Коллективная тактичность против пыток

Жанр публичного унижения своего оппонента как одно из проявлений своей власти уже давно обкатан и доведен ценителями этого вопроса до совершенства. Его практиковали как древнегреческие тираны и средневековые короли, так и современные президенты и даже главы субъектов федерации России.

Один из самых известных подобных случаев к нам пришел из английского фольклора. Как известно, граф Леофрик, правитель Мерсии, одного из семи королевств англосаксонской гептархии, был пьяницей, тираном и самодуром. Он душил подданных налогами, сам же любил закатывать многочисленные пиры, чтобы показать собственное величие. Чтобы унизить свою жену, леди Годиву, которая хлопотала за жителей страны, в пьяном порыве эрл Леофрик сказал, что снизит налоги, если та проедется по улицам Ковентри обнаженной. Все помнят, что леди Годива согласилась на это. И для того, чтобы прикрыть наготу, она во время своего проезда распустила волосы, и якобы ее наготы никто не увидел. Этому эпизоду посвящены картины и статуи, ставшие классическим искусством.

Однако есть гораздо более важная часть легенды, мало что дающая с точки зрения эстетики, но очень многое объясняющая с социальной точки зрения. Дело в том, что никто из жителей Ковентри на этот проезд и не смотрел. Все закрыли ставни, окна и всем сообществом сделали вид, будто ничего не произошло. Этот коллективное недеяние, акт солидарности горожан с защитницей своих интересов снял с леди Годивы клеймо «жертвы». А вот как раз

Возможно, с этой истории и началось зарождение знаменитой британской тактичности, о которой рассказывают анекдоты следующего содержания: «Чем отличается вежливость от тактичности? Если джентльмен заходит в ванную комнату и видит там женщину, быстро отворачивается и говорит: «Простите, мэм»— это вежливость. А если джентльмен заходит в ванную комнату и видит там женщину, быстро отворачивается и говорит: «Простите, сэр» — это такт».

Ирвин Гофман, классик социологии и великий исследователь неловкости, стыда, их внутренних причин и внешних проявлений, сказал бы, что это был пример переинтерпретации ситуации таким образом, чтобы никто из действующих лиц не «уронил лицо». В повседневном взаимодействии лицом к лицу мы такое делаем постоянно: будто бы не замечаем пятнышко шоколада на носу собеседника или неловко и неуместно брошенное слово. Особенно если эти собеседники имеют для нас значение или просто приятны нам. Таким образом мы выражаем солидарность и понимание того, что в подобной неловкой ситуации может оказаться каждый из нас.

Но иногда случаются ситуации, когда для подобной переинтерпретации необходимо увеличить масштаб. Многие из нас, к сожалению, посмотрели интервью Романа Протасевича, показанное на белорусских телевизионных госканалах. И я тоже посмотрел. И опять мы видим, что

К сожалению, в наш век самопоявляющейся медиакоммуникации в лентах социальных сетей не посмотреть мы это не могли, хотя бы отрывки. И конечно, нашлись люди, у которых взыграло бешенство внутреннего морального камертона в уютной и домашней обстановке. Оставим их священный гнев для их духовников и психотерапевтов и подумаем о другой возможности, другом варианте ответного хода на это событие, вмешаться в которое мы не в силах.

Ведь мы можем пойти дальше жителей Ковентри к их историческим продолжателям. Раз уж у нас не получилось вовремя закрыть ставни, можно сделать вид, что они были закрыты. И сказать «простите, сэр». По отношению к этому парню надо вести себя так, будто этого интервью и не было. А по отношению к, так сказать, инициатору, автору сценария и режиссеру этого интервью — мы про него уже год как понимаем всё во всей исчерпывающей полноте. А некоторые понимали и раньше, но кто ж их слушал.