Крах и ненависть

Москва

16 декабря мэр Москвы Сергей Собянин одобрил пятый по счету пакет мер помощи малому бизнесу, включающий продление субсидий, льготные условия аренды и снижение кредитной ставки для предпринимателей. При этом Собянин отметил, что главная помощь состоит не в бюджетных вливаниях, а в «возможности работать без карантинных ограничений». Но несмотря на все «бюджетные вливания», к декабрю 2020 года Москва стала лидером по количеству ИП, исключенных из государственного реестра (ЕГРИП) по инициативе налоговых органов. К такому выводу пришли специалисты базы данных «Картотека». Самой «пострадавшей» от коронакризиса сферой, по подсчетам «Картотеки», стала розничная торговля в нестационарных помещениях и на рынках — за год налоговая ликвидировала более 14,5 тысячи таких предпринимателей. Отдельно в статистику вошли предприятия, торгующие пищевыми продуктами (8882 ликвидации за 2020 год) и одеждой (5656). Владелица сувенирного магазина «Своя лавка» Светлана Макарова рассказывает, что из-за снижения продаж ее магазину стало нечем платить аренду. «Когда началась самоизоляция, товарооборот сильно упал, так как нашими покупателями были в основном туристы и студенты ближайших вузов. Арендатор не пошел нам на уступки по аренде. Пришлось закрыть магазин, новое помещение так и не нашли. Сейчас сама фирма в процессе ликвидации». Светлана получила помощь в размере 12 тысяч рублей на каждого сотрудника, но ее едва хватило на выплату зарплаты. Восстанавливать бизнес Макарова не собирается — при растущих налогах и стоимости аренды с октября 2019 по апрель 2020 она работала себе в убыток. Второй по числу ликвидаций отраслью стала деятельность такси — в этой отрасли прекратили работу 12,9 тысяч ИП за 2020 год. Однако люди, занятые в сфере пассажирских перевозок, признаются, что первая волна ударила по ним куда сильнее из-за локдауна и ввода электронных пропусков на поездки по городу. «Конечно, пандемия здорово повлияла, особенно по весне, как только ввели ограничения по свободному выходу людей из дома — заказы упали процентов на 80, — рассказывает московский таксист Владимир Фоменко. — Если до этого водитель порядка 12–15 заказов мог выполнить в день, то после введения весенних ограничений — 3–4 заказа максимум. Те люди, которые наработали по системе агрегатора высокие показатели и приобрели приоритет, они, конечно, были в этот период в привилегированном положении. Сейчас процент перевозок упал, но упал не так — процентов на 15–25, и то день на день не приходится. Сравнений с первой волной весенне-летнего периода нет никаких — там ситуация была просто аховая». Надежда Калинина

