Тэтчер из Уфы

У железных ворот изолятора на территории Управления МВД России по Уфе стоит взволнованный мужчина средних лет, в его щетине уже порядочно седины. Алмаз Гатин, муж Лилии Чанышевой, только что вышел из маленькой пристройки, где уже несколько часов пытается отдать передачу для жены, которую поместили в ИВС после суда и до отправки в московский СИЗО. 

Ответственный за прием передач сотрудник вышел, и неизвестно, когда вернется, поэтому Гатина потрясывает от возмущения. Он не понимает, почему в ИВС отказываются принимать витамины из-за отсутствия там врача и все еще не может смириться с тем, что все планы, вся его жизнь внезапно рухнули, что почти наверняка свою супругу на свободе он увидит еще очень не скоро. 

— Это такой стресс сейчас… Вообще просто… Я очень переживаю, — сбивчиво говорит Гатин. — У нее же первая беременность! 

Прямо у забора ИВС с колючей проволокой, под раздающиеся откуда-то с его территории звуки выстрелов (будем считать, что там находится тир), он рассказывает про злополучное утро 9 ноября, когда в их квартиру вломились с обыском силовики, с жаром убеждает меня, что историю его жены нужно срочно рассказать на весь мир. 

Когда Гатину наконец удается сдать вещи, он говорит, что положил в передачу две пачки сигарет, чтобы у некурящей супруги в московском СИЗО была «валюта». Он не может понять, почему ему не дали с ней увидеться (формально — из-за коронавирусных ограничений), хотя у родственников есть такое право. 

— Прекрасная страна у нас, — резюмирует он с горькой иронией. 

Двенадцать обысков 

9 ноября обыски в Уфе прошли сразу у 12 человек (еще у пятерых — в Кемерово). Бывшему волонтеру штаба Навального в Уфе Ольге Комлевой силовики, заходя на ее участок, сломали калитку. 

— Пришли следователь и «эшник» с двумя автоматчиками в масках и бронежилетах, две накрашенные уже в шесть утра девушки-понятые. Снимать видео не давали. Я всех заставила обувь снять, а автоматчики отказались. Забрали ноутбук, компьютер, телефон, — рассказывает Комлева. Особенно незваных гостей, по ее словам, заинтересовала надпись «Навальный» на стене вместе с нарисованным рядом китом — ее сфотографировали пять раз. 

Для Комлевой это уже не первый обыск, но на этот раз силовики сумели ее удивить: пригнали специальный автобус, который все четыре часа глушил связь, чтобы активистка не могла выйти в прямой эфир. Комлева рассказывает, что с тех пор, как к ней стали регулярно приезжать силовики, все соседи стали запирать калитки. 

— Раньше никто этого не делал, воров не боялись, и все свободно ходили друг к другу, но сейчас видят же, что постоянно какие-то личности сидят у меня в машинах под домом и караулят, — говорит Ольга. 

Бывшего сотрудника штаба Дениса Королева (сам он говорит, что был в штабе завхозом, но свидетельница обвинения по делу Чанышевой называет его ответственным за уличные акции) дома силовики не застали, и — удивительное дело — вламываться к бабушке с дедушкой не стали. Королева взяли позже в суде, куда он пришел поддержать Чанышеву. 

— [Известный в Уфе всем активистам] «эшник» Ишмухаметов и следователь из Москвы по дороге на допрос говорили мне, что я уеду далеко и надолго, рассказывали, что [экс-руководитель сети штабов Навального Леонид] Волков и другие всех развели, но нести ответственность буду я, а те — отдыхать за границей, — рассказывает Королев. 

В итоге оба активиста (как и Чанышева, и, скорее всего, все остальные) на допросе не ответили ни на один вопрос, сославшись на 51-ю статью Конституции, разрешающую не свидетельствовать против себя и близких. По словам Королева, вопросы были стандартные: про ФБК и штабы, про их деятельность и финансирование. После допроса всех задержанных отпустили. Кроме Чанышевой. 

Гатин уже пережил обыск у жены в 2018 году по старому делу об отмывании денег ФБК и региональными штабами. Тогда Чанышеву отпустили после допроса домой, и муж ожидал, что сейчас будет так же. 

— Сначала был стук, который усиливался, потом начали практически выламывать дверь. Меня с постели вытащили два росгвардейца, оттеснили в коридор, — рассказывает Гатин про обыск, который в итоге длился больше семи часов. 

В Уфу неспроста приехал из Москвы следователь по особо важным делам первого следственного отдела управления по расследованию преступлений против государственной власти и в сфере экономики ГСУ СК Пархоменко. 

— Это ее личные сбережения (около четырех тысяч долларов и трех тысяч евро. — «Новая») от прежней работы [в международной аудиторской компании Deloitte]. Она имеет право деньги держать, мы показали все выписки со счетов и документы, но их все равно изъяли, чтобы приобщить к делу, — возмущается муж активистки. 

Если увозили Чанышеву на допрос как свидетеля, то к вечеру ей предъявили обвинение по ч. 1 ст. 282.1 УК РФ (руководство экстремистским сообществом). Это самое свежее дело против экс-сотрудников ФБК. После того как вернувшегося в Россию Алексея Навального отправили в колонию, был взят курс на полное уничтожение ФБК и региональных штабов. В апреле 2021 года прокуратура приостановила их работу, а 9 июня Мосгорсуд признал ФБК и штабы экстремистскими организациями. 

Новое дело о создании экстремистского сообщества было возбуждено уже в сентябре 2021 года против Навального, его ближайших соратников и неустановленного круга лиц. Все названные по именам фигуранты дела находились либо в колонии, либо за рубежом, поэтому стало понятно, что рано или поздно к делу подключат экс-начальников штабов, оставшихся в России. 

Но почему-то в Уфе никто из активистов к подобному развитию событий не готовился. Денис Королев ссылается на то, что в октябре у активистов в Уфе уже проходили обыски и депутата Русско-Юрмашского сельсовета Альберта Гаскарова тогда тоже задерживали на 48 часов, но потом отпустили. 

