Если раньше мы знали, что биткоины — это «плохо» и «нельзя», в мае 2020 народные избранники дали понять, что в ближайшее время к этому прибавится еще и «больно». Новая законодательная инициатива, внесенная в Госдуму, предусматривает за криптоигры наказания весьма не детские.
Процесс майнинга криптовалют. Фото: EPA
По линии административных нарушений в новых законопроектах предлагается карать: за «организацию незаконного оборота цифровых финансовых активов (ЦФА) и цифровых валют», «за выпуск цифровых прав с задействованием российских сайтов и/или пользовательского оборудования, размещенного на территории России», «за нарушение правил совершения сделок с ЦФА, цифровыми валютами и правами, если те используются как плата за товар, оказанные работы или услуги» — штрафами от 20 тыс. до 500 тыс. руб. для физических лиц, от 200 тыс. до 2 млн руб. для юрлиц.
По уголовным статьям пойдут товарищи и конторы, совершившие те же деяния, однако с нанесением крупного ущерба гражданам, организациям и государству, либо с извлечением крупного дохода. В категорию уголовников также попадут граждане, просто рискнувшие купить цифровую валюту на территории России за наличный расчет или путем перечисления денежных средств на счета, открытые в российских банках.
За это полагается штраф от 500 тыс. рублей до 1 млн, либо посадка от 4 до 7 лет в зависимости от нанесенного ущерба или извлеченной прибыли.
О новой сокровищнице репрессий мир узнал 14 мая 2020 после того, как в прессу попало письмо председателя Комитета ГД по финансовому рынку тов. А.Г. Аксакова, отправленного министру экономразвития РФ тов. М.Г. Решетникову, с предложением высказаться по поводу подготовленного ко второму чтению проекта закона «О цифровых финансовых активах», а также проектов трех новых законов: «О цифровой валюте», «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» и «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях».
Нужно сказать, что в саму суть вопроса новые законодательные инициативы, связанные с криптовалютным государственным регулированием, ничего нового не привносят. 27 последних лет мы точно знаем, что единственной «Денежной единицей в Российской Федерации является рубль. Денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком Российской Федерации. Введение и эмиссия других денег в Российской Федерации не допускаются» (Конституция, статья 75, п.1).
Если копнуть глубже, можно удостовериться, что денежная монополия напрочь лишена как советского, так и постсоветского аромата: она не менялась столетиями — с момента рождения централизованного государства. Расширив понятие «государства» до «власти», мы увидим, что вся история человечества строилась на том же неизменном принципе:
право создавать деньги имеет тот, у кого есть сила.
Не удивительно, что любую попытку нарушить историческую монополию государство расценивает как ущемление своих прав. И не важно, идет ли речь о цифровой наличности (вроде WebMoney и Moneygram), «свободных деньгах» Сильвио Гезеля («Шаймуратовский эксперимент») или криптовалютах — все это в глазах государства является преступлением и пространство для маневров оставляет лишь мера наказания.
Именно мера наказания, предусмотренная майскими инициативами российских законодателей, показалась соотечественникам чрезмерной и вызвала излишне эмоциональную реакцию.
По мне, так налицо историческое смягчение нравов: в средние века чеканщикам незаконных монет заливали расплавленный металл в горло, а при смягчающих обстоятельствах их всего лишь варили в кипящей воде. Даже на фоне прецедентов ХХ века думские 500 тыс. рублей штрафа и «семерочка» за использование могильщика фиатных денег — криптовалюты — смотрятся щадяще.
5 апреля 1933 года президент Соединенных Штатов Франклин Д. Рузвельт подписал «Указ № 6102», запрещавший гражданам и организациям страны иметь золотые сбережения. Населению предлагалось сдать в течение 25 дней все запасы золота в обмен на бумажные долговые обязательства Федерального Резерва. За нарушение сроков конфискации полагался штраф до 10 тысяч долларов, а за отказ подчиниться — тюремное заключение до 10 лет.
В майских законодательных инициативах Думы есть, однако, важный нюанс, упорно ускользающий от внимания прессы и даже профессиональных аналитиков.
Дело в том, что представленные проекты проводят четкий водораздел между «криптовалютами» (они на юридическом волапюке именуются «цифровыми валютами») и «криптотокенами» («цифровыми активами»).
Криптовалюты обитают в распределенных децентрализованных блокчейнах («информационных системах»), не имеют руководящих органов либо контролирующих их структур и предлагают себя в качестве «неофициальной денежной единицы».
Криптотокены тоже живут в блокчейнах, однако за ними стоят определенные юридические либо частные лица, которые контролируют все процессы. Криптотокены не претендуют на роль денег, технически призваны обслуживать прикладную инфраструктуру блокчейна, однако де-факто зачастую являются лишь новой формой финансирования частного бизнеса.
Отношение российского государства к двум цифровым объектам кардинально отличается:
криптовалюты объявляются вне закона, а криптотокены подлежат регулированию.
Причины, по которым криптовалюты объявляются вне закона и принимают на себя львиную долю репрессивного потенциала думских законодательных инициатив, лежат на поверхности.