Санкт-Петербург

Помощь бизнесу со стороны региональных властей — очередное «достижение» Петербурга в период пандемии. И дело даже не в том, что в самый горячий для сферы услуг период — в новогодние праздники — рестораны, кафе, салоны красоты, зрелищные заведения в Петербурге фактически перестанут работать. Само по себе ограничение на фоне катастрофической коронавирусной статистики в регионе понятно и, может быть, правильно. Но при этом никакой помощи ресторанному бизнесу город пока не предложил. — Мы просим городское правительство: проверяйте жестче соблюдение санитарных требований, но не закрывайте бизнес совсем, — говорит председатель совета Союза малых предприятий Санкт-Петербурга Владимир Меньшиков. — Это было бы наилучшей мерой поддержки. Совершенно необъяснима форма, в которой введены ограничения. Неясно, говорят рестораторы, чем их залы, продезинфицированные с макушки до пят, со столиками, расставленными в двух метрах друг от друга, опаснее питерской подземки, где, наоборот, сокращены интервалы между поездами, чтоб народу набивалось побольше. И рестораны не то чтобы совсем закрыты: с 25 декабря и до конца праздников они работать могут, но только до 19 часов, с 30 декабря по 3 января — вообще не могут. И никто не рассказал бизнесменам, что это за метки такие временные, после которых, видимо, все засыпают, а вирус просыпается. Питерский общепит вообще стал если не самой пострадавшей, то самой громко заявившей о своих страданиях отраслью. Рестораторы стонали еще во время первой волны, когда их заведения простаивали три месяца. — Но в тот период это выдержать было легче, — говорит ресторатор Александр Коновалов, создатель «Карты сопротивления» общепита ограничительным мерам. — Во-первых, тогда закрыто было все, то есть все были в равных условиях. У многих арендодатели не брали плату, поставщики и контрагенты относились с пониманием. И главное, был какой-то «жирок» с прежних, допандемийных времен. Какие-то игроки уже тогда ушли с рынка, а те, кто остался, в июле вернулись с совсем затянутыми поясами. Но дальше, слава богу, сработал эффект отложенного спроса. Потом рестораторы, продолжает Коновалов, поверили обещаниям властей не устраивать нового локдауна на время второй волны — и начали продавать билеты на новогодние шоу и заключать контракты на корпоративы. Теперь они не просто лишаются выручки в самый «высокий» период: им надо массово возвращать деньги клиентам. — Это как обухом по голове, — сокрушается Коновалов. — Мы пытаемся убедить клиентов подождать: вдруг власть все-таки найдет компромисс. Компромисс, предложенный вице-губернатором Петербурга Евгением Елиным (тем самым, который объяснил нам, что полиция — это орган насилия), выглядит, по словам Коновалова, нестандартно. Первая его идея, говорит Коновалов, — проводить новогодние вечеринки по утрам. Корпоративы превратить утренники. Вторая, передает ресторатор слова вице-губернатора, — кормить и развлекать клиентов на улице. Вирус, наверное, будет в восторге. Самому Коновалову еще летом, после первого локдауна, пришлось закрыть крупнейшее из своих заведений (и одно из самых известных ресторанно-зрелищных пространств в Петербурге) — пустым стоит огромный комплекс «Голицын лофт» на Фонтанке. — Это был кластер, где в разное время работало от 60 до 80 заведений, — рассказывает владелец. — В итоге работу потеряло больше 800 сотрудников. Арендодатель, к сожалению, не шел ни на какие уступки. Новых арендаторов вместо нас он не нашел до сих пор. Точное число предприятий, закрывшихся в Петербурге насовсем, назвать пока невозможно. — Даже если и публикует кто-то статистику, ее нельзя считать корректной, — уверен Владимир Меньшиков. — Реально отражают ситуацию только две цифры: налоговые поступления и количество занятых. А сейчас, по данным налоговой инспекции, около 40% предприятий вообще не подает отчетность. Представители бизнеса и чиновники в один голос говорят, что статистика должна появиться после подачи налоговой отчетности за 2020-й и подведения итогов по росту числа безработных. А пока масштаб явления можно оценить по числу пустующих помещений и надписей «Аренда» на них. — Понять, как малый бизнес пережил пандемию и экономические потрясения, можно будет только через полгода после того, как снимут все ограничения и мы вернемся к нормальной, полноценной жизни, — считает Владимир Меньшиков. — Даже те, кто сейчас работает, не уверены, что устоят и выживут. Поэтому и прогнозы невозможны, мы не знаем, как будет развиваться ситуация. А самое плохое — мы и предполагать не можем, когда это все закончится. Петростат на днях опубликовал данные, согласно которым промышленное производство в Петербурге в целом за период с января по октябрь упало на 2,8% по сравнению с таким же периодом 2019 года, и только в ноябре оно чуть-чуть подросло. В итоге за 11 месяцев спад составляет 2,6%. Больше всего упало производство текстильных изделий — 21%, на втором месте — электрооборудование: 18%. Третий по величине показатель спада — в фармацевтике: производство лекарств снизилось на 14,4%. И на четвертом месте — автомобили: 13,3%. Основные причины проблем понятны: резкое падение покупательского спроса, дефицит оборотных средств у предприятий. Есть и громкие заявления о банкротствах. Объявить о несостоятельности своего бизнеса намерены владельцы книжной сети «Республика». В Петербурге у нее закрылись все четыре торговые точки. Правда, трудно сказать, насколько виновата в этом пандемия: по данным СПАРК, убытки компании еще в 2019 году превысили 100 млн рублей. По мнению Владимира Меньшикова, доля «вины» коронавируса в этом есть: в кризис «где тонко, там и рвется». С другой стороны, собственники сети владеют еще и мясоперерабатывающим производством — выпускают, например, колбасу и сосиски под маркой «Дымов». А уж есть-то во время пандемии народ точно не прекращал. И если бы владельцы считали нужным спасти свою книготорговлю за счет колбасы, то, видимо, сделали бы это. — Падает сумма налогов в бюджет города и растет безработица, — подчеркивает Меньшиков. — И у многих предпринимателей, и у сотрудников предприятий страх перед коронавирусом уже отступает по сравнению со страхом остаться без средств к существованию. Настоящую катастрофу в Петербурге переживает — вполне ожидаемо — туристическая сфера. Глава комитета по туризму Смольного Сергей Корнеев назвал такие цифры: турпоток упал в пять раз, с 10 миллионов в год — до двух. Обороты компаний упали на 70 процентов, общая сумма потерь — 250 миллиардов рублей. Помощь отрасли от государства составила 4 миллиарда. На федеральном и городском уровнях с весны 2020 года действовали разного рода программы поддержки бизнеса. Самой эффективной мерой поддержки сами бизнесмены считают выплаты по 12 тысяч рублей на каждого сотрудника. Но с июля таких выплат уже не было. Еще одна мера, говорит Владимир Меньшиков, коснулась тех, кто арендует площади, принадлежащие государству: с ними сразу продлили договоры аренды на три года. Это не освободило бизнес от арендной платы, но позволило ему чувствовать себя увереннее в перспективе. — Если бы те меры, о которых говорят, были доступны на 100%, их, может, было бы и достаточно, — замечает Меньшиков. — Но беда в том, что воспользоваться этой помощью может примерно треть из тех, кто в ней нуждается. Одна из главных причин — распределение помощи по кодам ОКВЭД. Это специфический код, который предприниматель указывает при регистрации юрлица. Законодательство не запрещает впоследствии вести другую деятельность. И часто получается так, что при регистрации предприниматель написал «розничная торговля», а фактически потом мог заниматься и общепитом. Торговля продовольственными товарами не прекращалась, а рестораны и кафе были закрыты на протяжении трех месяцев. И вот теперь такой предприниматель фактически не может рассчитывать на какую-то поддержку. Ирина Тумакова

