«Тоталитаризм точно не вечен, даже самый глухой и безнадежный»

Готовя третье издание моей книги о братьях Аркадии и Борисе Стругацких «Двойная звезда», вспоминаю время, когда выходили два предыдущих.

И понимаю, что, как в культовом «Понедельнике, начинающемся в субботу», налицо эффект контрамоции:

И не только для героя «Понедельника» — Януса Полуэктовича Невструева, — а для всех нас и для страны.

Первое издание «Двойной звезды» готовилось весной 2003-го, к 70-летию Бориса Натановича, и во время первого президентского срока Владимира Путина.

Да, позади уже были «Курск» и «Норд-Ост», уже было уничтожено старое НТВ и закрыты каналы ТВ-6 и ТВС.

Но все же премьером был Михаил Касьянов, и в Госдуме были «Яблоко» и СПС, Григорий Явлинский и Борис Немцов, Владимир Лукин и Сергей Ковалев, Игорь Артемьев и Юлий Рыбаков, Алексей Арбатов и Юрий Щекочихин, Александр Шишлов и Николай Травкин. И в парламент вносили вопрос о вотуме недоверия правительству (что давно представляется ненаучной фантастикой). И еще на свободе был Михаил Ходорковский. И губернаторов выбирали, причем без всякого «фильтра», а выборы — как в Петербурге, когда выиграла Валентина Матвиенко, — были реально конкурентными, а не в присутствии одних лишь спарринг-партнеров, как потом…

Второе издание вышло через десять лет — в 2013-м, через год после ухода Бориса Натановича, — и было приурочено к его 80-летию.

Это десятилетие вместило Беслан и отмену губернаторских выборов, разгоны «маршей несогласных» и «болотное дело», убийство Анны Политковской, Натальи Эстемировой и Александра Литвиненко, войну с Грузией и «рокировочку» Путина и Медведева, «зачистку» Госдумы от оппозиции, принятие законов об НКО-«иностранных агентах» и запрете иностранного усыновления.

И все же это был еще мир «Града обреченного», в котором возражения начальству не считались подвигом, а не мир «Гадких лебедей» и «Обитаемого острова» — наступивший после весны 2014 года, когда был «присоединен» Крым и организована интервенция на востоке Украины.

В котором мы живем и по сей день, 

Именно поэтому написанное ими снова становится невероятно актуальным.

Потому что снова надобны не умные, а верные.

И снова наказывают за невосторженный образ мыслей.

И снова горожане стали очень серьезными и совершенно точно знают, что необходимо для блага государства.

И снова правда — это то, что сейчас во благо королю, а все остальное — ложь и преступление.

Возвращаются времена тоталитарного государства, стремящегося полностью контролировать человека, который не более чем винтик и «пыль под ногами» у государственной машины.

Времена «органов», которые «не ошибаются», когда под каток репрессивной машины может попасть любой, кто посмеет возмутиться происходящим. Или поддержать преследуемых.

Когда объявляют «террористами» тех, у кого показания выбиты пытками, а «экстремистами» — тех, кто требует честных выборов, политической конкуренции и легальной смены власти.

Когда преследуют «врагов народа» (только под другим названием — «иностранные агенты» или «нежелательные организации») и растет число политических заключенных, а недовольным властью грозят лишением гражданства.

Когда конституционные права превращены в ничего не значащую бумажку, могущую в любой момент быть отброшенной за ненадобностью.

Которая, как в «Обитаемом острове», «гигантским пылесосом вытягивает из десятков миллионов душ всякое сомнение по поводу того, что кричали газеты, брошюры, радио, телевидение, что твердили учителя в школах и офицеры в казармах, что сверкало неоном поперек улиц, что провозглашалось с амвонов церквей».

Когда страна — «осажденная крепость», окруженная врагами снаружи и подрываемая «национал-предателями» изнутри.

Когда у начальства, считающего себя Отечеством, только два союзника: армия и полиция. Правда, и врага у него только два — наука и образование.

Когда каждый день мы слышим о новых и новых предложениях обезумевшего «законодательного принтера» — о запретах, наказаниях и поражениях в правах.

И когда общество стремятся запугать: показать гражданам, что любое несогласие с властью рассматривается как наказуемое деяние.

Год 2021-й начинался с тысяч административных и сотен уголовных дел для участников уличных протестов и принятия законов о поражении протестующих в избирательных правах (в результате чего были не допущены к выборам такие политики, как «яблочник» Лев Шлосберг). А завершился примерами запредельной властной подлости: еще большее увеличение срока Юрию Дмитриеву и ликвидация «Мемориала», хранящего память как о прежних, так и о нынешних политических репрессиях.

Заметим: Армении (члену ОДКБ), подвергшейся в прошлом году реальному нападению, вопреки договору о «коллективной безопасности» помощь не оказывалась, зато казахстанские власти получили эту «помощь» при отсутствии каких-либо доказательств (не считать же такими сказки о «20 тысячах боевиков») якобы «внешней агрессии», которая только и может, согласно договору ОДКБ, быть основанием для военного вмешательства…

Цели тех, кто сегодня у власти в России, давно описаны Стругацкими в «Обитаемом острове».

«У них две цели: одна — главная, другая — основная. Главная — удержаться у власти. Основная — получить от этой власти максимум удовлетворения. Среди них есть и незлые люди, они получают удовлетворение от сознания того, что они — благодетели народа. Но в большинстве своем это хапуги, сибариты, садисты, и все они властолюбивы».

Времена, в которые мы возвращаемся, Борис Натанович Стругацкий когда-то в разговоре со мной называл «глухими, цементно-болотными, абсолютно беспросветными».

Но он же — оглядываясь на то, что произошло в нашей стране потом, — говорил мне: «Теперь мы знаем: тоталитаризм ТОЧНО не вечен, даже самый глухой и безнадежный. Поэтому перспектива — есть. И надо делать все от тебя зависящее, чтобы эту перспективу приблизить».

Эти слова обращены к тем, кто воспитан на книгах братьев Стругацких.

Именно они — те, кто впитал в себя свободу написанного ими, выводящую из организма страх, — и приближают эту перспективу.