— Когда сейчас Лилию задержали, была надежда, что они снова просто «играют». В целом было понимание, что что-то будет, но непонятно, когда и с кем. Уже два года длится уголовное дело, по которому обыски проходили по всей стране (12 сентября 2019 года в один день провели около 200 обысков. — «Новая»), поэтому не было понятно, что это новое дело — именно для штабов, — объясняет Королев. 

В 2019 году у Королева на счетах заблокировали 30 миллиардов рублей, которых у активиста никогда не было, и банки при этом ссылались именно на постановление суда по делу об отмывании денег в ФБК. Громадные задолженности на картах Королева (как и у Комлевой, и других активистов) сохраняются и сейчас, но он и к этой проблеме относится философски. 

Людоед и беременность 

На заседание по избранию меры пресечения в Кировском районном суде Уфы Гатина пустить отказались, хотя неожиданно внутрь попали журналисты, в том числе обозреватель издания «Пруфы» Рамиль Рахматов. 

— Меня выморозило скотское поведение следователя, который был против того, чтобы пустить в зал супруга как законного представителя Чанышевой, на что у него была доверенность, — говорит журналист. По его словам, даже судья Азамат Бикчурин «обрадовался, что может хоть что-то хорошее сделать, и согласился пустить супруга». 

— Вроде все договорились, но тут следователь сказал, что у Чанышевой и так есть два защитника. Даже у судьи перекосилось лицо, но он вынужден был подчиниться, потому что видно было, что [заседанием] следователь рулит. В этот момент меня вообще ярость взяла! Как можно знать, что отправляешь человека надолго, и не дать мужа увидеть! — возмущается Рахматов. 

Вариант, при котором судья дает Чанышевой подписку о невыезде и обязывает являться в Москву на допросы, журналист даже представить себе не может. Комлева настаивает, что с судьи снимать ответственность, даже если на него оказывали давление силовики, ни в коем случае нельзя. 

— Я в шоке, как судья Бикчурин вынес такое решение! Это просто демонстрация жестокости нашей системы. У него были возможности уйти от этого, но он захотел показать особую жестокость, — говорит Комлева. Она напоминает, что Бикчурин год держал в СИЗО башкирскую националистку Рамилю Саитову, а в ноябре дал ей три года колонии «за слова» (она призывала сносить кресты на Урале и называла армян оккупантами). Комлева подчеркивает, что позиции Саитовой, при всем несогласии с приговором, не разделяет. 

По словам присутствовавшего на заседании Рахматова, Чанышева сказала так: «Я предполагаю у себя беременность 14 дней, врач при осмотре мне сказал, что на этой стадии невозможно что-то определить, но я вас беру на контроль». 

Гатин такую интимную тему, как беременность супруги, обсуждает очень неохотно. 

— Давайте я скажу так: вероятность высока. 14 дней — срок очень маленький. Анализ покажет, но я очень на это надеюсь, потому что мы очень хотим быть родителями, — говорит Гатин. По его словам, Лилия планировала забеременеть раньше, но врачи рекомендовали зачатие отложить. 

Журналист Рахматов переживает, что в условиях стресса, под арестом «беременность может и не случиться», что станет подарком для «спекуляций подлецов». Действительно, пока мы стояли у ворот ИВС, Гатин показал мне пост в анонимном телеграм-канале с выпиской из медицинской карты Чанышевой. В ней врач пишет, что «убедительных данных за беременность нет», рекомендует амбулаторное наблюдение и сдачу анализов. На портале же справку прокомментировали так: «Похоже, что Чанышева обманула суд, следственные органы и общественность о своей беременности». 

— Почему они не делают простой совершенно тест на беременность? Это же просто кровь проверить, любая женщина знает, что уже на шестой день с момента зачатия покажет. Зачем они это делают? Какой смысл вообще ее в СИЗО отправлять? — сыплет риторическими вопросами Комлева. 

Роковой выбор аудитора 

Чанышева, по словам ее мамы Татьяны Николаевны, с детства любила «быть везде первой». 

— Она же Водолей! Мне пожилая воспитательница в детском саде, когда Лилии было 3–4 года, говорила: «Ваша девочка далеко пойдет», а в школе она сама как-то сказала: «Вы еще обо мне услышите», — рассказывает мама активистки. 

По словам родителей, Лилия занималась спортом (волейболом и футболом), окончила Уфимский финансово-экономический техникум с красным дипломом, и ее отправили учиться в Финансовую академию в Москве. Еще один красный диплом, и Чанышева начинает работать бухгалтером и менеджером по налогообложению в международной консалтинговой и аудиторской компании PricewaterhouseCoopers (PwC). К 2013 году она покупает квартиру в Уфе и вскоре возвращается на родину, где устраивается в местное отделение другой известной аудиторской компании Deloitte. 

— Везде она на хорошем счету была, ее ценили. Но потом московские друзья ее переманили, она уволилась и стала начальником штаба, — с сожалением говорит отец Лилии Айрат Хусаинович. 

В Москве Чанышева начинает интересоваться политикой: на выборах в Госдуму 2011 года она изучает прямой эфир с избирательных участков в поисках нарушений. Чанышева рассказывала Денису Королеву, что с деятельностью Навального ее в свое время познакомил коллега по PWC. 

— Сначала она к нему скептически относилась, но стала больше смотреть [его блог], и на выборах мэра 2013 года пошла в свободное время стоять на кубах, — говорит экс-сотрудник штаба. 

В Уфу Чанышева вернулась, потому что считала правильным лозунг «где родился, там и пригодился», говорит Королев. 

— Она объясняла, что набралась опыта и может что-то принести республике, что ей лучше, когда ее родные рядом с ней, — вспоминает он. Параллельно с работой старшим менеджером по налогообложению и праву в Deloitte Чанышева начинает заниматься башкирским отделением Партии прогресса (партийный проект Навального, который Минюст так и не зарегистрировал). 