Крым и Севастополь

Всю весну и половину лета федеральные телеканалы рассказывали, как государство поддерживает пострадавшие отрасли бизнеса. Крым и Севастополь оказались в числе немногих регионов, где кроме федеральных мер поддержки для бизнеса из-за локдауна реализуются и региональные меры. В числе уже введенных — различные налоговые преференции; в частности, отсрочка подачи налоговых деклараций и уплаты налогов, освобождение от уплаты аренды за государственное имущество и земельные участки, находящиеся в муниципальной собственности. Самая развитая отрасль в Крыму и Севастополе — туризм: рестораны, кафе, отели. И по ним ковидные ограничения в этом году ударили больше всего. Глава Союза рестораторов Севастополя Денис Штукатуров рассказал «Новой газете», что отрасли общепита удалось избежать массовых закрытий. Но если во время весеннего локдауна региональные власти хоть как-то поддержали ресторанный бизнес, то сейчас, наоборот, вводятся серьезные ограничения (время работы — строго до 22 часов, запрет корпоративов). И предприниматели «выживают как могут». В Крыму и Севастополе ресторанный бизнес сезонный, зимой одна из основной статей доходов — новогодние корпоративы. По словам Дениса Штукатурова, возможно, тотального «ресторанопада» не случится, но удар по нему нанесен ощутимый. — Мы недоберем 50–60% выручки, все рассчитывали на корпоративную неделю, и на фоне падения посещаемости запрет корпоративов — очень жестко, — говорит он. — В условиях ограничений печалит отсутствие господдержки. Ограничения вводятся, но поддержки от государства мы не получаем, хотя выполняем все требования. Рестораторы просили губернатора Михаила Развожаева отменить ограничения, но он отказал и пообещал поддержать бизнес. Недавно рестораторы получили конкретику: им как пострадавшей отрасли предоставят микрокредиты под 1% годовых и отсрочку арендной платы для тех, кто снимает помещения у государства. Но эти деньги в любом случае нужно будет возвращать, так что особого эффекта от обещанной поддержки рестораторы не прогнозируют. В Крыму под раздачу попали также отельеры. Кроме запрета корпоративов, отелям запретили проводить и новогодние мероприятия на своей территории. Теперь отельеры придумывают аналоги, пытаясь не попасть под штрафы: предлагают провести новогоднюю ночь у себя в номере с вкусной едой, романтические ужины и т. д. По словам председателя «Ассоциации малых отелей Крыма» Натальи Стамбульниковой, уже сейчас загрузка отелей упала на 50%. Многие туристы, которые забронировали места на новогодние праздники еще в августе и сентябре, отказываются от брони. И сейчас очень многие приезжают на один-два дня. Суммы недополученных прибылей из-за запретов, даже по самым скромным подсчетам, выглядят внушительно. — Обычно то, что зарабатывалось на Новый год, давало отельерам возможность выжить и поддержать персонал до лета. Теперь многим придется сокращать штат, — говорит Стамбульникова. После локдауна отели в Крыму выжили, потому что им разрешили открыться, тем не менее упущенную прибыль за лето многие предприниматели вернуть так и не смогли. От прибыли за сезон и новогодние праздники отельеры, как правило, до 30% вкладывают в ремонт помещений, закупку нового белья и посуды. Если этого не делать ежегодно, то уровень обслуживания будет падать, клиентов станет меньше, а восстановиться до прежнего уровня не получится, говорит Стамбульникова. Сейчас власти не предлагают отельерам мер поддержки из-за новогодних запретов, потому что официально локдаун никто не объявлял. Хотя чтобы поддержать малый и средний бизнес в этом сегменте, власти могли бы выделить субсидию. То есть рассчитать, сколько каждый предприниматель недополучит прибыли по сравнению с прошлым годом, и выделить хотя бы половину этой суммы. Надежда Исаева

