Первыми об обстоятельствах гибели девочки сообщило издание 47news. По их данным, двойню выносила и родила 31-летняя уроженка Дагестана по договору с китайской семьей из провинции Внутренняя Монголия. Посредником выступало петербургское агентство «Наследие», которое специализируется на суррогатном материнстве и донорстве. Предполагалось, вероятно, как это и происходило до определенного момента, что к моменту рождения детей их биологические мама с папой приедут в Петербург, получат все необходимые документы, включая свидетельства о рождении, и увезут двойняшек к себе во Внутреннюю Монголию.

Дети родились в клинике Первого медуниверситета в Петербурге 30 апреля. Граница России с Китаем была закрыта уже три месяца. Поэтому маленькие брат и сестра оказались не у родителей, а в мансарде двухэтажного частного дома в поселке Коммунар под опекой 28-летней женщины и ее супруга. В прессе женщину уже назвали няней.

Следственный комитет возбудил по этому факту уголовное дело.

Двухэтажный дом с мансардой скрыт от любопытных высоким забором. Пожилая соседка в соседнем деревянном домике рассказала «Новой», что никто рядом и не знал, что там появились новые младенцы.

— Я часто вижу, как они гуляют с колясочкой вон там, по Ижорской улице, — добавила женщина. — Везут колясочку, а рядом бежит девочка. Я обычно как с детьми: подзову, скажу чего ласковое. А к этим — прям не подступись.

Соседка уверена, что у молодой пары, живущей в высоком доме, своих детей двое — старшая девочка и грудничок. С коляской, рассчитанной на двойню, их никогда не видели. О том, что в доме были еще и суррогатные дети, пенсионерка узнала из телевизора.

Судя по тому, что сейчас известно, смерть насильственной не была. Но по данным того же 47news,

после того, как они покинули клинику Первого меда. «Новой» не удалось выяснить, на каком основании этих детей забрала к себе в дом 28-летняя «няня» из Коммунара. И проблема, к сожалению, шире, чем трагедия одной китайской семьи и гибель одного ребенка.

Когда в Китае отменили закон «одна семья — один ребенок», многие из тех, кто хотел завести второго, уже вышли из детородного возраста. К тому же у китайцев вообще проблема с фертильностью из-за скверного состояния природы. Решением проблемы для многих становилось суррогатное материнство, но оно в Китае запрещено.

В России суррогатное материнство разрешено. Французское издание Le Droit приводит данные, собранные Агентством Франс Пресс в сентябре этого года: если в Калифорнии, единственном американском штате, где процедура легальна, ее стоимость в среднем 200 тысяч долларов, то в России — 73 тысячи. На Украине и в Грузии еще дешевле — 35 и 50 тысяч долларов соответственно. Но у нас лучше развита сфера ЭКО.

В каждом из этих регионов возникло множество крупных агентств, мелких агентств и одиночных агентов, готовых выступать посредниками. Часть из них основали выходцы из Китая. Наиболее крупные созданы в России, но держат в Китае офис. Бизнес легальный, очень доходный, довольны все — не только счастливые родители и цветущие пышным цветом коммерсанты, но и, на минутку, клиники и роддома, которым услуги в таких случаях оплачиваются по максимальным тарифам.

«Компания «Наследие» — стремительно развивающийся центр»: так характеризует себя в группе в «ВКонтакте» агентство, сопровождавшее рождение близнецов.

В аппарате детского омбудсмена говорят, что фирма принадлежит гражданину Китая. Однако, по данным СПАРК, единственной владелицей «Наследия» числится 54-летняя жительница Ленобласти Елена Ионосова. Ее официальное место жительства — общежитие коридорного типа в Коммунаре. Там «Новой» рассказали, что женщину давно не видели, комната ее пустует, но квартплата поступает регулярно, долгов нет.

В офисном центре на Лиговском проспекте, указанном на сайте «Наследия» как адрес, не смогли показать «Новой» кабинеты, занятые компанией. Телефоны не отвечают.

«Наследие» существует с 2013 года. До этого Елена Ионосова возглавляла фирму «Благо», которая оказывала аналогичные услуги. В разделе «Отзывы» на сайте «Наследия» есть анонимные отклики из Великобритании, Германии и Нидерландов, не говоря уж о многочисленных российских городах. Если судить по ним, то «Наследие» осчастливило больше двух десятков семей. Последний отзыв, правда, датирован июлем 2016 года. Судя по странице в «ВКонтакте», в июле 2019-го компания еще продолжала работать. И наконец, можно просто отсчитать назад 9 месяцев от 30 апреля, чтобы понять, что в 2019-м «Наследие» функционировало.

По данным СПАРК, в 2015 году компания декларировала миллион рублей убытка. В 2018-м ее чистая прибыль составила 71 тысячу рублей, а выручка — всего 500 тысяч. Это раз в восемь меньше, чем в среднем получают агенты по суррогатному материнству за рождение одного ребенка. Налогов за 2018 год «Наследие» заплатило 90 тысяч рублей, в 2019-м — 30 тысяч. Проще говоря,

— В серьезных агентствах на фирмочки, живущие в серой зоне, смотрят косо, — поделился с «Новой» источник в этом бизнесе, попросивший не публиковать его имени. — Во-первых, они демпингуют. Во-вторых, из-за их косяков проблемы возникают у добропорядочных компаний. Вот и после этой истории с гибелью ребенка весь бизнес напрягся, ждем последствий.

