315 лет назад, 4 июня 1705 года, Петр I издал указ, разрешающий Никите Демидову строить новые металлургические заводы на Урале. Территория на столетия вперед стала всероссийской кузницей оружия и поставщиком ценных ископаемых. А строчка «Урал! Опорный край державы» из стихотворения Александра Твардовского превратилась в лозунг этих мест, закрепив за ними образ ресурсно-промышленной базы страны. Имя промышленников Демидовых увековечено повсюду на уральской земле, даже екатеринбургский аэропорт «Кольцово» год назад назвали именем Акинфия Демидова.
Но не тянет ли такая модель идентичности Урал в прошлое, сохраняя за ним роль вечного поставщика оружия и природных богатств?
Петровский олигарх
Репродукция портрета Никиты Демидова работы художника Луи Токке из собрания музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Источник: РИА Новости
Тульский оружейник Никита Демидович Антуфьев (в будущем Демидов) появился на Урале в 1702 году. Этому предшествовала долгая история его знакомства с Петром I.
В 1696 году промышленник изготовил для царя шесть ружей по иностранному образцу. При этом он улучшил их конструкцию. Получил за это 100 рублей и несколько десятин земли для добычи руды. На полученной земле Антуфьев построил чугунолитейный завод и наладил производство высококачественного железа.
В 1700 году началась Северная война со Швецией. Оружейные заводы повысили цены на ружья. Никита Антуфьев — наоборот, снизил цену до 1,8 рубля за штуку. Царский престол начал закупать оружие и металл для артиллерии только на его заводе. Когда после поражения под Нарвой царь задумался об усилении армии и развитии металлургии для военных нужд, у Антуфьева было и оружейное, и металлургическое производство.
«Битва при Нарве». Александр Коцебу
4 марта 1702 года Петр I издал указ о пожаловании Никите Антуфьеву казенных Верхотурских железоделательных заводов на реке Нейве, за Уральским хребтом. Промышленнику предписывалось поставлять «воинские припасы, пушки, мортиры, бомбы, фанаты и что писано выше сего». Со своей стороны Антуфьев принимал на себя условие снизить цены на продукцию. Платить казне за эти заводы он должен был железом в течение пяти лет.
В той же грамоте Никита был назван Демидовым.
Ехать на Урал тульский оружейник не хотел и прислал сначала вместо себя приказчика. Но за это ему пригрозили опалой и «разорением прожитков без всякой пощады». Государство поставило перед Демидовым задачу: расширить заводское дело на Урале «во умножение всякого железа, крупного и мелкого оружия, чтоб всегда в довольстве было». И Никита Демидов справился. С 1702 по 1706 год на его заводах было изготовлено 114 пушек. При этом Никита выставлял цену вдвое меньшую, чем другие. Тем и заработал фактически статус сподвижника Петра I.
Результатом такого сотрудничества царя и промышленника стал указ Петра I от 4 июня 1705 года, позволяющий Никите Демидову строить новые металлургические заводы на Урале. Так Урал начал обретать славу «земли Демидова» и, что важнее, стал тылом, где ковалась победа в Северной войне, а затем и в других войнах Российской империи и Советского Союза.
Завод-музей Демидовых в 2000 году. Фото: РИА Новости
В 1720-е годы Демидов владел восемью из двадцати металлургических заводов России. Пять из них были построены в течение одного десятилетия — с 1716 по 1725 год. Историки назвали это «покорением Урала».
Однако у «покорения» была и другая сторона.
«Царство не прекращавшихся ужасов»
Демидовская модель управления — сверхэксплуатация человека. На заводах Демидова работали крепостные крестьяне — «приписные». Из-за нехватки рабочих рук принимались на работу беглые каторжники и дезертиры. Брали даже идейных врагов государства — раскольников-старообрядцев, бежавших на Урал от преследований. Они почти не получали денег, но получали защиту от государственных гонений.
Впрочем, и здесь гонений хватало — не государственных.
«На старом уральском заводе» («Урал демидовский»), Борис Иогансон. Репродукция. Государственная Третьяковская галерея. Источник: РИА Новости
В 1704 году в Санкт-Петербург пришла челобитная с Урала с жалобой на Демидова. Крестьяне просили найти управу на промышленника. Они ужаснулись, как тот расправился с работником Максимом Симбирцем и его отпрысками.
«Детей его стегал на плотине насмерть и держал их в железах шесть недель и морил голодною смертию», — говорилось в челобитной, которая осталась без движения.
Но для царя гораздо важнее были поставки оружия для армии. Демидовы эти поставки обеспечивали. Петр ласково называл Никиту «Демидычем». Судьба «работных людишек» его интересовала в последнюю очередь.