Свердловская область

Если 10 марта 2020 года, согласно данным Единого реестра субъектов малого и среднего предпринимательства, в Свердловской области было зарегистрировано 203 256 предприятий малого и среднего бизнеса, то к 10 декабря осталось уже 193 555 предприятий. Снижение — на 4,8%. Местные СМИ пишут о еще более существенном сокращении — на 7%. Обращение за господдержкой для некоторых уральских предпринимателей оказалось настоящей ловушкой. — Впервые президент Владимир Путин заговорил о господдержке для бизнеса в конце апреля 2020 года, — рассказывает бывший владелец ресторана «Подсолнухи» в Екатеринбурге Андрей Семенов. — В начале эпидемии я был вынужден закрыть свой ресторан, но у меня продолжала работать служба доставки пирогов на дом. Большинство работников к тому моменту уже уволилось. Я сам осуществлял доставку, разделывал мясо, работал на кухне. Поскольку речь первоначально шла о сохранении численности 80% работников по данным на 1 апреля, я сделал вывод, что господдержка мне не подойдет. Но в мае появилось другое постановление, по которому для получения господдержки достаточно было сохранить численность работников на 1 июня. Я говорю: «Это сказка, так не бывает!» В Сбербанке мне ответили: «Не бойтесь, берите, все будет хорошо!» 13 июня мы обратились с заявлением о господдержке, и 8 июля мне выдали первый транш этого льготного кредита. На 1 апреля 2020 года численность работников на предприятии Семенова была в два раза больше, чем на 1 июня, и это подтверждается данными из Пенсионного фонда. А по данным налоговой инспекции почему-то выходит, что 1 июня 2020 года у Семенова оставалось столько же сотрудников, сколько 1 апреля, и Сбербанк, как выяснилось уже позднее, при выдаче кредита ориентировался именно на данные налоговой. По словам Андрея Семенова, он тогда этого не понял и искренне считал, что расчет размера кредита производился, исходя из реального количества работников на 1 июня. Кроме того, в конце ноября — начале декабря вышли новые изменения в постановление правительства, вновь предлагающие учитывать при расчете размера господдержки количество сотрудников на апрель-май 2020 года вместо июня. В результате в начале декабря Семенов получил от Сбербанка письмо о том, что он нарушил условия льготного кредита и должен за три месяца равными долями выплатить миллион рублей, причем уже не под 2% годовых, а под 15%. Предприниматель подчеркивает, что все это стало для него неожиданностью. — Я закрыл свой ресторан в конце марта. Размер убытков от закрытия значительно превышает объем господдержки. При закрытии я сразу попал на миллионные долги, с которыми еще далеко не расплатился. Но начиная с 1 июня я сохранял численность сотрудников службы доставки, платил им зарплату, платил налоги. Моих доходов от службы доставки не хватало, чтобы рассчитаться со старыми долгами, и я влез в новые займы для открытия кафе площадью в два с половиной раза меньше, чем был мой ресторан. Получается, плюсом к новым займам и обычным расходам я еще должен теперь вернуть государству миллион. Если в ближайшие дни на меня эти выплаты навесят, мне придется закрывать бизнес и продавать жилье. Теперь все надежды Семенова — только на арбитражный суд. Как бывший юрист, он считает, что имеет все шансы выиграть. Андрей подчеркивает, что он такой не один. По его оценке, господдержку получило чуть не каждое второе предприятие в Екатеринбурге, и возможно, многим, как и Андрею, теперь придется ее возвращать на кабальных условиях. Елена Шукаева