Двухэтажное строение с мансардой в Коммунаре, где умерла китайская девочка, окружено глухим высоким забором и возвышается над всеми соседними деревянными домиками. Соседка рассказала «Новой», что молодую женщину, живущую там с мужем и двумя собственными детьми, зовут Дарья. А в группе «Наследия» в «ВКонтакте» с пользователями переписывается Дарья Ионосова. И по возрасту она как раз годится в дочери владелице «Наследия».

По словам соседей, высокий белый дом в Коммунаре начали строить года три или четыре назад на месте развалюхи, принадлежавшей бабушке нынешней обитательницы. То есть вскоре после того, как компания «Наследие» продекларировала отсутствие прибыли и миллионный убыток.

До пандемии процесс шел по прекрасно смазанным рельсам. Агентства по суррогатному материнству оформляли договоры с лучшими роддомами. Биологические родители приезжали в Россию примерно за месяц до родов, а уже через два часа после появления новорожденного у них на руках был отказ суррогатной матери от ребенка и согласие передать его биологическим родителям. В роддомах эти дети так и проходили — как рожденные по программе суррогатного материнства. Если с документами все в порядке, родители получали в загсе свидетельство о рождении и улетали.

Эта схема и раньше работала только в идеальных условиях: когда биологические родители приехали, давно состоят официально в браке и так далее. При малейшем отклонении начинались проблемы. В феврале 2019-го Дзержинский районный суд Петербурга рассматривал жалобу китайской пары, которой загс отказал в выдаче свидетельства о рождении ребенка на таком основании: «поскольку на момент подачи заявления в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения и на имплантацию эмбрионов они не состояли в зарегистрированном браке». В декабре тот же Дзержинский суд рассматривал еще один точно такой же случай и второй — о китайской матери, формально в браке не состоящей. Все решения были вынесены в пользу биологических родителей. Семейный кодекс, отмечал суд, не лишает родителя-одиночку или людей, не состоящих в браке, права иметь детей.

Но настоящие беды посыпались в период пандемии. Действие стандартного договора на суррогатное материнство заканчивается в момент появления новорожденного: услуга оказана — получите и распишитесь. Дальше судьба младенца, по идее, интересует только его маму с папой. Российское государство ничего такому младенцу не должно, в документах он проходит как отпрыск граждан другой страны. Но и китайское консульство ничего ему не должно, потому что по документам он и не гражданин Китая.

Такое уголовное дело в Москве расследуется с лета.

В Петербурге еще в сентябре всплыли полторы сотни детей с туманным юридическим статусом «зависших» из-за пандемии. Суррогатные матери, как положено, от них отказались, а биологические родители забрать не могли. Примерно у трети, по информации «Новой», нет свидетельства о рождении, потому что для его оформления требуется физическое присутствие родителей. В некоторых случаях китайцы сумели через диппредставительства переслать в Россию оригиналы своих паспортов, и агентства каким-то способом получили метрики на детей. Несколько агентств оформили для родителей приглашения от частных клиник как бы на лечение — и те смогли пересечь закрытую границу. В общем, все решали проблему своими силами и просить помощи у государства не планировали. Обнаружилось все, можно сказать, случайно.

У некоторых новорожденных возникли проблемы со здоровьем, поэтому они из роддомов отправились в детские больницы. Всего известно о 23 таких младенцах. И врачи вдруг начали слать сигналы недоумения в аппарат детского омбудсмена в Санкт-Петербурге Анны Митяниной: дескать, как-то много у нас в последнее время маленьких китайцев.

Теперь эти 23 младенца в доме ребенка №3 ждут родителей. Но Митянина копнула глубже, чем предполагала история 23 детей. Она бросила клич по агентствам: расскажите о проблеме — мы поможем решить.

Теперь мы знаем, что крупные компании сохраняли постоянную связь с биологическими родителями. Последним пришлось оплачивать новые услуги, но другого выхода не было. Детям наняли нянь, их поместили в отличные условия, мамы с папами наблюдают за ними по скайпу и даже могут указывать, в какую погоду няне можно погулять с коляской. Это подтверждает Анна Митянина, побывавшая в апарт-отеле и в коттеджах, снятых крупными агентствами.

Организовать общий гуманитарный рейс, чтобы все родители могли одновременно забрать детей, оказалось невозможно, потому что у разных семей решение юридических проблем находится на разных стадиях. У кого-то элементарно затянулись суды — тоже из-за пандемии. Сейчас известно о 25 семьях, прилетевших за детьми в Петербург. Однако все это касается только тех, кто откликнулся на призыв Митяниной. То есть помощь получили те, кто не прятался в серой зоне этого бизнеса.

Агентство «Наследие» не откликалось. Судя по всему, детей просто забрала к себе в дом «няня», а более вероятно — дочь владелицы компании. И если бы девочка не умерла, об этих детях вообще никто бы, видимо, не узнал.

А главное — никто не знает, сколько еще таких же компаний, которые предпочли решать проблему по-тихому и лишний раз не светиться. А значит, неизвестно, сколько детей «зависло» в статусе «товара». И каково им сейчас.