Про «актуальную повесточку» в ваших роликах. Пока политика у вас была в ролике про вашего альтернативного Рогозина (во вселенной Birchpunk у него фамилия Барагозин. Ред.). Но рано или поздно у вас спросят: а где в вашей вселенной киберпрезидент?

Сергей Васильев: Так у нас нейропрезидент же есть.

Да, но от вас потребуют рассказать о нем подробнее, снять о нем сюжет-портрет.

Сергей Васильев: В ролике про Новый год он у нас есть: это красная точка, которая говорит новогодние поздравления.

Алексей Фомин: Более того, в ролике про Барагозина показан момент, когда он только избирается (в дебатах живого человека и нейросети будущий «нейропрезидент» назван «техническим кандидатом».Ред.).

Сергей Васильев: Да, президент такого типа, который руководит такой межгалактической Федерацией, — это самое логичное, что может быть в будущем.

Вопрос тут в том, что рано или поздно мирные и никого не задевающие сюжеты у вас кончатся, и нужно будет заступать за линию, после которой уже начинается нервозность со стороны власти. Условная «Кибертюрьма». И как тут быть, что снимать?

Сергей Васильев: Прямо скажем: у нас нет задачи всю дорогу ехать на остросоциальных темах. Нам хочется рассказывать универсальные истории, которые были бы понятны и жителю России, и жителю Мексики, например. Мы столкнулись с тем, что если ролик про «Кибердеревню» интуитивно понятен во всем мире из-за того, что деревни так или иначе есть везде, то ролики про «Киберпоезд» или про «Киберновости» уже вызывали затруднения у иностранных зрителей. Слишком локальные темы.

Слишком российские.

Сергей Васильев: Да. С одной стороны, это приятно, что нам удается задеть какие-то особые струны души у российского зрителя, но с другой — мы хотим делать истории, а не памфлеты. У нас анонсировано в январе-феврале появление мини-сезона истории Николая (это главный наш киберфермер), так вот это фактически будет марсианский вестерн — мы называем это Марсианские сказы. Политика там будет совсем на втором плане, основным будет захватывающий сюжет. Вопрос остроты и вопрос границ дозволенного решается в каждом случае индивидуально. 

Хотя задача юмора — смеяться над страхами, у нас нет пока универсального мерила уместности юмора в той или иной ситуации.

Вообще, у нас есть возможность в своих особых сюжетных условиях задевать какие-то спорные темы. Однако надо понимать: мы все-таки создаем ролики, которые призваны развлечь зрителя, а не погрузить его в гнетущее состояние от осознания реальности за окном. Наш жанр — кибербасня. Кто знает, тот поймет, а остальные получат интересную историю про роботов.

Если посмотреть на YouTube ролики с реакцией на ваши скетчи, то можно увидеть, что иностранных комментаторов несколько больше. Это, конечно, можно объяснить тем, что для них российский киберпанк — это вдвойне экзотика. Но совсем непонятно, что о вас говорит «глубинная Россия». Какую обратную связь вы получаете от людей не из Москвы?

Сергей Васильев: В основном, положительные отклики. Более того, нам вдвойне приятно, что ролик про космопоезд понравился своей правдоподобностью тем, кто работает на реальной железной дороге — проводницам, машинистам, путейцам. Это, как нам кажется, очень круто. Две серии про «Кибербольницу» получили одобрение от медработников. Мы, правда, всегда консультируемся перед созданием ролика с профессионалами в той или иной сфере, чтобы в итоговом ролике были приколы не только для всех, но и для тех, кто разбирается в предмете.

А ролик про киберполицию понравился полицейским в реале?

Сергей Васильев: У нас один из сценаристов — Никита Ворожищев — сам бывший полицейский. Он внес свои наблюдения о прошлой службе в текст, и сюжет в итоге получился больше ностальгический, потому что это не киберполиция, а кибермилиция. У нас альтернативная вселенная, реформы полиции не произошло.

И Медведева у вас не было.

Сергей Васильев: У нас там много чего не было. Хотя, возможно, в нашем мире была обратная реформа, кто знает (смеется). В целом, реакции на наше творчество положительные еще и потому, что мы оставляем для жителей тех или иных локаций некоторые «пасхалочки». К примеру, в Ижевске есть частично разрушенный исторический корпус оружейного завода (его вроде бы хотят реставрировать), поэтому мы «поставили» корпуса могущественной корпорации Izhevsk Dynamics прямо за ним. Это вызывает чувство причастности к происходящему на экране у тех, кто живет в этом городе, поскольку ощущается прямая связь вымышленной локации с реальностью, которую горожане видят каждый день.

В комментариях к ролику про «Кибербольницу» развернулась дискуссия о том, что вы говорите о вакцинации и «чипировании». Как будто вы встали на чью-то сторону.

Сергей Васильев: Как раз ни на чью сторону мы не вставали. Мы изложили в своем стиле различные слухи и позиции, которые есть в обществе. Мы не призываем прямым текстом делать или не делать что-то — в данном случае прививку. Наш метод — взять современные новостные поводы, фразы или мемы и поместить их в наш контекст юмористического и фантастического. 

В ролике один из роботов боится чипироваться, а врач ему объясняет, что это абсолютно безвредно.

Это что, разве призыв к отказу от вакцинации или, наоборот, призыв всем бежать на прививку? Нет же. Но это круто, что мы можем, используя наш созданный контекст, тонко высказываться на острые темы. И хорошо, что мы стимулируем воображение и чувство юмора у людей.

