Раньше высокопоставленные российские чиновники, которые приезжали в Минск или принимали Лукашенко в Москве, воспринимались белорусами как источник опасности. Белорусы воспринимали каждую подобную встречу как угрозу суверенитету, а всякого московского гостя — как эмиссара Кремля, который приехал исключительно для того, чтобы передать последнее предупреждение, после которого последует аншлюс и ввод войск. А теперь — пусть не обижаются ни Лавров, ни Нарышкин, ни собственно Путин — все они после встреч с отставным тираном выглядят обычными простаками, обмануть которых — ну просто богоугодное дело.
Раньше Лукашенко во время таких встреч клялся в готовности защищать союзника от натовских войск, которые уже лязгают оружием где-то под Брестом («Даже негры в камуфляже там по вышкам лазают!» и «Солдаты НАТО — чернокожие, желторотые и белобрысые» — его дословные цитаты о неприятельских войсках под Брестом), и заверял, что белорусы — это «те же русские, только со знаком качества». Теперь Лукашенко больше не пугает россиян неграми в камуфляже и белорусами со знаком качества. Вернее, пугает, конечно, но скорее по привычке — как, к примеру, 2 декабря на заседании совета ОДКБ, где он всерьез утверждал, что НАТО готовит захват западных территорий Беларуси. Я даже знаю, что это за территории — та самая Вейшнория, которую во время учений «Запад-2017» придумали белорусские военные, чтобы вместе с россиянами героически защитить ее от НАТОвской атаки.
Но главная тема публичных выступлений и доверительных рассказов во время встреч в формате «один на один» теперь изменилась. Нынче Лукашенко каждого встречного уверяет, что уже почти ушел, что уже топчется в прихожей в поисках шапки, и больше никогда не будет участвовать в выборах, и никто его никогда не увидит, вот только напоследок нужно провести конституционную реформу. И все они на это клюют, как караси. Хотя могли бы вспомнить, сколько разных вещей этот человек обещал за двадцать шесть лет — и Европе, и России, и белорусскому народу, — и как ловко он умеет тянуть время. Собственно, больше ничему и не научился — тянуть время да спускать с цепи ОМОН. Но если бы окружающий мир перестал позволять ему первое, то второе рассыпалось бы само по себе, как гипсовый пионер.
И сейчас происходит то же самое.
Разговоры о конституционной реформе на фоне массовых репрессий — это абсурд. Тот, кто подвергает тысячи людей пыткам, вообще не имеет права говорить о конституционной реформе.
Адекватные партнеры сказали бы ему на это «закрой рот», а не ретранслировали бы в Москве его слова о скором уходе после реформы. Потому что любые реформы и даже разговоры на эту тему начинаются с прекращения пыток и освобождения политзаключенных. Но Лукашенко вовсе не собирается никого освобождать. Он просто снова тянет время.
Вспомните, как в октябре он приходил в СИЗО КГБ. Четыре часа рассуждал перед политзаключенными о конституционной реформе. Обещал, что в следующий раз встретится с ними уже во Дворце независимости (это та самая резиденция, над которой он летал на вертолете с автоматом). О том, что заключенных с шести утра держали в «стаканах» без еды и питья, пока Лукашенко неторопливо завтракал с булочками перед телевизором, все забыли. Главное, что встретился и пообещал, значит, можно и потерпеть неудобства ради свободы и реформ. И вот чем это обернулось для кандидатов в президенты, ради которых, несомненно, все это и затевалось.
