Только недавно на фоне коронавирусного экономического кризиса в России справедливо говорили об обострении проблемы безработицы. А сегодня, похоже, надо уже бить тревогу, что на трудовом фронте сформировалась другая проблема — проблема нехватки работников.
По последним данным Росстата (.pdf), численность рабочей силы в возрасте от 15 лет и старше в октябре 2021 года составила 75,5 млн человек, из которых 3,3 млн человек классифицировались как безработные, соответствующие критериям Международной организации труда (то есть они не имели работы или доходного занятия, искали работу и были готовы приступить к ней в ближайшую неделю).
Накануне пандемии COVID-19 безработных в стране было 3,4 млн человек, а в августе-сентябре 2020 года этот показатель уже достигал 4,8 млн человек.
Как видим, ситуация с того времени изменилась серьезным образом. Почему это произошло? По мере восстановления экономической активности вырос спрос на рабочую силу, вот показатели и улучшились.
Однако все более явной становилась и проблема нехватки рабочей силы. Сегодня эта проблема не проявилась еще столь остро только потому, что на фоне естественного отскока в экономике после провала 2020 года кажется, что так и должно быть. Это так, но, во-первых, ситуация с заполняемостью вакансий уже хуже, чем накануне пандемии COVID-19. Во-вторых, ставятся под сомнение планы по дальнейшему экономическому росту. Попросту говоря,
кто работать-то будет, обеспечивая, выражаясь политэкономическим языком, расширенное воспроизводство?
В феврале 2020 года, накануне пандемии, нагрузка незанятого трудовой деятельностью населения (имеются в виду официально зарегистрированные безработные) на 100 заявленных вакансий составляла 58,1 человека. В пандемийном августе 2020 года этот показатель составил 233,6 человека, то есть вырос в четыре раза. В октябре же 2021 года показатель снизился до 48,7 человека. То есть на одного незанятого трудовой деятельностью и зарегистрированного в органах службы занятости человека приходилось две вакансии. Получается так: если бы даже все зарегистрированные безработные устроились на вакантные места, то все равно больше половины вакансий остались бы незаполненными.
Нарастающий дефицит работников наблюдается практически по всем видам экономической деятельности. По данным Росстата (без субъектов малого предпринимательства), численность требуемых работников списочного состава на вакантные рабочие места во II квартале 2021 года (последние имеющиеся данные) уже превысила соответствующий показатель 2020 года:
и т.д.
Посмотрим более конкретно.
Так, если в производстве пищевых продуктов (относится к обрабатывающим производствам) во II квартале 2020 года было 25 211 вакантных рабочих мест, то спустя год, во II квартале 2021 года, было заявлено уже о 39 053 вакансиях, то есть прирост вакансий за год составил 54,9%.
В производстве хлебобулочных и мучных кондитерских изделий число вакансий за этот же период выросло с 5323 до 9213 (прирост — 73,1%). Аналогичную впечатляющую статистику можно наблюдать и по другим отраслям, однако
общая картина уже ясна: людей не хватает, динамика неблагоприятная, будет не хватать еще больше.
Важно учитывать, что ситуация могла быть еще хуже, если бы не приняли три с лишним года назад решение о повышении пенсионного возраста. Это я говорю совсем не к тому, что то решение было правильное и пенсионный возраст надо было повышать. Конечно, нет. А ведь за время с начала повышения пенсионного возраста в 2019 году уже около двух млн человек не вышли на пенсию и продолжили работать. Как видим, даже это не решает проблемы.
Усиливающийся дефицит работников в России объясняется целым рядом факторов.
Во-первых, сыграл свою роль так называемый отскок в экономике, который наблюдался в 2021 году на фоне провального 2020 года. Это естественным образом потребовало дополнительную рабочую силу. В 2021 году ВВП России вырастет более чем на 4%, в то время как в 2020 году отмечалось его снижение на 3%.
Во-вторых, пандемия COVID-19 весной 2020 года привела к существенному оттоку трудовых мигрантов из России. Потом эти процессы остановились и даже развернулись обратно, но все равно влияние оттока мигрантов есть, и оно значительное.
В-третьих, есть и непосредственный негативный эффект от пандемии. Люди болеют, многие умерли и продолжают умирать. Неверно думать, что умирают только пенсионеры и трудящихся это не касается. К сожалению, в России нет статистики умерших от коронавируса по возрастам, поэтому насколько COVID-19 уменьшил численность работающих — сказать затруднительно. Однако не приходится сомневаться, что многие работающие могут сегодня поделиться печальными историями, как умирали их вполне трудоспособные коллеги.
Есть и другие эффекты от пандемии, которые также обострили проблему нехватки работников. Так, ряд работодателей выдвинули очень жесткие требования к вакцинации сотрудников, которые вынудили некоторых уволиться. Или вот такой эффект: когда из-за локдаунов многие были вынуждены уволиться, то не все вернулись обратно по мере улучшения ситуации. Кто-то нашел для себя другую деятельность (к примеру, стали курьерами), кто-то может позволить себе еще подождать, когда ситуация радикально изменится в лучшую сторону (а не работать от локдауна до локдауна).
При самой низкой в последние годы безработице сегодня в российской экономике наблюдается усиливающийся дефицит рабочих кадров, и это уже проблема. Она будет серьезным сдерживающим фактором восстановления российской экономики.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}