В конце июня президент России предложил повысить налог на доходы физических лиц (НДФЛ), а вырученные деньги потратить на лечение детей с редкими (орфанными) заболеваниями. Эта идея прозвучала накануне голосования за поправки в Конституцию. После объявления результатов ее публичное обсуждение на государственном уровне заглохло. С мертвой точки дело сдвинулось лишь в октябре. Вчера в Общественной палате (ОП) России прошло третье по счету совещание по исполнению поручения президента (две предыдущие встречи не афишировали). На нем присутствовали преимущественно представители благотворительных и пациентских организаций. Обсуждали новый государственный фонд.
О необходимости создать специальный фонд, из которого будут выделяться деньги на дорогостоящее лечение, говорила вице-премьер Татьяна Голикова еще в начале июня. Она предлагала пополнять его из трех источников: регионального и федерального бюджетов, а также за счет привлечения «социально ориентированного бизнеса». Эту идею поддержал Владимир Путин и раскритиковали эксперты и пациентское сообщество. Главная претензия — отсутствие четкой системы поступления и контроля финансов.
Спустя две недели президент предложил новый, конкретный источник поступления денег — в виде повышения НДФЛ с 13 до 15% с 1 января 2021 года. Как подчеркнул глава государства, инициатива коснется граждан, которые зарабатывают больше 5 млн рублей в год. Повышенной ставкой будет облагаться только та часть доходов, которая превышает эти пять миллионов. Такая система, по оценке Путина, позволит ежегодно привлекать в бюджет более 60 млрд рублей:
цитата
Из поручения Путина
«Эти средства предлагаю “окрасить”, как говорят специалисты, защитить от любого другого использования и целевым образом направлять на лечение детей с тяжелыми, редкими заболеваниями, на закупку дорогостоящих лекарств, техники и средств реабилитации, на проведение высокотехнологичных операций. Решение об использовании этих денег должно быть прозрачным и абсолютно открытым. Моральное право принимать эти решения могут только врачи и общественные деятели. Люди, которые всю жизнь посвятили помощи больным детям, работе в некоммерческих и благотворительных организациях, которые делом доказали свою порядочность, непререкаемый авторитет и безупречную репутацию».
Именно структура госфонда и его виды деятельности предметно обсуждалась в Общественной палате России 15 октября. Пока речь идет о предварительном обсуждении, окончательное решение ни по одному вопросу еще не принято.
По замыслу зампреда комиссии ОП по социальной политике, трудовым отношениям и поддержке ветеранов Екатерины Курбангалеевой, в качестве высшего органа управления рассматривается Наблюдательный совет. В него войдут «имеющие высокую репутацию и заслуги перед Отечеством» представители медицинского и научного сообществ, благотворительных и пациентских организаций, социально ориентированного бизнеса и СМИ. Треть членов может быть включена в Совет по представлению президента, треть — по представлению правительства и еще треть — Общественной палаты.
Среди полномочий Совета — утверждение долгосрочной программы развития новой госструктуры, а также формирование закрытых перечней нозологий, которые смогут получать помощь от фонда, и критериев их отбора с возможностью ежегодного пересмотра. По мнению руководителя проектного офиса «Редкие болезни» Елены Красильниковой,
заболевание должно иметь орфанный статус и «детскую когорту», быть жизнеугрожающим и/или инвалидизирующим и не входить в другие программы с федеральным финансированием.
Последний пункт вызвал возражение координатора проектов фонда «Тепло сердец» Светланы Белоусовой. Она отметила, что муковисцидоз — тяжелое, полиорганное заболевание — хотя и входит в программу высокозатратных нозологий, но за федеральный счет для лечения муковисцидоза закупается только один препарат — «Пульмозим» (дорназа альфа).
Представители фонда «Подари жизнь» сообщили, что перебои с закупками лекарств есть и для больных раком. Это притом что онкологические заболевания — одно из ключевых направлений нацпроекта «Здравоохранение».
«К сожалению, не все препараты закупаются, не все входят в перечень жизненно важных и угрожающих. Многие препараты назначаются офлейбл (лекарство разрешено по показаниям, не упомянутым в инструкции по применению. — Е. К.), это тоже большая проблема, — подчеркнула координатор фонда «Подари жизнь» Екатерина Ивахник. — Дети уезжают из федеральных центров лечиться домой в регионы. Большинство проблем с лекарствами наступает именно там».
Остро встал вопрос, будет ли госфонд закупать незарегистрированные в России препараты?
Большинство высказалось «за», но с условием, что они должны быть одобрены для применения в США и Европе.
«С незарегистрированными препаратами призову быть аккуратными, — предупредила директор благотворительного фонда «Семьи СМА» Ольга Германенко. — У производителя должен оставаться стимул регистрировать свои препараты на территории страны. Если мы начнем закупать пациентам незарегистрированные лекарства без гарантии, что производитель будет их регистрировать и вкладываться в нашу систему здравоохранения, мы рискуем вообще не получить никаких регистраций редких препаратов. Потому что вкладываться в это невыгодно, будем честными».
Ольга Германенко. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Именно спинальная мышечная атрофия (СМА), как отметили участники совещания, стала «драйвером дискуссии» о необходимости наладить лекарственное обеспечение орфанных больных.
Напомним, в России зарегистрирован всего один препарат для патогенетической терапии СМА — «Спинраза». Один укол стоит 125 тысяч долларов. Делать их необходимо пожизненно: в первый год шесть инъекций, в последующие — по три. По данным фонда «Семьи СМА», «Спинразу» за счет государства получают 13% всех больных СМА в стране. Второй препарат — «Золгенсма» — стоит 2,1 млн долларов, но это один укол на всю жизнь. Компания-производитель представила досье на его регистрацию в России. Аналогичную процедуру проходит еще одно лекарство — «Рисдиплам». Как и «Спинраза», оно применяется пожизненно, его торговая цена пока неизвестна.
По мнению Ольги Германенко, новый госфонд может стать временным «инструментом по отработке» технологии взаимодействия с пациентами, которые не включены ни в какие программы: «Эти нозологии могли бы попадать в работу фонда. И после создания реестра, проведения расчетов [потребности в лечении] передаваться в уже существующие программы, которые поддерживаются государством. То есть фонд — это некая ступенька: отработали, поняли, как с этим заболеванием справляться, и передали дальше».
В противном случае, опасаются эксперты, госфонд может попросту «лопнуть» и не справиться с объемом работы.
Татьяна Голикова, вице-премьер, отвечающий за здравоохранение. Фото: РИА Новости
«Мы знаем про один источник финансирования, знаем, сколько в распоряжении денег. Пока у нас нет точных расчетов, но уже есть подозрение, что средств окажется недостаточно, — заявил сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов Ян Власов. — Каким бы ни был замечательным Совет, он не сможет решать проблемы, если у него не будет ресурса».
По итогам совещания его участники решили направить коллективное письмо в Минфин с просьбой разъяснить механизм финансирования. До сих пор открытым остается главный вопрос: смогут ли больные рассчитывать на бесплатную медпомощь уже в первом квартале 2021 года, не дожидаясь окончания налогового периода? Ответ мы узнаем совсем скоро: срок исполнения президентского поручения истекает 1 ноября.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»