Сергею Тихановскому 29 ноября предъявлено новое обвинение. На этот раз — особо тяжкое, часть 3 статьи 130 УК Беларуси (разжигание расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды или розни, совершенное группой лиц либо повлекшее по неосторожности смерть человека либо иные тяжкие последствия), от 5 до 12 лет лишения свободы. Это уже третье обвинение. Два первых — по статьям 342 (организация действий, грубо нарушающих общественный порядок) и 191 (воспрепятствование работе Центральной избирательной комиссии) — относятся к категории менее тяжких, и срок проведения следствия по ним не должен превышать шести месяцев. Именно столько Сергей Тихановский, арестованный 29 мая, уже провел в СИЗО. Так что Сергея пришлось бы освобождать из-под стражи — пусть даже без приглашения во Дворец независимости. Зато теперь, с новым обвинением, и срок следствия начинает отсчитываться по-новому. УПК предусматривает полтора года проведения следствия по обвинениям в особо тяжких преступлениях. К слову, никаких следственных действий с Тихановским никто и не вел. Понятно, что задача всего этого нагромождения уголовных статей вовсе не провести следствие, а просто потянуть время.
Фото: ТАСС
С Виктором Бабарико ситуация иная, хотя схема та же. Следствие по его делу официально завершено. В официальном заявлении КГБ Беларуси от 24 ноября говорится, что «организатору преступной деятельности, бывшему председателю правления ОАО «Белгазпромбанк» Виктору Бабарико предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 430 и ч. 2 ст. 235 УК Республики Беларусь по фактам получения взяток организованной группой в особо крупном размере, а также легализации («отмывания») средств, полученных преступным путем в особо крупном размере соответственно». В «организованной группе получателей взяток», кроме самого Бабарико, шестеро его заместителей. Все фигуранты, согласно пресс-релизу КГБ, полностью признали свою вину, за исключением Виктора Бабарико. Теперь обвиняемые знакомятся с материалами дела.
Статья 430 — особо тяжкая, от 5 до 15 лет лишения свободы. И тут УПК дает огромный временной ресурс. На ознакомление с делом — месяц. Затем — две недели у прокурора, который будет направлять дело в суд. Месяц у судьи для ознакомления, потом может быть еще месяц от момента вынесения постановления о назначении судебного разбирательства до определения его даты. Итого — еще три с половиной месяца. До весеннего равноденствия, считайте. А там — или ишак заговорит, или падишах помрет. Да и разбирательство спокойно можно начинать, учитывая признательные показания заместителей Бабарико.
Такие суды могут длиться полтора года. В нашей ситуации это бесконечность.
За это время можно придумать еще 400 сравнительно честных способов отъема денег у России и столько же способов отъема жизни и свободы у белорусов.
На днях в некоторых белорусских медиа появились «вбросы» по поводу того, что Сергей Лавров якобы приезжал для того, чтобы выторговать свободу для Виктора Бабарико, который немедленно уедет на Кипр. Держите карман шире! Зачем России белорусский зек Бабарико? Бабы другого нарожают. Россия даже за собственного гражданина Владислава Баумгертнера, которого в 2013 году Лукашенко заманил в ловушку и арестовал прямо после переговоров с белорусским премьером, не слишком-то вступалась. Так тот был к тому же действующим главой «Уралкалия». А тут — и вовсе чужой гражданин, безработный заключенный, к «Белгазпромбанку», который действительно является «газпромовским» активом в Беларуси, больше отношения не имеет, так что проще договориться и работать с теми, кого Лукашенко прислал в банк вместо арестованного руководства. Тем более что актив не самый важный — как еще один автомобиль в гараже, где уже сотня стоит: погоды не сделает, на благосостояние не повлияет, а если разобьется, то никто не обеднеет. Так что Лавров с человеческим лицом, который специально едет в Минск выпрашивать свободу для бывшего банкира, — это сказка для того самого «пипла», который «хавает». А Бабарико каждый день в рабочее время знакомится с материалами дела вместе со своим адвокатом Дмитрием Лаевским. Держать его за решеткой можно еще очень долго, формальности соблюдены.
Пока Лукашенко не будет отстранен от власти, невиновные не выйдут из тюрем. Пока Лукашенко не будет отстранен от власти, не прекратятся пытки и убийства. Пока Лукашенко не будет отстранен от власти, ни один белорус, выходя на улицу, не будет уверен в том, что сможет вернуться домой. Но есть и хорошие новости: пока Лукашенко не будет отстранен от власти, белорусы не прекратят выходить на улицы, даже зная, что могут не вернуться.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»