Во-первых, именно децентрализованные криптовалюты (Bitcoin, Monero, Zcash, Ether и т.п.) являются единственными проводниками криптореволюции, направленной на уничтожение существующих в мире фиатных денежных систем. Поскольку все современные государства без исключения давно отказались от золотого стандарта и перешли на национальные денежные системы с неограниченной эмиссией, криптовалюты являются врагом всякого государства по определению.
Сегодня криптовалюты привлекают к себе ничтожную часть населения планеты, поэтому штрафа в полмиллиона рублей хватит за глаза, чтобы отбить у обывателя малейшее желание нарушать государственную монополию на денежную эмиссию.
Массовый исход населения в криптовалюты случится лишь после того, как неограниченная эмиссия приведет к коллапсу долговых рынков и гиперинфляции. Только тогда борьба с криптовалютами обернется для государства борьбой за выживание, и речь уже пойдет о репрессиях совершенно иного уровня. Нельзя исключать ни пожизненного тюремного заключения, ни даже смертной казни в специфических юрисдикциях (вроде Китая).
Всю эту динамику российские законодатели, если и не предвидят, то интуитивно чувствуют, поэтому даже сегодня никаких компромиссов с полноценными криптовалютами у российского государства нет и быть не может.
Непримиримое отношение к криптовалютам отнюдь не является отечественным эксклюзивом. Точно такую же позицию занимают власти Китая и Индии.
Страны западной цивилизации в силу генетического прагматизма пока ведут себя более сдержанно, поскольку надеются извлечь дивиденды из технологических аспектов криптореволюции (блокчейн, цифровая валюта Центробанков и т.п.), однако это благодушие продлится лишь до тех пор, пока угроза фиатным монополиям не обретет более четкие очертания.
Достаточно, впрочем, уже сегодня послушать риторику выступлений американских сенаторов и почитать аналитические записки контор вроде J.P. Morgan о том, что даже цифровые валюты Центробанков угрожают доллару и подрывают геополитическое влияние США, чтобы не строить иллюзий:
законодательство стран Запада в очень скором времени зазвучит в унисон со своими более дальновидными и осторожными собратьями по фиатным монополиям на Востоке.
Вторая причина, по которой в майских законопроектах Госдумы криптовалюты объявлены вне закона и обложены суровыми штрафами и наказаниями — это отсутствие у государства реальных инструментов давления. За функционированием полноценных криптовалютных систем не стоят юридические и физические лица, которых можно взять за жабры и призвать к ответу. За неимением зачинщиков остается только стращать рядовых пользователей.
Нужно, однако, четко понимать, кому адресована репрессивная риторика государства. Публика, давно пребывающая в криптовалютной реальности, угрозу, вероятнее всего, проигнорирует, ибо хорошо понимает:
при соблюдении элементарных норм цифровой безопасности никто со стороны контролировать криптовалютные транзакции не в состоянии.
Впрочем, микроскопическая горстка «криптанов» государство и не интересует. Государство волнуют рядовые обыватели, поэтому в эффективности предложенных мер сомневаться не приходится: запрета криптовалют под страхом даже минимального штрафа в 50 тысяч рублей хватит за глаза, чтобы отвадить народные массы от криптоереси на все то время, пока государство сумеет удерживать экономику на плаву и не допускать гиперинфляции.
Как я уже сказал, отношение российского государства ко второму объекту законодательных инициатив — криптотокенам («цифровым активам») — отличается кардинальным образом. Большая часть проекта закона «О цифровых финансовых активах» посвящена отнюдь не тому, чтобы что-то запрещать, а тому, как быстро и эффективно поставить под государственный контроль всю эту бурно развивающуюся и модную отрасль.
Работы у государства здесь, конечно, непочатый край, однако общность интересов обеих сторон почти гарантирует успех мероприятия.
Во-первых, государство прекрасно понимает причину, по которой коммерсанты идут в «цифровые активы». Вовсе не для того, чтобы продвигать в жизнь прогрессивно-освободительную утопию Сатоши Накамото. Коммерсанты запускают свои «блокчейны» и организуют сбор денег на основе ICO, IEO и SAFT с единственной целью — заработать на хлебушко с маслушком.
Вы не поверите, но государство хочет точно того же, поэтому готово поддержать коммерсанта в его стремлении осчастливить народные массы очередным чудо-цифровым активом.
Для успешного творческого симбиоза частного бизнеса и государства требуется самая малость — учет и контроль. Этой задаче отведена большая часть законопроекта «О цифровых финансовых активах».
Учет и контроль начинается с четкого распределения обязанностей: «Оператор Информационной системы, в рамках которой осуществляется выпуск цифровых финансовых активов, обязан предоставлять содержащуюся в записях информационной системы информацию о цифровых финансовых активах, принадлежащих их обладателю».
Следующий шаг — назначение ответственных: «Единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа, члены коллегиального органа управления, главный бухгалтер, руководитель службы внутреннего контроля, руководитель службы управления рисками оператора информационной системы». Не беда, что управление блокчейна начинает походить на структуру жилищно-коммунального хозяйства.