— В свободное от работы время она устраивала пикеты с кубами по поводу дороги в ее микрорайоне, проводила митинги против «пакета Яровой». В 2014 году мы вместе были наблюдателями от «Голоса», и я помню, как ее родные учителя в школе приняли решение исключить ее из комиссии, и нас увезли в отдел полиции, — рассказывает Королев. 

Неудивительно, что, когда в 2017 году Навальный создал в стране сеть штабов для своей президентской кампании, Чанышева согласилась возглавить уфимское отделение. 

По словам Королева, Лилия — закрытый человек, и ей приходилось прилагать усилия, чтобы заниматься публичной деятельностью. 

— У Оксимирона есть такой текст: «Я — интроверт, убедивший себя в том, что я экстраверт, чтоб забраться наверх». Ее заставила это сделать несправедливость вокруг, она надеялась, что от ее работы в штабе Навального выхлоп будет больше, — говорит бывший коллега Чанышевой. 

Гатин познакомился с будущей женой в феврале 2017 года накануне Дня всех влюбленных.

— После этого у нас возникла дружба, которая переросла в любовь, — говорит муж Чанышевой. Он занимается разработками в сфере композитных технологий, с гордостью рассказывает, что принимал участие в создании композитного крыла для самолета МС-21. Правда, в 2019 году ему пришлось уволиться с одного из частных предприятий Уфы из-за его связи с Чанышевой, теперь он работает удаленно. 

По словам мужа Чанышевой, после ухода из Deloitte у нее было несколько предложений, и решение в пользу штаба Навального она приняла непросто, потому что сильно теряла в зарплате. 

— Она могла бы выше и выше пойти по иерархии и со временем возглавить крупную финансовую организацию. 

 Как ее любящий человек и супруг я взял на себя все финансово-материальные вопросы, а Лилия занималась делом, смысл которого не в деньгах, а в самореализации.

— А сами что думаете про демократию в России? 

— На сегодняшний день, к сожалению, ситуация с демократией у нас в стране весьма тяжелая, — отвечает Гатин, который от политики всегда держался подальше. 

Комлева рассказывает, что часто видела Гатина с сумками, полными вещей для Лилии, которую отправляют в спецприемник (например, за протестную акцию «Он нам не царь» Чанышевой дали 30 суток ареста, в апелляции срок сократился до 18 суток). Она о выборе Чанышевой отзывается уважительно, хотя сама отказываться от работы кадастровым инженером не стала, предпочитая сотрудничать со штабом Навального как волонтер. 

Борьба с Радием 

Уфимские активисты и журналист Рахматов считают, что местный штаб Навального был чуть ли не сильнейшим в стране, не считая двух столичных. Чанышева действительно активно работала в Башкирии, где особого раздолья для оппозиции, как это бывает в национальных республиках, не было. «Многие [экс-координаторы] равнялись на нее в своей работе. Чанышева умеет находить горячие и важные темы, а штаб Навального в Уфе был одним из лучших по России», — сказал «Настоящему времени»** бывший координатор штаба Навального в Перми Сергей Ухов. 

В ноябре 2019 года Чанышева пришла на общественные слушания по бюджету республики в парламенте и сказала с трибуны: «Как увеличить доходную часть бюджета? Меньше воруйте, господа, меньше ешьте, меньше повышайте себе зарплату и меньше платите пропагандистским СМИ». Ее вывели из зала, а глава республики Радий Хабиров, с 2009 по 2016 год работавший замначальника управления по внутренней политике в администрации президента России, позже заявил, что имеет «большой опыт подавления ненужных вещей», а сотрудников штаба пускать на общественные слушания не нужно. 

По обращению Чанышевой региональная УФАС в декабре 2020 года обязала вернуть в федеральный бюджет 115 миллионов рублей за поставку новогодних пиксельных елок в восемь муниципалитетов республики. Деньги платило ГКУ «Хозяйственное управление» при управлении делами главы Башкирии. В ходе борьбы за сохранение горы Куштау Чанышева опубликовала петицию с требованием присвоить шихану статус особо охраняемой природной территории, которую подписали 10 тысяч человек. 

Штаб Навального в Уфе выпустил расследование о государственных дачах и гостиницах, на которые в год тратится около 100 миллионов рублей из бюджета республики. В других материалах говорилось об элитной московской недвижимости, которая якобы принадлежит близким Радия Хабирова, и о нарядах жены главы Башкирии стоимостью почти 5,5 миллиона рублей. Пробовала Чанышева баллотироваться в горсовет Уфы, но ее не зарегистрировали. 

Протестность в Башкирии в последние годы сильно выросла: в 2020 году жителям удалось отстоять Куштау, много людей выходило здесь в январе и апреле на митинги в поддержку Навального. Серьезным было и противодействие: 21 апреля только в Москве и Петербурге задержали больше человек, чем в Уфе. Комлева рассказывает, что Чанышеву обычно задерживали еще до митингов, но если ей удавалось попасть на мероприятие, то она шла впереди всех: «Идет тысячная толпа, а впереди одна девушка с мегафоном. Против одной молодой женщины — куча полицейских». 

После митингов 23 и 31 января местные силовики решили повторить опробованное в 2019 году в Москве ноу-хау и предъявить иски к оппозиционерам, чтобы издержки работы или, наоборот, вынужденного простоя оплачивали они. Полиция и Росгвардия не удовлетворились штрафами и арестами, а подали к Комлевой, Чанышевой и еще одному активисту иск за митинг 23 января, а за следующую акцию 31 января — уже к одной Комлевой. 

— МВД говорит: «Это был выходной день, мы заплатили своим полицейским деньги, и теперь ты, Комлева Ольга Юрьевна, заплати нам 4 миллиона рублей за то, что мы заплатили им». Потом судьи отказали МВД Башкирии и Росгвардии в возмещении ущерба. Один иск УВД Уфы на 2 миллиона 300 тысяч рублей удовлетворили. То есть сейчас счет 2:1 в мою пользу, — с ухмылкой говорит Комлева. 

По словам Комлевой, именно смелость Чанышевой и Навального вдохновляют ее на борьбу. А борется она много. 

