«Мы продолжаем гнуть свою линию и мирно, но настойчиво требовать исполнения трех пунктов народного ультиматума: отставка Лукашенко, освобождение политзаключенных, расследование преступлений силовиков. 18 октября мы, потомки белорусских партизан, пройдем мирным маршем по Партизанскому проспекту и выразим солидарность с рабочими заводов», — такое объявление в субботу вечером появилось сначала на главном оппозиционном Telegram-канале Беларуси Nexta, а затем в дворовых чатах и даже (в распечатанном виде) в некоторых подъездах.

К 22-м выходным протеста (выступления проходят с 24 мая) Беларусь подошла со следующими исходными:

- на уличные шествия против Александра Лукашенко в Минске стабильно выходит около 100 тысяч человек; - в Солигорске бастуют шахтеры «Беларуськалия», в Гродно — стачка на заводе азотных удобрений, в Новополоцке — на нефтеперерабатывающем заводе «Нафтан». В Минске протестуют рабочие сразу пяти предприятий: тракторного, моторного, электротехнического и автомобильного заводов, а также «Белкоммунмаша»; - помимо рабочих, бастуют студенты и преподаватели. Флагманы — Минский государственный лингвистический университет и Белорусский государственный университет информатики и радиоэлектроники. Их поддерживают учащиеся еще девяти столичных вузов. В регионах наиболее активно протестуют студенты Гродненского и Могилевского государственных университетов, Витебского государственного технологического университета, Гомельского и Брестского государственных технических университетов; - оппозиция выдвинула Александру Лукашенко ультиматум: уйти в отставку до 25 октября. В противном случае начнется общенациональная забастовка; - замминистра внутренних дел Беларуси Геннадий Казакевич заявил, что милиция готова применять против протестующих боевое оружие.

За 45 минут до старта «Партизанского марша» «в целях безопасности» власти закрывают шесть станций метро: «Октябрьская», «Купаловская», «Немига», «Первомайская», «Пролетарская» и «Площадь Ленина». С каждой из них легко добраться до маршрута шествия. Через 15 минут — видимо, тоже в целях безопасности — в центре Минска отключают мобильный интернет.

В 13.55 я смотрю на площадь из окна железнодорожного вокзала. На первый взгляд за окном — обычная жизнь: снуют туда-сюда маршрутки, порознь стоят небольшие группы людей. Никаких признаков готовящегося протеста.

И вдруг все меняется. Марш начинается из залов ожиданий, из магазинов и привокзальных кафе. Люди встают с кресел и направляются к выходу. Вокзал пустеет наполовину.

На улице в поток вливаются те, кто только что ждал маршрутку, потягивал колу в Макдоналдсе, бродил по торговому центру.

Я иду с сотней молодых парней и девушек вдоль широкой Ульяновской улицы. Из карманов, из сумочек они на ходу достают бело-красно-белые флаги, повязывают их на шее. Сзади на переходе — еще одна группа, а со стороны вокзала идет еще одна. Со Свердлова, с Белорусской, с Ленина с разных сторон большими и маленькими группами идут и вливаются в общее шествие новые и новые люди. На узкой Октябрьской улице они образуют сплошной поток. Сколько их здесь? Я вижу (навскидку) тысячи три. Но не вижу конца.

Когда мы выходим на Партизанский проспект, по которому должен двигаться марш, выясняется, что по всей ширине проспекта плотно стоят люди — бело-красно-белое море, продолжающее подпитываться из соседних артерий. «Живэ Беларусь!»

— Политика Александра Лукашенко никогда меня не устраивала. Мы знали, что у нас выборы — не выборы, что они фальсифицируются каждый раз, — Алексей, предприниматель лет сорока, стоит на проспекте с плакатом «За свободу слова». — На президентских выборах я пробовал попасть в избирательную комиссию. Собрал подписи от жителей своего района. Но оказалось, что в комиссию не пускают случайных людей: ее членов выбирали сотрудники районной администрации, которые сами не избираются. При этом даже прийти посмотреть на их голосование было нельзя — якобы из-за ковида.