Пермский край

Сейчас в Пермском крае, согласно налоговому реестру, 95 тысяч субъектов малого и среднего предпринимательства с 280 тысячами работников. Год назад было 102 тысячи малых и средних предприятий с 286 тысячами работников. В администрации Перми говорят о более серьезных последствиях пандемии — сокращении числа субъектов малого и среднего бизнеса примерно на 30% за год. Количество безработных растет быстрее, чем сокращается количество работодателей: за 2020 год оно выросло в шесть раз — с 4 тысяч до 26,5 тысячи человек. «Рост безработицы произошел из-за приостановления или полного прекращения деятельности предприятий из-за ограничительных мер в период самоизоляции», — сказано на сайте администрации Перми. — Сейчас среди бизнесменов царит некая растерянность. Основные обращения к нам в течение года — с проблемами при получении мер поддержки. Были звонки по несоответствию ОКВЭД, форс-мажорам, аренде, трудовым отношениям, закупкам. Тех, кто доволен и недоволен мерами поддержки, примерно 50 на 50%. Есть и такие, которые ни под одни льготы не попали, хотя и пострадали от пандемии, — рассказал «Коммерсанту» президент Пермской ТПП Олег Жданов. — Но в целом бизнес чувствует себя неважно. Далеко ходить не надо: пройдите по городу — везде объявления по аренде. Покупательский спрос сократился, люди стали тратить меньше средств на отдых, развлечения. Олег Жданов озвучивает основные вопросы к государственным мерам поддержки. Льготу по налогу на имущество в регионе получили лишь собственники помещений площадью свыше 5 тысяч кв. м и кадастровой стоимостью свыше 100 млн рублей, владельцы мелких ТЦ льгот не получили. Помощь оказывалась бизнесу без учета реального снижения выручки, хотя через онлайн-кассы можно отследить падение выручки у легитимно работающего бизнеса. А помогали в итоге тем, у кого «большие лоббистские возможности». — Или, например, новое положение о вывесках в Перми. Установить каждую стоит в среднем 70 тысяч рублей. А ведь предыдущие вывески бизнесмен тоже согласовывал. Где последовательность? Такая нагрузка на бизнес постоянно происходит. Похожая ситуация с новыми требованиями к внешнему виду киосков, вендинговых аппаратов. Самыми пострадавшими оказались компании в сфере туризма, организаторы концертов, дома отдыха. У них нет большого количества сотрудников. То есть государство, по сути, отодвинуло их от возможности получить какую-либо помощь. При этом государственные театры получают средства на коммунальные платежи, содержание персонала. В плюсе оказались те, кто производит средства индивидуальной защиты. Они также получали поддержку из фонда развития промышленности, — говорит Олег Жданов. Согласно данным Пермьстата, за январь-октябрь 2020 года объем платных и бытовых услуг населению серьезно снизился по сравнению с 2019 годом. В плюсе лишь услуги почтовой связи и курьерские (117%), услуги пожилым и инвалидам (107%), ритуальные услуги (101%) и коммунальные услуги (100%). Больше всего объем упал для турагентств (42%), учреждений культуры (50%), бань, спорта, санаторно-курортных организаций (по 51%), гостиниц (54%), изготовления мебели (56%), ремонта и пошива одежды (59%). Александра Семенова

Тюменская область

Первую волну пандемии в Тюмени не пережили маленькие магазинчики: закрывались торговые точки с цветами, сервисы по ремонту сотовых телефонов и техники, островки с бижутерией в торговых центрах, магазины одежды, на грани закрытия оказался кинотеатр «Премьер». Вторая волна ударила по зарекомендовавшим себя на рынке ресторанным «тяжеловесам», туристическим фирмам и сфере услуг. Уполномоченный по защите прав предпринимателей региона Лариса Невидайло заявила: за время пандемии свой бизнес закрыли 4772 субъекта предпринимательства. Больше всего пострадал малый и средний бизнес. В пандемию за поддержкой к ней обратилось больше предпринимателей, чем за весь прошлый год. — По состоянию на 1 октября на территории Тюменской области зарегистрирован 80 821 субъект предпринимательской деятельности. По сравнению с данными на 1 марта снижение составило 1054. Также в реестре малого и среднего предпринимательства на 10 октября значилось 63 356 субъектов, снижение за период с марта составило 3718, — рассказала омбудсмен. Бизнес самой Ларисы Невидайло, владелицы самой крупной в городе сети ресторанов, кафе и кондитерских «МаксиМ» (данные СПАРК) остается на плаву. В городе это едва ли не единственные крупные рестораны, выжившие в пандемию. По-прежнему работают семейный ресторан «Максимиллианс», «Ван Гоги», элитный ресторан-музей «Чум» (рекомендуют Tatler и Voque), кафе и кофейни «Максим», бар «Мохито». В Тюмени эти дорогие заведения считаются излюбленными местами отдыха чиновников и статусных гостей города. Тяжелее приходится остальным. Владельцы ряда старейших кофеен и ресторанов в Тюмени сейчас закрывают бизнес и сожалением констатируют: три кризиса пережили, а пандемию нет. Коронакризис не пощадил самые модные в среднем ценовом сегменте заведения: о закрытии объявило кафе «Шоколандия», работавшее с 2002 года, ресторан украинской кухни «Шинок», ресторан «Склад № 1» намерен переформатировать работу. Все они работали в центре города. — В 2000-е кофе и кофейные напитки были не так популярны. Заведение пережило кризис 2008, 2014 и 2018 годов, но этот мы пережить не смогли, — рассказала порталу 72.ru директор кафе Ольга Майорова. — Пандемия серьезно сказалась на бизнесе. Финансовая подушка закончилась за два квартала. Государственная поддержка серьезно не помогла. Губернатор Александр Моор на встрече с президентом Владимиром Путиным 1 декабря доложил, что бюджет региона недополучил 3 млрд рублей из-за налоговых льгот, предоставленных малому и среднему бизнесу. Прямая финансовая поддержка на выдачу микрозаймов составила 200 млн рублей, еще 500 млн ушло на поручительства малым компаниям и 100 млн — на компенсацию процентов по кредитам. Владелец кинотеатра «Премьер» Дмитрий Юрманн рассказал «Новой газете», что помощь властей кинотеатр получить не может. — У нас не совпадали коды по ОКВЭД, помощь от государства в размере МРОТ на каждого сотрудника так и не была оказана. Мы функционируем, но я не могу сказать с уверенностью, что нам удалось выплыть, — говорит он. — Небольшую часть работников все-таки пришлось уволить в связи с колоссальным падением посещаемости и отсутствием возможности сохранить все рабочие места. Весной взяли кредит в размере 1 млн 600 тысяч рублей под 2% годовых при условии сохранения занятости большинства сотрудников. Это небольшие деньги для выживания: только коммуналка ежемесячно требует оплаты в 300 тысяч рублей. Новые фильмы сейчас практически не снимаются, в прокате не выходят. У кинотеатров падение посещаемости составляет 80%, у ТЦ — 20–40% клиентов. В тюменский бизнес за время пандемии проверили на 5185 раз меньше, чем за 9 месяцев аналогичного периода прошлого года. Сумма назначенных штрафов при снижении количества контрольно-надзорных мероприятий увеличилась на 226 000 рублей. Юлия Баталова