— Я давно себе сказала, что не буду бояться именно из-за Чанышевой. Если я испугаюсь, кто будет защищать других людей? Меня много раз задерживали, ко мне многомиллионные иски подают, но я знаю: то, что она делает и Навальный, — это важно, и ради этого стоит идти на риски, — говорит Комлева. — Я оспариваю действия разных государственных органов по своей работе почти 20 лет, а не иду с кем-то договариваться. И я вижу, что ситуация улучшается. С митингами то же самое: я уверена, что если я сейчас оспариваю действия полиции по неоформлению документов о задержании, то люди перестанут пропадать в полиции. 

Только в этом году суды уже дважды присудили компенсацию морального вреда за задержание на митинге. 

Отцы и дети 

С родителями, в отличие от мужа, у Чанышевой из-за ее работы в штабе Навального явно был конфликт. 

— Я относился негативно к ее работе там. Хотя она нам в общем подчинялась, характер у нее жесткий, и вот в этом она нас не послушалась, — говорит отец Чанышевой Айрат Хусаинович. 

— Мы сразу говорили ей, что политика — грязное дело… — подтверждает мать Лилии, Татьяна Николаевна.

— Я мечтал, чтобы она работала [на нормальной работе], имела мужа, семью, детей. А тут ни семьи, ни мужа, — перебивает ее отец. 

— Сейчас-то есть, — робко защищает мать свою дочь.

— Это когда уже? Поздно! 

По словам родителей, Чанышева с ними свою работу в штабе Навального не обсуждала: «Если о работе дома заговорим, то ругань начинается». Но они все равно читали о дочери в интернете, о том, «как она выводит коррупционеров на чистую воду». И наверняка гордились ею, хотя виду практически не подают. 

— Не послушала она нас в свое время, не начала нормально по специальности работать, хотя ее большие предприятия звали на пост замдиректора. А так она человек очень хороший, — говорит Айрат Хусаинович. 

— Активная гражданская позиция — это же хорошо? 

— Но к чему она привела-то? — с грустью отвечает Татьяна Николаевна. 

— Она — антикоррупционер, боролась с недостатками, защитник прав людей. Это хорошо. Она же как правозащитница была, как [советская диссидентка, одна из основательниц МХГ Людмила] Алексеева, а та на высоком счету была в Москве, сам Путин ее награждал, в Кремле сидела она. А чем дочь наша отличается от Алексеевой? Тем же самым занималась, а республике своей, может, и больше пользы принесла, — говорит отец Лилии. 

Айрат Хусаинович рассказывает, что в советское время был специалистом по настройке навигационной аппаратуры на самолетах и подводных лодках, работал в Москве со сверхзвуковым Ту-144. 

— А когда белиберда эта началась, либерализация, то денег не стало хватать, я перешел в «Сургутнефтегаз», где еще почти 25 лет проработал геофизиком, — рассказывает отец Чанышевой. Мать активистки работала в Министерстве лесного хозяйства. 

— Мы политикой вообще не занимались и никогда не обсуждали, только телевизор смотрим да обсуждаем на кухне, что хорошо, а что плохо. Тогда и она не интересовалась политикой, это в Москве она попала в систему Навального, — продолжает ворчать Айрат Хусаинович. 

Родители Лилии стараются говорить аккуратно, но понятно, что они поддерживают Путина и его внешнеполитический курс. «Президент выступает за стабильность, я доволен внешней политикой, присоединением Крыма, где когда-то обслуживал Ту-22 против 6-го американского флота», — говорит отец Лилии с гордостью. 

— У вас отношение к деятельности Навального и своей дочери не изменилось теперь? 

— Я не знаю, чем Навальный занимался вообще, — начинает отец активистки. 

— Руководил штабами, — прерывает его Татьяна Николаевна. 

— Руководил, да, но, может, они там еще по другим делам занимались, я же не знаю. Навальный-то не пропадет, у него за границей, наверное, уже миллиарды, — повторяет Айрат Хусаинович слова, явно услышанные по телевизору. 

— Пока он в колонии находится. 

— Я знаю, но Ходорковский тоже в колонии находился, а сейчас живет припеваючи. 

Тот чуть ли не к свержению государства призывал, а это уже экстремизм. Дочь у нас этого не делала, — настаивает отец Чанышевой. 

Но конечно, то, что Лилию отправили в СИЗО за политическую деятельность, поразило даже ее отца и заставило изменить свое отношение к режиму Путина. 

— Наше государство вроде как обороноспособность укрепляет, и вообще все вроде бы нормально, но, с другой стороны, получается, что тут полицейское государство. Беременную женщину [арестовывают] за прошлое, хотя у нее и вообще никакого экстремизма не было, — говорит отец Чанышевой. 

Больше всего его удивляет, что в России решили ввести обратную силу закона: 

— Не могли же раньше посадить Навального, а сейчас они переделали. Но какой экстремизм в борьбе с коррупцией? Как так? Значит, эти коррупционеры эту статью сделали, чтобы неповадно было остальным. Я так думаю. 

По мнению отца Лилии, власти занимаются «мщением» и «зачисткой». 

— Я вроде бы верил этому государству, потому что нормально все. Но если взялись за беременных женщин, то как я могу подумать об этом государстве хорошее? — возмущается Айрат Хусаинович. Он даже попросил записать на видео его обращение к Путину, в котором повторил, что Навального не уважает, но твердо сказал: «Если что-нибудь случится с плодом моей дочери, я до конца своей жизни не прощу этого нашему государству, хотя я и горжусь им». 

Ячейка экстремистов 

Многие активисты в Башкирии полагают, что на выбор Чанышевой как первого арестованного по экстремистскому делу ФБК мог повлиять Хабиров. 

— Были расследования, в том числе про его жену, о том, где он живет, а мне кажется, что он злопамятный. В его администрации же видят, что штабы закрылись, идет движуха, ну и позвали СК на все готовое, — предполагает Королев. 

