«Индекс варяжности» остается пока стабилен

Васильев возглавлял Дагестан с октября 2017 года. Политический тяжеловес федерального масштаба — бывший вице-спикер Госдумы, руководитель фракции «Единая Россия», заместитель секретаря Совета безопасности РФ, статс-секретарь — заместитель министра внутренних дел РФ, он стал первым не местным главой северокавказской республики в постсоветской России.

Выходец из другого региона, не имеющий земляческих или родственных связей с политическими, религиозными и этническими группами Дагестана, а также опыта работы в регионе, Васильев был направлен в Дагестан для реализации новой модели управления национальной республикой.

С конца 90-х Москва поддерживала местные элитные кланы, со временем погрязшие в коррупции и криминале и по факту приватизировавшие государственную власть в Дагестане. Кремль не готов был дать дагестанскому обществу возможность самому очиститься от коррупционеров путем прямых честных выборов, а потому решил привести кризис-менеджеров из «варяг» и опробовать новую концепцию, по сути, внешнего управления.

И вот три года спустя не доработавшего до конца первого срока генерал-полковника Васильева сменяет другой генерал-полковник, Меликов. Сергей Меликов также силовик, тоже политик федерального масштаба, бывший первый заместитель директора Федеральной службы войск национальной гвардии, а в настоящее время — сенатор Совета Федерации от Ставропольского края. В отличие от Васильева у Сергея Меликова большой опыт работы на Северном Кавказе. С 2011 по 2014 год он был командующим Объединенной группировкой войск по проведению контртеррористических операций на территории Северного Кавказа, а с 2014 по 2016 год — полномочным представителем президента в Северо-Кавказском федеральном округе.

Кроме того, у него есть этническая связь с Дагестаном: отец Меликова по национальности лезгин, представитель одного из коренных дагестанских народов, также военный, служивший во внутренних войсках МВД СССР. Меликов родился и вырос в Московской области, окончил Саратовское высшее военное командное училище им. Ф.Э. Дзержинского МВД СССР, затем Военную академию им. М.В. Фрунзе и Военную академию Генштаба Вооруженных сил РФ.

По каким же причинам сейчас, не дожидаясь даже конца первого срока Владимира Васильева, Кремль все-таки меняет одного генерал-полковника на другого?

То, что Васильев может уйти в отставку, говорили уже давно. Неделю назад РБК сообщил, что в Кремле обсуждают его досрочный уход с поста главы. По данным издания, претензий к Васильеву у Кремля нет, главные причины — возраст (Владимиру Абдуалиевичу 71 год) и проблемы со здоровьем. Кремль, по мнению источника, хотел бы, чтобы выборы в Госдуму РФ в Дагестане готовил уже новый руководитель. Однако действительно ли все было так успешно в работе Васильева на посту главы Дагестана?

Васильеву многое удалось. Он зачистил коррупционные кланы в Дагестане. Под него федеральный центр дал республике большие деньги. Он наладил финансовую дисциплину и строил школы. При нем дагестанские города стали чище. Однако модель Васильева–Здунова себя исчерпала, считает дагестанский эксперт Расул Кадиев: «Эта модель была призвана отодвинуть очень сильные дагестанские кланы от власти и сделать Дагестан федеральной территорией... Много проблем удалось решить, но многие проблемы остались».

По мнению политолога, бывшего министра по делам национальностей Дагестана Эдуарда Уразаева, некоторые причины отставки Васильева лежат на поверхности: «Это допущение вспышки пневмонии, это и неосвоенные миллиарды бюджетных средств, это также его проблемы со здоровьем, о которых он предупредил руководство страны и которые влияли на интенсивность его работы на такой хлопотной должности».