О свободе слова в Беларуси Алексей говорит просто: ее нет.

— Нет независимого телевидения. За неудобный репортаж журналиста могут отправить в тюрьму. Единственная возможность получить правдивую информацию — интернет, и то в большей степени — Telegram-каналы.

Бизнес Алексея — образовательный: его компания учит детей программированию и робототехнике.

— Экономическая политика Лукашенко меня как бизнесмена тоже не устраивает. В Беларуси государственный сектор экономики поддерживается за счет частного. На заводах производится неконкурентоспособная продукция, но их не модернизируют, а просто дотируют из бюджета, в том числе — из налогов, заплаченных предпринимателями.

Со стороны железнодорожного вокзала на проспекте стоят в четыре ряда автомобили. Дорога перед ними свободна, но машины не разъезжаются.

— Мы блокируем подъезды, чтобы в тыл ребятам не смог заехать ОМОН, — говорит один из водителей. — Есть такое сообщество в Telegram — «Водители 97%», — это по числу реально проголосовавших за оппозиционных кандидатов. Координируемся через него. Кто-то сейчас стоит на МКАД, кто-то блокирует проезд на Партизанский с вокзала. «Бусики» просто не могут проехать. А что такого? Ну сломался посреди улицы — бывает.

Шествие начинается. Партизанский проспект свободен. ОМОНа и милиции действительно не видно. В колоннах рядом идут люди, возраст — от 20 до 70. Идут семьями. Отец с сыном несут большой бело-красно-белый флаг. Колоссальное народное единение.

«Верым, можам, пе-ра-можам! Верым, можам, пе-ра-можам!» — катится от первых рядов к замыкающим. Плакатов в руках протестующих немного. «Последний сезон» — надпись над портретом грустного Лукашенко в тюремной робе. «Подготовка к выборам. Тихановская — многотысячные митинги. Лукашенко — автозаки, водометы, ОМОН».

В толпе замечаю мужчину с российским триколором. Максим переехал в Минск из Перми 10 лет назад — женился на белоруске.

— Но мне не нравится политика Александра Лукашенко, потому что я боюсь за своих детей. Был не один случай, и не только в этом году, когда на молодых ребят, гуляющих в парках, вдруг нападала милиция или ОМОН. В 2017 году такое нападение было после одной из политических акций. Силовики решили, что ребята участвовали в митинге, хотя в реальности они никакого отношения к акции не имели. Их били дубинками по головам.

На вопрос, как Россия должна реагировать на белорусские протесты, Максим отвечает: «Путину нужно поговорить с Тихановской. Неважно, в каком качестве: как с избранным президентом или как с лидером оппозиции. Искать выход из политического кризиса нужно именно со Светланой Тихановской. Может быть, они вместе смогут придумать сценарий, по которому Лукашенко уйдет, получив гарантии безопасности для себя и своего окружения».

Толпа продолжает идти по Партизанскому проспекту. Из окон ее приветствуют местные жители: машут бело-красно-белыми флагами, открывают лоджии с висящим на них белым и красным бельем. На одном из балконов молодая компания выстраивается в линию: лист белой бумаги — красные трусы, лист белой бумаги — красная футболка, снова лист белой бумаги. Из окон хлебозавода № 3 протестующим машут рабочие. На рабочих у белорусской оппозиции особая надежда. 26 октября, если Александр Лукашенко не уйдет в отставку, в стране должна начаться всеобщая забастовка. Протестующие верят, что она возможна.

— Сегодня наш народ един как никогда, — объясняет Микола, мужчина лет 35. — Уже сейчас в стране бастуют рабочие многих предприятий. Не вижу причин, чтобы этот протест не расширился.

— Но ведь если люди не будут работать, у них не будет зарплаты. Не на что будет жить.