Уверен в причастности главы республики и отец Чанышевой, который, видимо, до последнего не хочет винить в репрессиях руководство страны: 

— Думаю, это месть Хабирова. Она же там отзывалась про жену его. Это все ерунда, может быть, я не знаю, но Хабиров из-за этого начал мстить. 

Впрочем, бывший руководитель штабов Навального Леонид Волков и журналист Рахматов уверены, что Хабиров здесь ни при чем. 

— Да, Чанышева очень раздражала местных, и понятно, что Хабиров имеет особые связи с АП, но судя по тому, что работала московская следственная группа, не думаю, что это хабировская история, — полагает Волков. 

Рахматов ссылается на сотрудников центра «Э», которые говорили ему, что на них давит Москва. 

— Активность штаба Навального в Уфе им самим была в жилу, потому что это абсолютно комфортный предмет для оперативной разработки, по ним можно постоянно благополучно писать отчеты, — говорит журналист. 

Он считает, что 

— Им же нужен именно руководитель регионального штаба, потому что надо доказывать «сетку», — говорит Рахматов. 

В постановлении о привлечении Чанышевой в качестве обвиняемой (ключевой документ при определении судом меры пресечения) следователь по особо важным делам ГСУ СК Р. Видюков установил, что Чанышева «совершила руководство входящими в экстремистское сообщество, созданное организованной группой лиц для подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности, структурными подразделениями». Иначе говоря — возглавляла штаб Навального в Уфе. 

Хотя ФБК и штабы признали экстремистскими только в 2021 году, следователь рассказывает, что не позднее 2014 года Навальный «с целью осуществления экстремистской деятельности создал экстремистское сообщество и структурное объединение руководителей этого сообщества для совершения преступлений». Далее рассказывается история ФБК, перечисляются его структурные подразделения, которые, по словам следователя, создавались с 2014 по 2020 год для «обеспечения единства стабильности и планомерности деятельности по достижению общих преступных целей, финансированию деятельности преступного сообщества, а также вовлечения новых членов в общество». 

Чанышева возникает здесь как директор некоммерческой организации «Фонд защиты прав граждан ШТАБ» (далее — ФЗПГ. — «Новая»)*, учрежденной в 2019 году в Уфе. «Данные организации (таких ФЗПГ было несколько в разных городах. — «Новая») использовались для финансового обеспечения деятельности ФБК, дублирования его функций, размещения информации о деятельности, изготовления символики. Штабы занимались непосредственной подготовкой и совершением экстремистских преступлений, организовывали митинги, политические кампании, проект «Умное голосование», — пишет следователь. 

В документе говорится, что Чанышева вступила в экстремистское сообщество не позднее 13 марта 2017 года, организовала неформальную ячейку «Штаб Навального в Уфе» «для непосредственной подготовки и совершения экстремистских преступлений» и стала ее руководителем. «Реализуя общий преступный замысел, 17 апреля 2019 года Чанышева учредила ФЗПГ «Штаб», став руководителем структурного подразделения экстремистского сообщества. С апреля 2019 года по апрель 2021 года ФЗПГ под руководством Чанышевой осуществлял финансирование деятельности экстремистского сообщества ФБК и «Штабов Навального» путем выплаты материального содержания участникам сообщества, аренды помещений, закупки атрибутики, техники для организации и проведения несанкционированных массовых мероприятий и беспорядков. Руководители штабов осознавали общие цели функционирования экстремистского сообщества», — пишет следователь. 

Я так подробно цитирую постановление, потому что мне кажется интересным эффект, возникающий при чтении этого документа. Погружаясь в эти дебри казенной лексики, приходится постоянно напоминать себе, что речь на самом деле идет о роликах Навального про дачи чиновников за рубежом, про яркие предвыборные кампании, про мирные акции с желтыми уточками, про аккуратные офисы региональных штабов. Что экстремистским все это признано в августе 2021 года, а раньше считалось обычной политической деятельностью. 

Не забыл следователь про Рустема Мулюкова, который в 2019 году получил условный срок по экстремистской статье за резкие высказывания против чиновников на митинге сторонников Навального. У него также прошел обыск 9 ноября. Есть среди более 200 страниц материалов следствия к заседанию по мере пресечения и допросы двух свидетелей: Регины Александровой и Арслана Нигаматьянова. 

Александрова рассказывает, что в 2017 году стала волонтером штаба Навального в Уфе, где познакомилась с Королевым, который занимался публичными мероприятиями штаба и юристом Матвеевым, которых координировала глава штаба Чанышева. «Королев обещал выплачивать деньги волонтерам, поэтому целью моей волонтерской деятельности была не только борьба за справедливость в стране, но и получение прибыли», — сообщает Александрова явно по подсказке следователя. Она подробно описывает деятельность штаба, в том числе митинг 2017 года с призывами свергнуть действующую власть от Мулюкова. Свидетельница заявляет, что Чанышева на собраниях ставила цель дискредитации органов государственной власти и их политики, формирование общественного мнения о необходимости смены власти. На множество вопросов следователя о финансировании ФБК и штабов Александрова отвечает: «Мне об этом ничего не известно». С 2018 года она не имеет к штабу никакого отношения. 

Нигаматьянов — куда более интересный персонаж. В своих показаниях он говорит, что работал участковым педиатром в Челябинске и заинтересовался деятельностью Навального в 2016 году, потом вступил в челябинский штаб. Очень подробно рассказывает об организации митингов в этом городе, а также о том, что в октябре 2017 года занял второе место среди 500 претендентов на блогерском конкурсе Навального. Про Чанышеву ему сказать нечего, кроме следующего: «Из СМИ и других источников я знаю, что в ФЗПГ «Штаб» приходили деньги от бизнесмена Бориса Зимина и Волкова». Даже следователь задает Нигаматьянову вопросы только про штаб в Челябинске. 

 а его последние ролики называются «Штаб Навального в тюрьме. Этап, чифирь, параша» и «Арест Чанышевой и ее беременность. При чем тут Волков?» В них он в оскорбительных выражениях обсуждает арест и беременность Чанышевой, выдвигает кучу бездоказательных суждений об отмывании ею денег. У этих роликов, впрочем, совсем мало просмотров, да и сам Нигаматьянов больше известен в Уфе тем, что распылил газ в людей на акции протеста, и все уверены, что он работает на полицию.