Действительно, во время первой волны пандемии Дагестан стал одним из самых проблемных регионов России. Власти не смогли эффективно обеспечить самоизоляцию общества, наладить работу системы здравоохранения, ограничить массовые мероприятия. А главное, они скрывали реальные цифры погибших, отчего люди не воспринимали угрозу серьезно, пока не начали массово заболевать. В результате — один из самых высоких уровней смертности в стране, десятки погибших врачей, в некоторых селах — сотни заразившихся людей. К борьбе с коронавирусом в Дагестане подключался лично Владимир Путин, он проводил онлайн-совещание по этому вопросу и давал распоряжения о принятии срочных мер. В произошедшей трагедии дагестанцы винят власти, прежде всего министра здравоохранения, но и, конечно, самого Васильева.

Впрочем, рейтинг Васильева и до начала пандемии неуклонно снижался. С октября 2018-го по конец марта 2019 года он входил в десятку губернаторов, чьи показатели поддержки населения упали сильнее всего.

Причина падения рейтингов — неоправдавшиеся ожидания. Назначение приезжего управленца и так было воспринято без восторга, но с приходом Васильева у многих дагестанцев появилась надежда, что федеральный тяжеловес хотя бы разгонит местных коррупционеров и жить станет легче. Недаром в своем представлении Народному собранию РД Васильев торжественно обещал: «Я пришел к вам не один, со мной пришла вся Россия».

Действительно, сразу после назначения Васильева был дан старт новому этапу беспрецедентной кампании по борьбе с коррупцией и кланами, в рамках которой возбуждены сотни уголовных дел как в столице, так и в отдаленных районах, вскрыты сотни фактов хищений, махинаций, мошенничества, превышения должностных полномочий, растрат.

Одновременно Васильев поставил задачу обеления экономики, выведения бизнеса из тени и повышения собираемости налогов. В рамках этой кампании он объявил войну республиканским рынкам, владельцы которых не платят налоги, делал все, чтобы повысить финансовую и административную дисциплину. Однако такая стратегия не учла, что коррупция и уход от налогов в Дагестане в значительной степени компенсируют безобразное качество госуправления: люди не платят налоги, зато сами благоустраивают села, вплоть до строительства дорог, покупки пожарных машин, газификации, сами содержат инвалидов и сирот.

«Надо понимать, что коррупционные деньги— это масло, которое смазывало шестеренки дагестанской экономики. Эти деньги в основном оставались в республике, на них магазины, дома строились, работа была. Коррупционных денег не стало, и работы не стало. Бизнесу стало неинтересно работать тут. Уход от налогов в ситуации, когда нет развитой системы государственной поддержки малого бизнеса, — это часто вопрос выживания. Почему здесь обувь стоила дешево? Потому что работали в тени. А как обелили, работать стало совсем невыгодно», — рассказал дагестанский эксперт, пожелавший остаться анонимным.

Действительно, в ходе моих последних поездок в Дагестан все, с кем мне доводилось общаться, говорили, что открыто и нагло вымогать взятки в Дагестане теперь никто не решается. Однако большинство собеседников утверждало, что в результате серьезных улучшений они не чувствуют, напротив, жить стало тяжелее.Получается, что в борьбе с коррупцией и за обеление экономики не учли, что эти процессы могут привести к снижению уровня жизни людей. Дагестан и так — дотационный регион с одним из самых низких уровней зарплат и пенсий. Увеличение налогового бремени, необходимость выхода из тени вкупе с общим экономическим спадом последних лет и ковидным локдауном очень сильно ударили по семейным бюджетам.

При этом вполне очевидно, что от казнокрадства совсем избавиться не удастся. «Поставили министра русского, нельзя с ним договориться. Теперь его зам берет меньше, но не делится. Честный начальник — выгода для следующего уровня чиновников, если они не из пугливых», — считает махачкалинский активист.

Пугливые ведут себя осторожнее.

Они не потрачены отчасти в связи с недостаточно эффективной организацией торгов и конкурсов, а отчасти из-за страха чиновников, которые боятся проявить инициативу, где-то ошибиться и попасть за решетку. Поэтому предпочитают не ввязываться в новые проекты.

В результате всех этих тенденций в Дагестане очень заметно вырос уровень недовольства властью. Это видно даже по социальным сетям: дагестанский сегмент интернета пестрит жесткой критикой, раздражением и недоверием к власти. По мнению Эдуарда Уразаева, в последнее время с подачи или с позволения федеральных властей против Васильева и «его команды варягов» была развернута настоящая информационная война.