Курганская область

Ситуация с бизнесом и занятостью населения в Курганской области и до пандемии была непростой. Официальный средний период поиска работы в областной столице составлял 8 месяцев. Многие люди и в докризисные времена получали по 12–14 тысяч рублей. А за время весеннего локдауна многие потеряли и эту работу. Через Центр занятости было трудоустроено 1053 человека. Люди убирали от мусора городские парки и леса, обочины дорог, пляжи, озеленяли городские скверы и боролись с несанкционированной рекламой. Согласно данным службы занятости, к началу декабря в Зауралье зарегистрировано 27 280 безработных (в январе было 5688). Уровень регистрируемой безработицы составил 7,5%. В самом Кургане сейчас 10 798 безработных, их численность выросла в 8 раз с начала года. Начальник Главного управления по труду и занятости населения Курганской области Игорь Ксенофонтов заявил, что ситуация вызвана «не массовыми сокращениями или высвобождением работников, большинство из крупных промышленных предприятий работу не прекращали». Исходя из данных службы занятости, в текущем году предприятия высвободили 2700 человек, что на 100 работников больше, чем в 2019 году. При этом в качестве самозанятых зарегистрировалось более 1300 человек. По данным Федеральной налоговой службы, всего в регионе закрылось 1152 субъекта малого и среднего предпринимательства. На ноябрь 2020 года в Курганской области числится 20 682 субъекта МСП, из которых 6759 — юридические лица, а 13 923 — ИП. Для сравнения, в ноябре 2019 года в регионе было 21 819 предприятий малого и среднего бизнеса, в которых работало 62 798 человек. В этом году трудящихся осталось 60 311, работы лишилось 2487 человек. — На учет встали бывшие предприниматели: мелкие лавочники, парикмахеры, мастера маникюра и педикюра, те, кто раньше продавал текстиль и постельное белье, имел небольшие точки на рынках и в ТЦ. У меня много таких знакомых. В торговых центрах у нас площади стоят пустые, их посещает 15–20% прошлых клиентов. Покупательская способность упала так, что аренду стало невозможно оплачивать, многие сами стали выходить на работу каждый день вместо продавцов. Те люди, что раньше хотели легально развиваться как самозанятые и платить налоги, брать кредиты, сегодня уже не могут себе этого позволить и пытаются выжить и накормить себя с детьми на пособие по безработице. Денег у людей нет на покупки, только на еду, — рассказал «Новой газете» предприниматель Александр Тарасов. Сам Александр сейчас подрабатывает в такси и пробует трудоустроиться на Север вахтовым методом. Не разделяет пессимизм курганских предпринимателей губернатор Вадим Шумков. На создание ярмарочного комплекса в стиле древнерусской крепости, по его словам, власти намерены потратить 275 млн рублей. Штат ярмарочного комплекса позволит создать 28 рабочих мест и еще 320 — для резидентов. К строительству намерены приступить уже в первом квартале 2021 года. Площадь займет более 10 тысяч кв. м, а все 1-2-этажные павильоны, кафе и рестораны будут оформлены в древнерусском стиле. Кроме того, власти обещали и строительство на территории комплекса аттракционов, зоны отдыха, катка и сцены. Курганцы с восторгом приняли эту новость, правда, люди признаются, что у них почти нет денег на покупку промышленных товаров, зачастую нужных. Юлия Баталова