В последующие два столетия эта модель практически не изменилась. Наследник Никиты Демидова Акинфий ввел на заводах каторжный режим. Любая оплошность, попытка спорить с начальством наказывались телесными истязаниями. Уральский писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк в конце XIX века писал:
«По сие время на многих уральских заводах сохранились предания о том, как рабочих бросали в жерла каменных печей или топили их в прудах».
Уральские рабочие на фотографиях Прокудина-Горского. Начало XX века
Шокирован увиденным на уральских металлургических заводах был Василий Немирович-Данченко, брат знаменитого театрального режиссера. В очерке «Кама и Урал» он писал:
«Каждый день свист шпицрутенов, розог, крики жертв, вой их жен и детей раздавались в заводах. Это было какое-то царство не прекращавшихся ужасов. Не было спины, не исполосованной прутьями; не было человека, которого не искалечили бы руки начальства».
Восстание углежогов
Черное пятно на династии Демидовых — расстрел углежогов 15 апреля 1841 года на заводе в Ревде. В то время заводом владела Мария Демидова.
Летом углежоги складывали бревна в огромные кучи, которые сверху засыпали землей. Осенью кучи поджигали. Затем следили, чтобы они не горели, а тлели. Получался уголь, который давал температуру 1000 градусов, на таком угле руда в чугун переплавлялась эффективнее.
Уральские рабочие на фотографиях Прокудина-Горского. Начало XX века
Конфликт возник из-за расчетов. Углежогам платили один раз в год в марте-апреле. В 1839 году 55% углежогов не получили денег. В следующем году жалованье не получили уже 95% работников. При этом возросли сверхокладные работы: сплав леса в Ревдинский пруд, заготовка и возка сена на заводскую конюшню, доставка руды на завод, починка мостов и дорог.
Масла в огонь подлила жестокость надзирателя, который порол рабочих за «недоработку», «ослушание» и т.д. Штрафной журнал Ревдинского завода пестрит отметками о многочисленных наказаниях углежогов и мастеровых.
Многие углежоги были постоянно в долгу у заводской конторы. В течение года нужда не раз заставляла их обращаться в заводские магазины-склады, а выполнить норму не было сил. Поэтому при расчете выставлялся кабальный долг. Каждый должен был доставить 80–85 коробов угля в год.
В 1841 году мера угольного короба в Ревде была значительно больше, чем на других казенных и частных заводах. В октябре 1840 года заводской исправник Михаил Земляницын получил Указ Уральского горного правления, который рекомендовал введение единой меры угольного короба в размере 22 400 кубических вершков. В Ревде мера угольного короба в то время составляла 27 216 кубических вершков. Указ носил рекомендательный характер. Тем не менее Земляницын, заручившись согласием владелицы завода, скрыл его от углежогов. Но слух о нем распространился — начались волнения, сотни людей собрались на заводской площади. Мария Демидова обратилась за помощью к армии.
Памятник «Героям, павшим за революцию в 1841-1922 годах». Фото: Александр Семков / Ревда-инфо.ру
Итог — массовый расстрел: убито и ранено 256 человек, остальные наказаны шпицрутенами. Погибших похоронили в общей могиле вдалеке от кладбища.
«Не останавливаясь перед прямым беззаконием»
Делать бизнес любой ценой Никита Демидов научился еще в Туле. В родном городе его интересы столкнулись с интересами Ивана Баташева. Тот тоже основал металлургический завод, по соседству с демидовским.
«Завод Баташева находился рядом с заводом соседа выше по течению реки. Подъем Демидовым плотины, позволявший ему увеличить запас воды в заводском пруду, неизбежно вел к наступлению этого пруда на площадку баташевского завода, — пишет историк Игорь Юркин в книге «Демидовы: Столетие побед». — Баташев скоро столкнулся с подтоплением его рабочих колес, что тормозило работу предприятия в целом, а в особенности — энергоемкого молотового хозяйства. Баташев пожаловался в Оружейную контору, та отправила на место представителей, которые должны были определить, можно ли опустить плотину демидовского завода, чтобы "Баташева заводам и покосам повреждения не было". Демидов посланцев конторы на свой завод не пустил».
Уральские заводы на снимках Прокудина-Горского
В 1719 году Петр I создал Берг-коллегию — орган по надсмотру за горнорудной промышленностью. В 1722 году глава уральской промышленности Василий Татищев стал контролировать вырубку лесов, выбор мест для добычи руды и начал взимать налоги с уральских промышленников. Это не понравилось Демидову.
«Используя свои связи и деньги, Демидовы добились, чтобы Татищева отозвали с Урала», — замечает писатель Николай Мезенин. Однако в ответ Петр I велел начать расследование.