Дело в том, что большое количество приезжих чиновников во власти стало еще одним серьезным раздражителем, связанным с правлением Владимира Васильева. Сразу после своего прибытия в Махачкалу Васильев назначил на должность премьер-министра чиновника из Татарстана, бывшего министра экономики ТР Артема Здунова, чем окончательно разочаровал многих дагестанцев, которые надеялись, что хотя бы премьер будет местный. Главой Федеральной налоговой службы стал Газинур Апсалямов, ранее возглавлявший Межрайонную инспекцию Федеральной налоговой службы по Татарстану. Администрацию главы возглавил Владимир Иванов. Заместитель председателя правительства, прокурор, председатель Верховного суда и иные чиновники приехали из других регионов.

Поскольку «индекс варяжности» Дагестана при Васильеве был, наверное, самый высокий по стране, конфликты чиновников и подчиненных здесь нередко воспринимались сквозь призму национального. Ряд внешних назначенцев вступил в клинч с местными коллегами, что вызвало бурные протесты. Одного назначенного из федерального центра борца с коррупцией самого обвинили в хищении газа в особо крупном размере. А на фоне этих событий и ухудшающегося экономического положения в Дагестане все чаще звучал тезис, что народу не дают самому выбрать талантливых и неравнодушных из своей среды, а привозят приезжих, которые не лучше проворовавшейся местной элиты, но только высокомерно относятся к дагестанцам.

При этом стоит отметить, что отношение к Владимиру Васильеву и, например, Артему Здунову изначально было разным. Если первый воспринимается как опытный, доброжелательный, равноудаленный от клановых интересов федеральный чиновник, то второй — как недостаточно квалифицированный для своего поста, относящийся с высокомерием к местным и приводящий в Дагестан бизнес-интересы своих земляков.

Здунов не только приехал в Дагестан с группой советников из Татарстана и поставил на руководящие посты нескольких чиновников из этой республики. При нем государственные и муниципальные закупки были переведены в Татарстан, единым агрегатором торговли стало АО «Агентство по госзаказу РТ». По данным издания «Новое дело», подряд на разработку проектно-сметной документации по капитальному ремонту центральной площади Махачкалы был заключен с фирмой, владельцем которой на 90% является выходец из Татарстана. По имеющимся данным, общественные слушания по проекту реконструкции центральной площади имени Ленина, на который правительство Москвы выделило межбюджетный трансферт размером в 350 млн рублей, были проведены с нарушением процедуры и не обеспечили возможности реального участия жителей города.

Дагестанские эксперты отмечают, что решения по таким проектам принимаются непрозрачно, не происходит должного обсуждения и разъяснительной работы с жителями республики, отчего у многих сложилось впечатление, что Артем Здунов переключает финансовые потоки на себя и лоббирует интересы бизнеса татарстанского происхождения. Подтвердить или опровергнуть это сложно. Однако очевидно, что правительство как минимум не смогло эффективно наладить информационное сопровождение своих решений, призванное рассеивать сомнения жителей.

В целом в последние годы дагестанцы чувствуют огромную дистанцию между собой и органами власти. Многие не понимают стратегии и направления, в котором движется республика, и какова будет новая «модель управления». Поэтому сейчас они не знают, что и думать о назначении Сергея Меликова, на этот раз согласившегося возглавить Дагестан.

«Мы не знаем, как Меликов видит ситуацию в Дагестане. Будет это новый Рамзан Кадыров или нас ждет какой-то новый формат? А вообще очень обидно, что мы понятия не имеем, почему что-то изменилось в нашей жизни. Может быть, Меликов и замечательный, может, он и обучаемый.. Но у нас не было возможности с ним познакомиться! А мы ведь живые люди, мы тоже хотим понимать, что наш выбор на что-то влияет, что власть меняется не дворцовой интригой, а волеизъявлением граждан», — поделился своими мыслями житель Махачкалы, пожелавший остаться анонимным.