Саратовская область

В Саратовской области, согласно данным официальной статистики, общее количество предпринимателей и юрлиц на фоне коронавирусного кризиса практически не изменилось. Если по состоянию на третий квартал 2019 года в регионе было зарегистрировано 56 524 ИП и глав крестьянско-фермерских хозяйств, то по итогам третьего квартала текущего года осталось 56 353 предпринимателя. Таким образом, если верить Саратовстату, их число за год сократилось всего на 171, то есть на доли процента. Количество зарегистрированных на территории региона юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, уменьшилось за этот же период на 674 — с 29 951 до 29 277, или примерно на 2,2%, а общее количество юридических лиц (включая некоммерческие организации, бюджетные учреждения и т.д.) — на 771 (в третьем квартале прошлого года было 41 891, спустя год — 41 120). При этом от ограничительных мер, введенных в рамках борьбы с распространением COVID-19, бизнес пострадал неравномерно. Наиболее заметное снижение числа индивидуальных предпринимателей и организаций зафиксировано в сфере оптовой и розничной торговли: коронавирусный локдаун, по официальным данным на конец сентября, не смогли пережить как минимум 860 саратовских ИП (3,4% от количества занятых в данной сфере в третьем квартале прошлого года) и еще 542 юридических лица (5,4%). Существенное сокращение наблюдается и в такой ключевой сфере экономики Саратовской области, как сельское хозяйство — количество агрофирм, зарегистрированных в регионе, за минувший год снизилось на 80, что составляет 5,6% от их числа осенью прошлого года. Парадоксально, но число индивидуальных предпринимателей, занятых в гостиничном и ресторанном бизнесе, за год — по крайней мере по бумагам — выросло сразу на 9,2% (с 1640 до 1792), количество юридических лиц — на 3,2% (с 860 до 888). Почти на 12% возросло количество ИП в строительной сфере (с 2806 до 3138), в сфере транспорта и логистики — на 4,3% (с 7038 до 7341). В целом же, по подсчетам редакции «Свободных новостей», с осени 2019 года в Саратовской области официально