Нигаматьянов сначала согласился пообщаться лично, но затем перестал выходить на связь, и в итоге ответил на вопросы письменно. Большинство моих вопросов он назвал некорректными, не ответил ничего про инцидент с баллончиком, вместо ответа на вопрос о том, можно ли всерьез называть деятельность штабов Навального экстремистской, прислал ссылку на свое видео, а про связь с центром «Э» ответил так: «Какие есть доказательства? Говорят, Ваш начальник получил Нобелевскую премию в качестве аванса от западных кураторов, чтобы Ваша контора имела больший вес в глазах неотесанных деревенщин. Понимаете аналогию?»

Показания на Чанышеву Нигаматьянов дал, по его словам, потому что его «вызвали в качестве свидетеля, победителя конкурса Навального, человека, лично знакомого с Русланом Шаведдиновым, Любовью Соболь». «Мне скрывать нечего, я не боюсь своего прошлого, чтобы пользоваться 51 статьей», — сказал Нигаматьянов. О Чанышевой он отзывается негативно: «Она вела теневую экономику движения Навального, была одной из “топ-менеджеров», так скажем, для этого она и была приглашена для работы в штаб. Мне ее не жалко, поскольку она не подросток и не студент, а взрослая женщина с опытом работы, которая осознанно шла на риски ради будущих благ, которые ей обещались руководством движения. Риски не оправдались, значит она просчиталась, что говорит об ее «высоких умственных способностях». По его мнению, оглашение Чанышевой в суде информации о своей беременности — «мерзость», потому что это либо ложь, либо (в случае подтверждения) она осознанно заранее «решила подвергнуть ребенка риску рождения в СИЗО/колонии/изоляторе».

— Нигаматьянов — это провокатор, который сейчас сам под следствием за то, что людям газом в лицо брызгал. Он не имеет отношения к уфимскому штабу, но в свое время был внедрен в челябинский штаб, хотя и рассказывает, что искренне разочаровался и ушел. В его показаниях ни слова по Чанышевой и по Уфе, и зачем это в ее деле, никто понять не может, — комментирует Рахматов. Он отмечает, что свои показания Нигаматьянов давал еще за день до решения суда второй инстанции по признанию ФБК и штабов Навального экстремистским организациями. 

Финансовая версия

В анонимных провластных телеграм-каналах сразу начали говорить, что уфимский штаб занимал особое положение в структурах Навального, поскольку через него велась вся финансовая деятельность ФБК и штабов Навального, ведь Чанышева, мол, финансист и аудитор. Рахматов почему-то охотно транслирует эту версию. 

— Сливы же идут, что именно по линии денег ее будут крутить. Она сама подтверждала, что [штаб] платит налогов на десятки миллионов. Это обычная операционная деятельность хозяйствующего субъекта, но силовикам ее легко интерпретировать как финансирование экстремистской деятельности. Это главное, почему Лилию взяли, — говорит журналист издания «Пруфы». 

Хотя Рахматов сочувствует Чанышевой и в своем репортаже сравнивает происходящее с ней с событиями в Германии в 30-х годах прошлого века, он при этом называет сотрудников штабов «навальняшами». Мне Рахматов рассказывает, что не поддерживает Навального за «вождистский стиль управления». 

— Личные отношения с Лилей у нас очень хорошие. Хорошая, красивая, умная девушка. И убежденная. Такие люди — согласен с ней или нет — заслуживают уважения, — говорит журналист. 

У Рахматова в Башкирии неоднозначная репутация: считается, что «Пруфы» финансирует семья бывшего главы Башкирии Муртазы Рахимова (в самой редакции эту информацию называют недостоверной, как и информацию о финансировании со стороны фонда «Урал». В «Пруфах» подчеркивают, что зарабатывают только на рекламе, и в последнее время с ней у редакции есть проблемы из-за давления властей, журналисты вынуждены собирать деньги на свою работу краудфандингом), а про него самого пишут, что он был следователем в ДНР и допрашивал пленных. В соцсетях у Рахматова действительно есть фотографии с оружием в руках. 

— Не был я следователем! — возмущается в ответ на мой вопрос журналист. — Занимаясь поисковой деятельностью, я копал под Луганском, и в 2015 году, когда в Дебальцево разворачивалось все, мне знакомый скинул фотографию из Чернухино, где копали окопы и нашли нашего кавалериста. Был эмоциональный порыв поехать и посмотреть. В замесы я не попадал, был в одной охране, а потом в определенный момент увидел, что это не мое, — рассказывает Рахматов, а от вопроса о том, воевал ли он, уходит. 

Волков объясняет, что у ФБК действительно было несколько операционных фондов, через которые финансировались штабы. 

— После президентской кампании было 45 штабов, где были трудоустроены сотни людей, были договора на аренду офисов. Это все замыкалось на систему юрлиц — не на одно, потому что это слишком много рисков. Один был в Уфе, другой — в Новосибирске, в Ижевске, в Москве, Питере. Была система региональных хабов, через которую структурировалась работа всей сети, — рассказывает Волков. 

По мнению бывшего начальника сети региональных штабов, в деле есть показания двух стукачей, которые говорят, что были в этой ячейке, разочаровались, но слышали, как Чанышева призывала к несанкционированным митингам. 

— Больше там ничего нет. 

 И все, — говорит он. 

По мнению Рахматова, сломать Чанышеву не удастся, но какие-то показания она будет давать: 

— Есть объективные вещи, проводки банковские, справки, поднимут документацию. То, что для здравого человека — просто операционная финансовая деятельность, они будут трактовать как экстремизм. 

Волков уверен, что если следователи рассчитывают, что Чанышева окажется самым сговорчивым из экс-координаторов штабов, то они заблуждаются. 

