Биполярное устройство

Глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель, считая по факту сложившийся миропорядок «многополярным», не исключает возвращения «биполярности», ставя Европу на одну сторону с ценностно-близкой Америкой. На другом полюсе главный теперь Китай. Но соперничество с ним не будет копировать биполярный мир холодной войны. «Россия (_тогда СССР. —_ **А. М.**) никогда не была экономическим соперником или основным торговым партнером Запада, — написал он в своем блоге. — А Китай сегодня — вторая в мире экономическая держава и действительно важный торговый партнер как США, так и ЕС». Москва и Пекин, говоря о Западе или США, используют похожий язык. Но экономически они не играют в одной лиге. Китаю нужны нефть и газ, в том числе из России. Москва, которая зависит от экспорта энергоресурсов в Европу, стремится найти покупателей за пределами ЕС. Но сделать это нелегко и небыстро, учитывая огромные инвестиции в инфраструктуру. Надо учитывать и обязательства ЕС по переходу на «зеленую» энергетику, и общую напряженность российско-европейских отношений.Но было бы неправильно рассматировать эту взаимосвязь только с экономической точки зрения. Во всяком случае, главное в отношениях ЕС и России — не экономические мотивы, в то время как Китай вплетен в мировую хозяйственную ткань. «Китайско-российское сближение основано, прежде всего, на отказе от демократических ценностей и противодействии тому, что они считают «вмешательством» в свои внутренние дела», — пишет главный дипломат ЕС.

В своем внешнеполитическом жаргоне ЕС определил отношения с Россией образца «после 2014 года» как триаду: - отпор, - сдерживание - взаимодействие.

Триада в отношениях с Китаем заметно отличается. - Он — партнер (в торговле и решении глобальных проблем, например, изменения климата), - конкурент (в борьбе за рынки и новые технологии), - системный противник (потому что продвигает альтернативные модели управления). В Брюсселе рады, что с приходом Джо Байдена американский подход к Китаю практически совпал с их триадой. До прошлого года Китай был вторым по величине торговым партнером ЕС после США. В третьем квартале, по данным Евростата, он даже обогнал Америку, поскольку пандемия подорвала внешнюю торговлю США, а Китай восстанавливался. В последние годы оборот между ЕС и Китаем был в среднем более миллиарда евро в день. Основные статьи импорта из Китая — это промышленные и потребительские товары, машины и оборудование, обувь и одежда. ЕС экспортирует в Китай тоже машины и оборудование, в том числе автомобили, самолеты и продукцию химической промышленности. Торговля услугами составляет более 10% от объема торговли товарами. Евросоюз добивается от Китая справедливой, менее протекционистской торговли, допуска на рынок госзакупок, уважения прав интеллектуальной собственности, выполнения обязательств по ВТО, решения проблем, связанных с производственными субсидиями и влиянием государственных предприятий на рынок.

С 2016 года европейские компании жаловались на неравенство инвестиционных отношений с Китаем. Хотя прямые иностранные инвестиции (ПИИ) из ЕС в Китай оставались немного выше китайских ПИИ в ЕС (140 млрд евро против 120 млрд евро за 20 лет), европейские компании часто не могли конкурировать на местном рынке с китайскими, особенно государственными. Китайцы ограничивали иностранный бизнес, ставили условия создавать совместные предприятия, принудительно передавать технологии.

монополия власти одной партии, внутренний рынок закрыт для иностранцев, а предприятия принадлежат государству, которое способно волевыми решениями концентрировать и направлять огромные ресурсы. ПИИ в Китае стагнировали из-за растущих ограничений. С 2013 года ЕС и Китай вели переговоры о большом инвестиционном соглашении, чтобы открыть обеим сторонам предсказуемый и утойчивый доступ на рынки друг друга, защитить инвесторов и их инвестиции. Переговоры стали «дипломатическим долгостроем», а китайцы вместо них сосредоточились на продвижении своего мегапроекта «Один пояс, один путь» (английская аббревиатура — BRI). Он призван создать инфраструктуру китайского экономического влияния в Европе и соседних регионах.