Сколько времени уходит на создание одного ролика?

Сергей Васильев: Зависит от очень многих факторов. «Кибердеревню» мы делали четыре месяца: в августе 2020 года все сняли, почти всю осень занимались графикой, а 19 ноября устроили премьеру. Потом у нас был новогодний ролик, который мы сделали буквально за две недели. 19 декабря написали сценарий, 23 декабря все отсняли, а 31 декабря он уже был в Сети. Ролик про космопоезд делался месяца полтора. Вот примерно столько в среднем занимают сейчас и остальные ролики.

Мне сказали, что у вас есть своя система работы с графикой, которая позволяет делать ее быстро. Можете объяснить, в чем ее суть для людей, максимально далеких от технологических знаний?

Сергей Васильев: Это, пожалуй, будет сложно, но если в двух словах: в первую очередь, она основана на подходе к работе. Наша задача — сделать графику, в первую очередь, выразительной и прикольной, а уже потом — технически совершенной. Если присматриваться к кадру, то, наверное, можно найти много технических косяков. Но они становятся не так важны, если зрителя удачно поместить в повествовательный поток. У нас графика не ради графики, каждый элемент должен быть частью какой-то шутки.

Алексей Фомин: Плюс есть небольшая хитрость в виде динамичного монтажа. Кадры пролетают очень быстро, и поэтому есть ощущение чего-то масштабного и классного.

Сергей Васильев: Сама стилистика мокьюментари упрощает нам работу с графикой. В большом кино в кадре все движется, как правило, медленно и размеренно. У нас же оператор по сюжету может куда-то отвлечься, а когда он наведет камеру на прежнее место, робот уже «улетел». Мы играем на недосказанности. Чем короче кадр, тем больше ощущение, что на самом деле в него многое не поместилось.

Ваших роликов стало столько, что впору уже говорить о мультивселенной Birchpunk.

Сергей Васильев: Как у Marvel, ага (улыбается). 

История Marvel нас, к слову, учит, что лучше всего начинать вселенную с описания одного конкретного персонажа: в нашем случае это фермер Николай. Но где мы, а где Marvel.

Творческая группа Birchpunk

Мы для себя пока выбрали жанр антологии — ее проще описать, поскольку персонажи изначально между собой не связаны. Плюс это позволяет нам применять разную стилистику в каждом конкретном ролике, экспериментировать. Но планы сконцентрироваться на единой истории у нас есть.

Я знаю, что у вас есть награда кинофестиваля в Мумбаи. Почему для признания вам пришлось забраться так далеко?

Сергей Васильев: На волне первой популярности мы не стали делать акцент на фестивалях, поскольку это требует определенных усилий и времени, а того факта, что на ютубе нас может посмотреть кто угодно, нам было достаточно. Обычно у короткометражного фильма судьба одна: если его авторы хотят, чтобы их творение хоть кто-то увидел, они должны отправлять его на фестивали. И первый наш фильм в 2019 году мы именно так и продвигали, отправляя на разные смотры. Сейчас для этого вообще есть соцсеть для фестивалей. В случае с «Кибердеревней» мы примерно через год опомнились и вспомнили, что так тоже можно. И вот пришла награда Мумбайского кинофестиваля за лучшую графику, а еще есть приз от Берлинского фестиваля веб-сериалов в номинации «Sci-Fi фэнтези-хоррор». Нюанс в том, что короткометражки — это обычно специфический жанр и драмы, так что наш стиль и тематика несколько выбиваются. В российских фестивалях мы тоже участвуем, но из-за веерной как раз рассылки во многом постфактум уже узнаешь, где какую номинацию или награду получил фильм.

Рано или поздно вам нужно будет монетизировать всю историю. Будете?

Сергей Васильев: Мы задумываемся сейчас о создании более крупных форм. В кинотеатры в нынешней экономической и пандемийной ситуации заходить пока смысла нет, сейчас эпоха сериалов и стриминговых сервисов. Хотим попробовать такую форму, и если получится — это будет коммерческая история, а YouTube будем уделять меньше времени. Но дальнейшую стратегию мы будем строить в зависимости от того, как сейчас посмотрят наш мини-сезон.

Мы много говорим о том, что вы визуально будущее накладываете на настоящее и прошлое. А нужно ли это технологическое будущее нынешней немосковской России?

Сергей Васильев: Конечно! Прогресс — товарищ безапелляционный, и уже сейчас во многих городах России появляются те же беспилотные такси в тестовом режиме, а какой-нибудь товар вы можете получить и вовсе из любой точки света, один раз кликнув на него в онлайн-магазинах. Цифровизация в принципе облегчает жизнь людям. Вопрос лишь в том, кто и в каких целях будет эти технологии использовать.

Последний вопрос у меня психотерапевтического свойства. Почему важно уметь шутить над проблемами?

Сергей Васильев: Это позволяет бороться со страхом. К тому же, если шутка удачная — она станет вирусной, и о проблеме узнает больше людей. Ну а в краткосрочной перспективе шутки просто помогают не скатиться в депрессию, посмотреть на ситуацию отстраненно — и кто знает: может, эта отстраненность поможет проблему в итоге решить.

Алексей Фомин: Шутки — это то, что помогает тебе нормально жить. И вообще, я хотел бы призвать людей творить и созидать, как это делаем мы. Мы ведь такие же обычные парни, как и все, и это круто, когда ты можешь что-то делать и заниматься творчеством, несмотря на любые реалии.