— Она работала с нами много лет в одном из самых сложных регионов страны. Лиля была одной их тех, кто был с нами с самого начала, с момента создания «Партии прогресса». Чанышева и Эльвира Дмитриева в Казани пришли к нам одновременно в 2012 году и всю дорогу шли с нами. Эльвира два года назад умерла от рака, и ее в четвертой стадии таскали на допросы, а она хоть бы хны. Лилю сейчас посадили, но она очень твердая, — говорит Волков. 

— Кроме того, что она прекрасный человек, у нее очень сильный волевой характер. Я поражался тому, насколько можно быть праведным и кристально честным человеком, — говорит муж Лилии Чанышевой Алмаз Гатин. 

Нормальная жизнь 

Не секрет, что после перевода Навального в колонию его ближайшие соратники по ФБК, многие рядовые сотрудники организации начали уезжать за рубеж. В Литве давно находится Волков, за границей — Иван Жданов, Георгий Албуров и Руслан Шаведдинов, после приговора по «санитарному делу» уехала из страны Любовь Соболь. В апреле, когда стало ясно, что организацию готовятся признать экстремистской, руководство экс-ФБК предложило значительному количеству бывших коллег уехать, но около половины отказались, говорит Волков. 

— Многие продолжили заниматься местным политическим активизмом, кто-то нашел работу в бизнесе, но все, кто остался, исходил из ощущения, что ничего плохого не делал и не делает, а значит, и не должен уезжать, — объясняет бывший руководитель сети штабов Навального. 

— Мы же не можем насильно вывести людей, взрослые люди должны сами решать. Наши юристы подготовили в апреле справку и несколько раз ее обновляли потом, что есть такие-то риски, что может ждать за символику и за продолжение политической работы. Мы говорили, что к любому, кто когда-либо у нас работал хотя бы одну неделю и получил от нас когда-либо хоть одну копейку, могут прийти, — говорит Волков и напоминает про журналиста Илью Рождественского***, который написал ФБК одну статью за гонорар в 12 тысяч рублей, и его до сих пор вызывают на допросы. 

По словам Волкова, «потенциально в зону экстремистской статьи попадает около 600 человек, которые были сотрудниками ФБК или штабов и получали деньги по договорам ГПХ». 

— Если говорить про бывших координаторов штабов, то да, [им лучше теперь уехать], потому что в тех материалах, которые я видел про Чанышеву, можно просто фамилию поменять на другую и возбуждать дело, — говорит он.

Многие еще в апреле подумали, что Чанышева, не дожидаясь признания ФБК и штабов экстремистскими организациями, уехала из страны. Вместе с мужем она внезапно отправилась в свадебное путешествие в Армению прямо перед митингом в поддержку Навального 21 апреля. Но супруги вернулись, и Гатин утверждает, что мыслей остаться за рубежом у них и не было, а не остались они на митинг, потому что уже были куплены билеты. 

Волков рассказывает, что последний раз разговаривал с Чанышевой 22 октября. Она звонила, чтобы посоветоваться про будущее. 

— Я не был ей начальником с момента роспуска штабов, но поскольку мы знали друг друга 10 лет, то дружили и общались. Я спросил ее, хочет ли она уезжать, а она сказала: «Не хочу, я решила, что сделаю перерыв и вообще не буду политикой заниматься». Сказала, что хочет плести макраме на продажу, говорила про планы завести ребенка, — вспоминает Волков. 

Все друзья и родственники Чанышевой утверждают, что она твердо решила по крайней мере на какое-то время посвятить себя семье. По словам Гатина, она и на выборах в Госдуму не стала баллотироваться, чтобы потом не подвести избирателей, уйдя в декрет. 

— Мы думали, что уже все закончилось. Главаря посадили, штабы распустили. Она за нами хотела смотреть, замуж вышла наконец. Мы думали, у нас сейчас внуки пойдут, все нормально будет. Работу начала подыскивать, — говорит отец Чанышевой Айрат Хусаинович. 

— Она бы нас не бросила все равно, мы немолодые, да и квартиру рядом с нами купила, — вторит ему мать. 

Возможный отъезд за рубеж Лилия не обсуждала ни с родителями, ни с мужем, и они, судя по всему, ей этого и не предлагали. «

— Она прекратила свою деятельность, и мы полностью занимались именно семьей. Каких-либо предложений от нее уехать из страны не было. Она же вернулась в Башкирию, чтобы быть здесь, — говорит Гатин растерянно. 

— Наверное, это ошибка была? 

— Сейчас я уже думаю, что да, но история не любит сослагательного наклонения. Мы имеем что имеем, и сейчас все силы нужно приложить, чтобы мою супругу вытащить из застенок! 

Родители Чанышевой тем более были против переезда за границу. Айрат Хусаинович опасается, что там бы на его дочь «налетели [враги России] и заставили говорить то и это». 

— Она же объездила вообще весь мир, в Америке училась. Я даже думаю, что это там ей мозги вставили другие, зомбировали, — говорит отец активистки. 

— Да ты чего, она же училась там, и диплом по аудиту есть, на английском языке, — урезонивает его жена. 

— Для Лилии это был принципиальный вопрос — никуда не уезжать, — объясняет Королев. Он и другие бывшие соратники Чанышевой по уфимскому штабу тоже уезжать не хотят. 

— Я решила, что какое бы давление ни оказывали, я не уеду. Может быть, и Лиля тоже так решила, — уверенно говорит Комлева. Она давно готова к аресту: — Ни я, ни мой муж — мы не боимся арестов. Когда меня приезжают задерживать полицейские, целуемся с мужем, и я еду. И то же самое может произойти и с уголовным делом. Но это нас не пугает настолько, чтобы я прекратила. 

По мнению Рахматова, Чанышева расценила ситуацию как своеобразный размен. 

— Думала: «Я ухожу, вы меня не трогаете, а я семейной жизни себя посвящу». Потому что я видел, как ее лицо изменилось после решения суда. Она не ожидала, что ее реально закроют, — вспоминает обозреватель «Пруфов». 