На самом деле их количество должно быть больше — мы анализировали только итоговое количество фирм и ИП по каждому виду деятельности в третьем квартале 2019 и 2020 года, не учитывающее появление какого-то количества новых предприятий взамен закрытых. Так или иначе, вышеуказанные цифры сродни средней температуре по больнице и едва ли адекватно отражают реальную ситуацию — хотя бы потому, что факт юридического существования бизнеса отнюдь не означает того, что он продолжает реально функционировать. Кроме того, ключевое значение для экономики имеет не столько количество открытых или закрытых компаний, сколько масштаб их деятельности. В Саратовской области нынешние трудности, связанные с коронавирусом, накладываются на кризисные явления, которые наблюдались и ранее. За последние годы в регионе обанкротилось или достигло предбанкротного состояния множество крупных предприятий. Так, на прошлой неделе суд признал банкротом открытый всего лишь пять лет назад Энгельсский локомотивный завод, который губернатор Валерий Радаев называл одним из главных достижений региона. — Пока что промышленность Саратовской области формально не находится в кризисе: объем промышленного производства в октябре 2020 года к октябрю 2019-го вырос на 9%, в то время как в целом по РФ объем промышленного производства упал на 5,9%, — говорит старший преподаватель экономического факультета СГУ им. Н.Г. Чернышевского Кирилл Фенин. При этом, отмечает экономист, если число розничных рынков в период с октября 2019 года по октябрь 2020 года в России сократилось на 3,5%, то в Саратовской области — сразу на 12%. Количество торговых мест за аналогичный период в РФ уменьшилось на 5,5%, в Саратовской области — на 7,9%. Несколько лучше выглядит показатель оборота общественного питания: в целом по стране он упал на 14,9%, в нашем регионе — на 12,1%; объем платных услуг показал падение по России на 13,4%, в Саратовской области — на 8,7%. Оборот оптовой торговли в России снизился несущественно — на 0,9%, при этом в Саратовской области — на 4,5%. — Таким образом, особого внимания заслуживают сектора розничной и оптовой торговли, которые более всего страдают из-за ограничений и падения спроса в экономике. В Саратовской области их положение пока что объективно хуже, чем по России в целом. Кроме того, не может не вызывать беспокойство резкий рост — в 5,7 раза — количества официально ликвидированных предприятий (на 1000 организаций) в октябре 2020 года по сравнению с данными предыдущего года. Причем значение данного показателя по Саратовской области превышает в 1,5 раза значение аналогичного показателя по России, а в 2019 году данный показатель был меньше федерального в 2,6 раза, — продолжает Фенин. — Помимо этого, наблюдается рост числа убыточных организаций — с 27,6 до 30,8% в 2019—2020 годах, однако значение данного показателя не превышает уровень убыточных организаций по России. С целью стабилизации ситуации на региональном уровне в дополнение к федеральным мерам областной Думой в этом году было принято четыре пакета мер поддержки бизнеса. Так, для предприятий пострадавших отраслей власти региона решили снизить ставки по упрощенной системе налогообложения, предоставить им льготы по налогу на имущество. Кроме того, в два раза был снижен потенциальный доход на патентной системе для торговли, общепита, аренды, салонов красоты, предприятий физкультуры и спорта, освобождены от транспортного налога автобусные перевозчики. Однако достаточность и доступность всех этих мер поддержки вызывает вопросы у экспертов и предпринимателей. — Кризис в пандемию произошел абсолютно у всего бизнеса. По традиции сильнее пострадал малый и средний бизнес. А если еще точнее, чем меньше бизнес, тем больше он страдает, — подчеркивает Андрей Ларин, бизнес-юрист, директор юридического бюро «Аргументъ». — Традиционно государство поддерживает бизнес крупный. Это значимые отрасли экономики или выдающиеся, крупные игроки в своих сферах. Видимо, считается, что такая помощь — это более адресно. Однако МСБ в экономических развитых странах — это основной объект поддержки государства во время пандемии, поскольку МСБ составляет основную долю в ВВП таких стран. Россия же выделяется из этого тем, что доля МСБ в ВВП официально составляет около 20%. Реально, я думаю, — около 10%, то есть в два раза меньше. Поэтому, наверное, МСБ в России не находится в приоритете у государства в плане оказания помощи в пандемию. По словам Ларина, меры поддержки, которые были анонсированы в «первую волну», затронули лишь около 5% от общего числа всех объектов предпринимательской деятельности МСБ в РФ. — В Саратовской области я лично участвовал в разработке стратегии поддержки работы ресторанного бизнеса. Начиналось это на базе саратовского отделения общественного объединения «Опора России». Ведь в Саратовской области сложилась довольно странная ситуация. Например, когда в Москве общепиту уже разрешили работать, у нас кафе и рестораны были еще под запретом. В отношении общепита действовали государственные меры поддержки, но они были не безвозмездные: льготные кредиты на зарплату сотрудникам все равно надо отдавать, а налоги, которые отсрочили, все равно надо платить. Если не разрешить работать общепиту, то закрытия неминуемы. Нужно было сформулировать обращение к власти, объединить рестораторов, нужна была эффективная стратегия обращения на себя внимания. В дальнейшем, когда разрешили работать, но ограничили часы, нужно было пройти второй круг. С первого раза обращения не сработали, — рассказывает Ларин. И если ресторанный бизнес на данный момент выживает за счет того, что у людей, пусть и в меньшей степени, сохранился спрос на услуги общественного питания, то сфера туризма и гостиничного бизнеса «просела очень сильно», считает эксперт. — Запреты на въезд других государств, карантинные меры в регионах — все это поставило крест на развитии подобных сфер, — говорит Ларин. — Мне рассказывали про человека, который брал кредиты на постройку мини-гостиниц. Это развитие внутреннего туризма, о поддержке которого много говорило государство. Строительство велось на кредитные средства. После карантинных мер ему нечем стало платить за кредиты. Меня просили ему помочь и, если есть возможность, оставить хоть какую-то недвижимость, чтобы банки ее не забирали. Но все меры поддержки свелись к тому, что оплату его расходов банку просто сместили на осень. Причем, естественно, за его, заемщика, счет. То есть банки переносят дату оплаты долга, они его не прощают. И перенос этот за счет заемщика. Другими словами, фактически это увеличение всего срока кредита с отсрочкой платежа на несколько месяцев. И суть в том, что сначала запретили путешествовать, а потом, после карантина, уровень жизни из-за потери работы упал настолько, что путешествовать стало уже некому. А банки, давая заем или открывая кредитную линию, берут в залог все имущество. Шансов у того человека сохранить бизнес просто нет. А банкам этот бизнес не нужен. Им нужны их деньги. Поэтому в их интересах распродать все быстрее и дешевле не как гостиничный бизнес, а как дешевую недвижимость. В итоге, прогнозирует эксперт, без увеличения поддержки со стороны государства малый и средний бизнес в России просто погибнет, причем даже тот, который пока смог избежать зависимости от банков. — Например, для МСБ налоги увеличиваются. ЕНВД отменяют. Пытаются компенсировать это патентом, но на некоторые виды патента получается забавная ситуация, когда, например, патент за 2021 год будет стоить больше, чем за 2020-й. Это типа потому, что в 2021 году экономика должна восстановиться? Такого не будет, конечно. Кроме того, в ведении местной власти слишком мало рычагов поддержки МСБ. Основная поддержка — это федеральный центр. Порядок работы МСБ, его регулирование — это местная власть. И получается «лебедь, рак и щука». А вот пострадавшие — это МСБ. Остается, как и раньше, рассчитывать на худшее и надеяться на лучшее, — заключает Ларин. Сергей Долгополый, Елена Иванова, «Свободные новости»