Леонид Гозман , Политик, президент общественного движения «Союз правых сил»
Фото: Getty
В ночь с 31 декабря на 1 января в природе ничего не происходит. Мы не можем начать с чистого листа и перевернуть страницу. Все, что случилось в 2020-м, будет определять 2021-й. Все изменения 2020-го останутся с нами.
Наш политический режим стоит вовсе не на штыках, как думают те, кто его не приемлет, не на подкупе бюджетников и, разумеется, не на успехах во внутренней и внешней политике — в силу их отсутствия. Режим стоит на психологии, на человеческих чувствах.
Чем хуже работает система, чем меньше она делает в интересах населения, тем б_о_льшую роль в ее стабилизации играет психология —
надежды, иллюзии, страхи, разочарования. Люди живут в мире фантомов — окружающих нас врагов, завидующего нашей духовности и надеющегося на нас человечества, традиционных ценностей, определяющих всю нашу жизнь (в чем они состоят, начальство даже и не пыталось объяснить — и правильно, это надо не знать, а чувствовать).
В 2020-м произошли фантастические психологические изменения.
Конечно, как и везде, на наше мироощущение повлияла пандемия. Сменяющие друг друга страх, депрессия, гусарское наплевательство — это еще не все. Важнее, что мир стал враждебнее к каждому из нас: невидимый враг сделал опасным и переполненный ресторан, и дружеское объятие, и даже прикосновение к дверной ручке. Те, кто, кажется, не обращают внимания на эти угрозы, на самом деле, тоже находятся под их воздействием — эти люди вытесняют страх в подсознание, а на место вытесненного содержания неизбежно становится какой-то симптом, выражающийся в неадекватном поведении и в искажении образа мира. Собственно говоря, это невроз.
Мир стал не только опасным, он стал непредсказуемым и неуправляемым. Наши индивидуальные планы уже подверглись коррекции, но и в будущем многое, что мы привыкли определять сами, зависит теперь не от нас, а от течения пандемии, эффективности вакцинации, карантинных мер, решения по которым принимают неизвестные нам люди за тысячи километров от нас. Но это — во всем мире.
У нас же в 2020-м рухнули некоторые психологические конструкты, которые для стабильности режима были важнее нефти.
Изменился образ Путина. Вопрос не в рейтингах, которые упали, но остаются высокими — вопрос в том, что за ними стоит? Его легитимность в значительной степени основывалась на чувствах людей по отношению к нему — на ощущении силы, удачливости, мужественности.
Пропаганда постоянно и успешно, несмотря на некоторые ошибки, как со стерхами и амфорами, поддерживала этот образ. Но это в прошлом.
Его роль предполагала, что он всегда должен быть впереди на лихом коне. Первый удар по образу был нанесен, когда при повышении пенсионного возраста он выставил вперед Медведева — а ждали его. Второй — в период пандемии, когда он сначала молчал, а потом стал вести тот образ жизни, который многие характеризуют как «спрятался в бункере». Разочарование здесь столь же иррационально, как и прежнее восхищение. Прежние сторонники испытывают чувства, похожие на переживания женщины, разочаровавшейся в возлюбленном. Ну, как же я могла его любить, как же я могла всего этого не видеть? Это, конечно, не значит, что думающие так теперь будут против него — женщина может оставаться с уже нелюбимым мужем просто потому, что некуда деваться!
Второй психологической составляющей стабильности власти была комфортная для человека картина мира — мы окружены врагами, злобными, но не страшными. Мы их всегда побеждали, победим и сейчас. Мы сильнее, мы можем гордиться собой и мы все можем себе позволить, мы выше всего и всех. Апофеоз этих чувств — Крым. Но нарастание проблем вкупе с нежеланием государства помогать людям, пострадавшим от пандемии, разрушает и эту картинку. А это — дополнительное разочарование в режиме.
Разочарованы и элиты. Выражение «если не Путин, то кто?» характеризовало не столько массовые настроения, сколько мироощущение верхних нескольких тысяч, которые привыкли видеть в президенте того, кто разрешает конфликты между ними. Беспрецедентная для системы неожиданная передача ответственности за борьбу с пандемией губернаторам сигнализирует элитам, что на первом посту может быть кто угодно. И это ощущение чревато серьезными политическими последствиями.
К тому же в 2020-м произошло разочарование руководства страны в народе. Он оказался неблагодарным,
не пожелал в едином порыве поддержать обнуление, для получения результата пришлось задвигать первое лицо на задний план, убеждать людей, что они голосуют не за лидера страны, но за любовь к домашним животным и прочее, провести само голосование с чудовищными нарушениями. То есть власть вынуждена была обмануть народ. Не первый раз, конечно, но этот обман столь масштабен, что по давно известным психологическим закономерностям это неизбежно ухудшает отношение властей к народу. Если раньше высшие руководители могли видеть себя Рузвельтами, которые ведут слабых и неприспособленных людей к новой самостоятельной жизни, то теперь народ для них лишь источник угрозы.
В наследство от 2020-го мы получили — и нам теперь с этим жить — легитимацию чувства агрессии. Термин «пятая колонна» давно вошел в лексикон, но никогда не было столь прямого объявления врагами всех несогласных. На 9 мая про тех, кто не хотел участвовать в странной акции совместного пения, высовываясь из окна с портретом ветерана, говорили, что в годы войны они бы непременно пошли в полицаи. Это, конечно, прямая провокация насилия. Ну а к концу года оформился и начал применяться и соответствующий законодательный пакет — объявлен, например, первый список «иностранных агентов» (а это возрождение статуса лишенца). Хотя под елку нам положили не только это, но и многое другое из той же серии.
В прошедшем году осмеянию подверглась организация, аббревиатуры которой — ЧК-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ — десятилетиями внушали ужас, восторг и ненависть.
Но никогда в нашей истории над ней не смеялись! И вот открылись шлюзы, и интернет заполнен шутками, песнями, карикатурами. И не то важно, насколько справедливы, звучащие в адрес ФСБ насмешки. Смех — это преодоление страха. А поскольку государство у нас — это и есть его спецслужбы, происходит десакрализация не только Джеймсов Бондов, но и самого государства. Значит, люди будут относиться к нему не как к инфернальному источнику зла или к чему-то божественному, а более рационально, как, собственно, и должно быть.
Так что не говорите, что в 2020-м не произошло ничего хорошего!