Гатин с грустью рассказывает, как летом они сплавлялись по реке Белой, как осенью собирались ехать в Кипр на любимое Чанышевой море. 

Апатия и пикеты

Если в прошлом году жители Башкирии отстояли гору Куштау, то сейчас массового митинга в поддержку Чанышевой, похоже, ждать не приходится. Комлева рассказывает мне, что в Башкирии вообще-то по любому поводу люди теперь выходят на улицу — например, против строительства карьера выходили вот только в начале ноября. 

— Почему же по Чанышевой люди не идут на улицу? 

— У нас выходят по общим проблемам — природа, экология, коммунальные тарифы, а когда нужно человека конкретного защитить, люди не готовы выходить. Человек и гора или карьер — несовместимые вещи пока. 

— Так за Навального выходили же. Он же человек? 

— Человек, но Лиля — не Алексей Навальный. Вот если они сейчас ее раскрутят до уровня, когда за нее встанет вся Европа и санкции будут вводить, то появится еще один политик мирового уровня. Тогда люди выйдут, — объясняет Комлева. 

— Я с болью ощущаю, что никто сейчас не выйдет. У людей беспомощность, да и на все мероприятия Навального люди выходили все-таки по общей протестной повестке, а процент сторонников именно ФБК всегда был небольшой, — утверждает Рахматов. 

В день ареста и позже, 13 ноября, с одиночными пикетами поддержать Чанышеву на улицу все-таки вышли местные либертарианцы и экс-сотрудники уфимского штаба Навального. 

— Люди боятся, власти показывают, что могут с ними сделать, — говорит секретарь отделения Либертарианской партии в Башкортостане Расул Муллатагиров. — Для нас свобода человека, тем более нашего друга Лилии, гораздо важнее, чем наш страх. Разумеется, мы тоже опасаемся, что за нами придут, но я знаю, что Лилия — честный и храбрый человек, и она бы точно вышла бы за меня и любого другого человека, если бы с ним такое случилось. 

Вышли в субботу с плакатом и бывшие волонтеры штаба Виктор Прядильщиков и Александра Маслова, хотя за три дня до этого у них тоже прошли обыски. Прядильщиков говорит, что не боится, что его из свидетеля сделают подозреваемым: 

— Я на 100% уверен, что если бы меня посадили, то Лилия за меня бы вышла, поэтому мой моральный долг — выйти. 

Маслова в штабе отвечала за творческую часть — вот и плакат на пикет она нарисовала сама.

— Когда ко мне пришли, то выломали сначала первую дверь, стали кричать «Всем лежать, руки за голову!», я испугалась и села, где была, а они тогда и вторую дверь сломали, — вспоминает Маслова. — Я вообще никак не ожидала такого: штабы расформировали, деятельность прекратили, мы думали, что дело завели для запугивания, просто, чтобы не пикали лишний раз. 

В субботу в Уфе началась зима, выпал снег, и большинство жителей спешили по своим делам, даже не замечая пикета. Но вдруг одна женщина с ребенком с удивлением подошла к стоявшему Прядильщикову и стала внимательно рассматривать плакат. Оказалось, что это бывшая преподавательница Чанышевой в финансово-экономическом техникуме Лилия Чернова. Она только сейчас узнала об аресте бывшей студентки и выглядит пораженной: 

— Я знаю, что она смело высказывала свою позицию, отстаивала ее вопреки мнению большинства, которому ничего не надо. 

Миссия — вытащить жену 

Муж Чанышевой Алмаз Гатин в эти дни почти не спит, мечется, думает, как помочь своей жене, пытается остановить крах семейной жизни. В день, когда мы разговаривали, он загорелся идеей петиции в поддержку Лилии, но не мог найти людей, которые ее напишут. Кажется, он немного недоволен бывшим начальством жены, и с ним солидарен экс-сотрудник штаба Королев: 

— Постов в фейсбуке недостаточно, нужна какая-то еще активность, и я не знаю, почему она не проводится. Было бы хорошо, чтобы была всероссийская кампания, ведь [силовики] на Лилии не остановятся, и клубок этот будет и дальше разматываться. 

Волков объясняет мне, что постоянно находится на связи с Гатиным, но в петиции никакого смысла не видит. 

— Нет никаких секретных механизмов: нужно бить во все колокола, ведь только максимальной оглаской можно вытащить человека. Я в четверг на стриме на «Навальный-LIVE» больше получаса говорил о ней. Мы оплачиваем адвокатов и предоставляем все необходимое — это само собой разумеется, — говорит он. — Но нет ничего важнее общественного резонанса, над чем мы и работаем. У нас все мысли сконцентрированы на том, как ее вытащить.

Петицию Гатин 14 ноября все-таки запустил, но пока она собрала менее тысячи голосов. 

Тем временем Гатин, похоже, постепенно теряет надежду.

— Если не помогут статьи, если «собаки лают, а караван идет», то, что дальше делать? — спрашивает он меня, а я не знаю, что ему ответить. 

Адвокат Чанышевой Владимир Воронин, по словам Гатина, прямо сказал ему, что надо готовится к долгой борьбе.

— У меня теперь внутреннее смятение, — признается муж Лилии. — Если ее отвезут в Москву, то я поеду с ней и буду жить рядом. Но я очень надеюсь, что апелляция отменит решение и Лиля выйдет на свободу. Я хочу в это верить! Как можно в XXI веке по политическим убеждениям человека сажать? Ну как? Но я могу сказать, что благодарю господа бога за предоставленную возможность быть с самым прекрасным человеком. Для меня на сегодняшний день моя жена является по силе воли как Маргарет Тэтчер, а по красоте — как принцесса Диана. И как такого человека можно взять и отправить в застенки? Это очень больно. Я призываю всех, чтобы это не прошло бесследно, чтобы все оказали поддержку и помогли вытащить мою супругу. 

* организация была признана в России иноагентом, затем экстремистской, ее деятельность была запрещена судом

** «Настоящее время» признано иностранным агентом 

***Включены минюстом в список СМИ, выполняющих функцию иностранного агента