Последний предковидный год был временем активных попыток сблизиться в новых геополитических условиях, когда Америка Трампа, по ощущениям европейцев, повернулась к ним спиной. Китайцы были недовольны торговой войной и дестабилизацией экономических отношений. Председатель Си Цзиньпин начал в марте 2019 года свою европейскую поездку с Италии, подчеркнув важность проекта BRI. Евросоюз не стал участвовать в мегапроекте, Германия и Франция заявили, что для начала «улица должна быть с двусторонним движением», а это невозможно при закрытой экономике Китая. Из крупных стран ЕС, членов G7, только «несистемное» правительство Джузеппе Конте ухватилось за предложение Пекина, и порт Триест, будущий европейский хаб нового Шелкового пути, превратился в большую стройку. Страны могут присоединиться к BRI индивидуально, но, как предупредили чиновники ЕС, все члены Союза связаны нормами ЕС и европейским законодательством.

**Германия** — крупнейший в ЕС экспортер в Китай как в абсолютном, так и в относительном выражении. В 2018 году немецкий экспорт туда составил более 110 млрд евро, то есть 7% от общего экспорта ФРГ. Немецкие компании — крупнейшие из европейских инвесторов в Китае. Германия воспользовалась своим глубоким экономическим взаимодействием с Китаем за последние 30 лет лучше, чем любая другая европейская страна. У нее почти сбалансированная торговля с Китаем, в то время как у других углубляется торговый дефицит. Почти половина инвестиций ЕС в Китай поступает из Германии (76 млрд евро). Когда немецкие компании открыли китайский рынок, их привлекла дешевая рабочая сила и размеры рынка. Китай зависел от Германии в смысле технологий. Теперь это изменилось. Компании, добившиеся успеха в Китае, например VW, становились все более зависимыми от китайского бизнеса. В то время как смартфоны Huawei уверенно завоевывали европейский рынок.

**Франция** связана с Китаем меньше. Но и для нее ставки высоки, поскольку она импортирует из Китая товаров на 50 млрд евро, а экспортирует только на 21 млрд. Долгожданное соглашение ЕС с Китаем об охраняемых географических указаниях для нее особенно важно. Французские вина, сыры и прочие деликатесы с мировой репутацией защищены и на китайском рынке. **Италия**, имея самую большую в Европе китайскую диаспору, внедрилась в Китай еще меньше. Она экспортирует в Поднебесную всего на 15 млрд долларов товаров и услуг, примерно столько же, сколько в Бельгию, население которой — с пол-Пекина.

Инвестиционное соглашение между ЕС и Китаем Германия протолкнула 30 декабря ковидного 2020 года. В спешке, несмотря на сдерживающие окрики других. Это был последний шанс для Меркель. Ради этой сделки она с момента вступления в должность в 2005 году двенадцать раз летала в Китай. Не факт, что будущее правительство Германии столь же настойчиво смогло бы добиваться этого. По опросам, 60% немцев сегодня относятся к Китаю негативно. Председатель комитета по иностранным делам в Бундестаге Норберт Рёттген (ХДС) отметил, что «Китай коренным образом изменился при Си Цзиньпине, установил адаптированное под него монолитное правление», стал «экспансивным вовне и бескомпромиссно репрессивным внутри». А член Европарламента от немецких «зеленых» Маргарет Баус посоветовала Меркель «наконец-то найти четкие слова о Китае». Пекин тоже пошел на уступки, опасаясь, что при Байдене и новом геополитическом раскладе договориться с Европой будет труднее. Важно достичь определенных успехов, когда в Европе усилилась критика Пекина. В последнюю неделю декабря китайцы, наконец, взяли на себя обязательства в части международных трудовых стандартов, устойчивого развития и изменения климата. На последнем настаивал Макрон. Зампред Еврокомиссии, курирующий торговлю и экономику, представитель Латвии Валдис Домбровскис заявил после новогодних каникул, что «предстоит еще много работы», чтобы сбалансировать торговлю с Китаем. Опасения «проистекают из социально-экономической модели Китая». Поэтому надо работать вместе с США, чтобы решить проблемы и провести реформу ВТО. Проблемы все те же: интеллектуальная собственность, принудительная передача технологий, госсубсидии.

Коротко выразил суть отношений ныне действующий председатель Совета ЕС, министр иностранных дел Португалии Аугушту Сантуш Силва: «Пекин — это экономический партнер, а Вашингтон — союзник».

Но в списке нет регионального шефа КПК в Синьцзяне Чэнь Цюаньго, которого на следующем съезде КПК ждет повышение. Европейцы, возможно, поосторожничали на будущее. Тема Китая еще всплывет в предвыборных кампаниях в Германии и Франции. А пока противники и защитники инвестиционной сделки готовятся к дебатам о ее ратификации в Европарламенте.