Его возглавил генерал-майор Георг де Геннин. Демидов утверждал, что Татищев ввел ограничения по обеспечению заводов хлебом, создав на дороге заставы, и взимал с торговцев высокую пошлину. Де Геннин установил, что размер пошлины соответствовал закону. Также предприниматель обвинял главу надзорного органа в том, что он отобрал у него пристань на реке Чусовая. Генерал-майор выяснил, что Демидов солгал. Оказалось, что пристань государственная. Де Геннин представил результаты расследования Петру I. Суд оправдал Татищева, а на Демидова наложил штраф в размере 30 тысяч рублей за нарушение процедуры подачи жалобы.
Памятник основателям Екатеринбурга Василию Татищеву и Вильгельму де Геннину
Не остаться на краю цивилизации
Утверждение России как империи, Северная война, предпринимательский напор Демидовых — все это сделало Урал «опорным краем державы» на столетия. А сами Демидовы стали «брендом» региона.
Но актуально ли это сейчас? И может ли быть у Урала другая парадигма?
Памятник Никите Демидову. Фото: РИА Новости
По мнению ведущего научного сотрудника Института археологии УрО РАН и автора книги об уральской идентичности «Соцгорода Большого Урала» Константина Бугрова, Урал и сейчас остается «опорным краем».
— Вклад уральской индустрии в российскую экономику и, в частности, в оборонный комплекс по-прежнему весьма велик. Я бы охарактеризовал Урал как постиндустриальный регион с ярко выраженной индустриальной составляющей, — говорит он. — Конечно, сегодня эта индустрия сильно изменилась, она использует все новейшие достижения цифрового мира, но в своей основе это все же черная и цветная металлургия, химическая промышленность, тяжелое машиностроение.
По мнению Бугрова, актуальна парадигма «опорного края» и потому, что он отражает наработанную столетиями идентичность.
— Проведем аналогию: давно нет ни монархии, ни дворянства, дворцы императоров превращены в музеи, однако идентичность Петербурга продолжает опираться на историю о том, как город двести с лишним лет был столицей Российской империи, крупнейшим центром культуры.
На Урале не было императорских дворцов, зато здесь — триста лет промышленного освоения. В XX столетии на этой основе сложилась богатая культура индустриального края. Эта культура позволила уральцам, ранее находившимся как бы на периферии, почувствовать себя в центре мировой истории.
Что касается Демидовых, то, на взгляд историка, выбор этого имени для аэропорта «Кольцово» удачен.
— Демидовы являются «брендом» региона. Другое дело, что нам нужны имена и из других исторических периодов, рубежа XIX–XX вв., а особенно из XX столетия — советский период истории Урала у нас все еще в известной мере «обезличен»: практически любой путеводитель по Екатеринбургу это показывает. Имидж индустриального региона — не просто данность, а благо, которое мы должны осваивать, — говорит Константин Бугров.
Кандидат политических наук, руководитель Центра авторских экскурсий Дмитрий Москвин, напротив, уверен, что Свердловской области пора отказаться от советских клише — «опорный край державы», Демидовы…
— Важно понимать, что Урал — это не триста лет индустриального освоения и не пятьсот лет русской колонизации. Урал — это многотысячелетняя история, причем такая же индустриальная. Люди издревле приходили на Уральские горы ради добычи камня, меди и железа. Горные заводы Урал знает как минимум пять тысяч лет. Многие русские поселения и места добычи полезных ископаемых — те же точки, которые были ранее освоены и обжиты древним человеком.
При этом, подчеркивает Москвин, наследие культуры на Урале не уступает по яркости популярным сюжетам мировой истории в Междуречье, Индии, Латинской Америке. Но ничего не делается, чтобы превратить этот культурный капитал в основу уральской айдентики. Чтобы что-то понять об уральском этническом многообразии, нравах, традициях, надо ехать… в Тарту.
Национальный музей Эстонии начинается с экспозиции «Эхо Урала», где раскрывается неповторимость региона, откуда предки эстонцев ушли на берега Балтики.
Экспозиция выставки Uurali kaja («Эхо Урала») в Эстонском национальном музее. Фото: hektor.ee
— На фоне многотысячелетней истории все эти Демидовы, Строгановы и прочие заводчики кажутся карликами. У нас даже устоявшейся мифологии о них нет, немногие вспомнят хоть одного Демидова по имени и еще меньше расскажут, что сделали представители этой семьи. Но, видимо, чиновники рассуждают так: раз Петру I служили, то пусть и нам служат. И начинается конструирование бренда. Но есть куда более впечатляющее и захватывающее дух наследие Урала.