— Во-первых, многие белорусы уже потеряли работу. Но не остались без денег. В стране сейчас колоссальная взаимовыручка. Может быть, вы слышали о фондах, которые помогают тем, кто из-за протестов остался без работы? Это наш ответ на репрессии. Но даже и без фондов: белорусам не привыкать сидеть без денег. У нас каждые четыре года деноминация, у нас стабильная бедность. Перетерпеть ее ради того, чтобы скинуть этого пацука [крысу], не так уж и сложно.

— А что дальше?

— Примеров успешных революций в мире много. Та же Чехия. Я думаю, мы найдем свой путь. Мы изберем нового президента, вернем законность в страну, наладим жизнь.

На вопрос, как России правильно реагировать на белорусские протесты, Микола отвечает:

— Владимиру Путину нужно или не реагировать вообще, или говорить с народом Беларуси. Россия, если отвернется от нашего диктатора, только выиграет.

Марш должен продолжаться до метро «Могилевская» — окраины Минска. Но на подходе к предпоследней станции, «Автозаводской», протестующих встречает стена ОМОНа. На проезжей части бойцы натягивают колючую проволоку и выстраиваются за ней с оружием. Наготове четыре водомета. Люди останавливаются в 100 метрах от силовиков. Несколько смельчаков идут вперед, подходят почти вплотную к «колючке», и тут из-за водометов выбегает отряд. Одного протестующего ловят, волокут за ограждения.

— Поворачиваем, поворачиваем! — раздается в толпе. Демонстрация начинает искать обходной маршрут.

Около универмага «Беларусь» к толпе подъезжают три микроавтобуса с ОМОНом. Из черных утроб выбегают люди в черном, но происходит неожиданное: никто из протестующих не бежит от них. Встают стеной. Силовики отступают.

На пересечении Партизанского проспекта и улицы Жилуновича — еще один «привет» от ОМОНа: микроавтобус проезжает рядом с демонстрантами, из открытого окна раздаются выстрелы (в воздух), затем в людей летят две светошумовые гранаты. Силовики звереют от бессилия. Пытаются микроавтобусами перекрыть проспект — толпа идет прямо на них. «Стражам порядка» вновь приходится отступать.

Демонстрация поворачивает на улицу Ванеева, продолжает двигаться на окраину города. «Пошел! Вон! Ты и твой ОМОН!», «Диктатуре нету места от Хабаровска до Бреста!», «Три-бу-нал! Три-бу-нал!».

— Мы хотим избавиться от кошмара, который уже 26 лет с нами, — говорит Ольга, женщина средних лет. — Я врач. Ставка врача — 400 белорусских рублей (12 000 российских). Чтобы выжить, приходится работать на две ставки: с 8 утра до 9 вечера каждый день. А ведь Лукашенко обещал, что у всех белорусов будет зарплата не меньше 500 долларов. Я знаю зарплаты продавцов в Могилеве — 350 рублей, кондукторов — 280. Я вижу, что наш президент врет. Что ему очень нравится власть, но он не готов работать на свой народ.

— Я занимаюсь предпринимательством в сфере строительных работ, — подхватывает Елена. — У меня совсем небольшое предприятие. Могу сказать, что малый бизнес в Беларуси душат проверками. Нашему государству невыгодно, чтобы люди занимались своим делом, потому что такими сложно управлять. Лукашенко сам говорил в 1995 году после избрания: «Через несколько лет я пожму руку последнему предпринимателю… Предприниматели — это блохи, от них надо избавляться». Но посмотрим, кто кого пераможет.

В районе Серебрянки толпа заметно редеет: люди расходятся по домам. Около 2 000 человек продолжают шествие. В середине улицы Ванеева дорогу им вновь перекрывают четыре «бусика».

— Идем вперед! Нас все еще слишком много для них, — кричат из первых рядов. «Бусики» вновь отступают, но тут сзади сквозь толпу прорывается велосипедист: «Ребята, с тыла автозаки!»

Большинство протестующих бежит в парк Чингиза Айтматова. Когда ОМОНовцы подъезжают к ведущей в парк лестнице, демонстранты уже слишком далеко. Разбиваются на небольшие группы, теряются среди гуляющих.

«Партизанская» операция удалась.