Эффективность связки неизбежно обеспечит назначение крайнего.
После проведения тотального учета и контроля законом предусмотрена раздача лицензий и — вперед! — c песнями и плясками к светлым заработкам. На благо частного предпринимателя и казны.
Намедни прочитал отзыв одного из экспертов криптоиндустрии о майских законопроектах: «Этот закон может занять достойное место в рейтинге самых идиотских законодательных инициатив».
Позволю себе не согласиться: более логичного и осмысленного закона вообразить сложно!
Все, что не поддается учету и контролю, а заодно подрывает основы государства в плане его монополии на денежную эмиссию (криптовалюты) закон криминализирует, а обывателя отваживает штрафами и тюремными сроками по самое небалуйся.
Все, что поддается учету и контролю (криптотокены), регулируется по всей строгости реставрационного времени.
Где же тут идиотия?! Идиотия, как раз, — предполагать, что можно подкатить к государству с улицы и запанибратски толкнуть речь: «Ты, родимое, всех уже достало своими ничем не подкрепленными бумажками с безудержной эмиссией, которая обессмысливает всякое сбережение, заставляет брать кредиты, закупаться хламом и жить сегодняшним днем. Вот тут у меня есть новая чудо-цифровая наличность, которую каждый желающий может мигом перевести в любую часть света, не спрашивая ни у кого на то разрешение, да еще и без комиссии. Ты, родимое, эту новую наличность не сможешь ни контролировать, ни замораживать на банковских счетах, ни, тем более, экспроприировать. Поэтому, мил-человек, отойди-ка ты лучше в сторону и не мешай прогрессу!»
Еще большая идиотия — предполагать, что государство ваш спич выслушает и покорно отойдет в сторону. Видимо, из любви к прогрессу.
В заключении эссе мне бы хотелось расставить точки над i в самой идее криптореволюции. Сделать это необходимо хотя бы для того, чтобы сформулировать уравновешенную и объективную оценку предлагаемых думских законопроектов.
Дело в том, что у криптореволюции нет ни единого шанса на насильственное проведение. Не потому, что силы повстанцев-шифропанков несопоставимы с силами государства, а потому, что успех криптореволюции возможен лишь при условии приятия большинством населения цифровых децентрализованных денег.
Считается, что такое приятие непременно наступит после того, как случится коллапс национальных валют. В качестве иллюстрации приводят Венесуэлу и Аргентину, где в условиях галопирующей инфляции использование криптовалют простыми гражданами давно стало нормой, а власти при этом даже не пытаются что-то запрещать.
«Боятся народного гнева», — говорят нам криптореволюционеры.
Романтические иллюзии про народный гнев порождены, вероятно, не столько незнанием истории (в первую очередь, истории военных диктатур Латинской Америки), сколько неспособностью революционных мозгов представить себе государство в образе, отличном от репрессивного монстра. Революционеру невыносима сама мысль, что власти Венесуэлы и Аргентины позволяют своим гражданам использовать криптовалюты не из страха, а из здравого смысла.
Согласитесь, глупо лишать свой народ действенного инструмента для сохранения сбережений в ситуации, когда традиционные (инфляционные) способы регулирования экономики исчерпаны.
Но даже здравый смысл не объясняет в полной мере уверенность, которая подпитывает нежелание венесуэльских и аргентинских руководителей демонизировать криптовалюты. На чем эта уверенность основана? На понимании тамошних властей придержащих глубинных основ человеческой природы! Той самой природы, которая всегда ускользала и продолжает ускользать от идеологов и самой армии диванно-цифровых революционеров.
Дело в том, что последние две тысячи лет человеческое общество ставит социальные гарантии и покой выше индивидуальных прав личности и свободы. Баланс между этими полюсами может меняться от цивилизации к цивилизации, однако приоритеты всегда неизменны: гармония общественного бытия важнее всего остального.
Если на одну чашу весов положить анонимные и независимые от государственного контроля криптоденьги, а на другую — гарантии трудовой занятости, социальной защищенности и просто мирного существования в обществе, где злоупотребления индивида жестко купируются государственной машиной подавления, 99 % населения любой страны мира предпочтет второй вариант первому.
Патерналистская и коммунальная природа человека — это единственное, что обеспечивает выживание рода, поэтому удивительно, что понимание столь очевидной истины отсутствует у адептов криптореволюции.
Выше я сказал, что объективная оценка идеи криптореволюции позволит нам адекватно оценить и думские инициативы, направленные на борьбу с этой криптореволюцией. Поразительно, но отечественные законодатели разделяют непонимание патерналистской и коммунальной природы человека с самими же криптореволюционерами.
Суровые штрафы и «семерочки» бесполезны в борьбе с теми, кто давно превратил анонимность и цифровую свободу в персонального религиозного кумира. Для матерого «криптана» все эти репрессии — аки мертвому припарки.
Однако, ещё более дико смотрятся суровые штрафы и «семерочки» по отношению к подавляющему большинству рядовых граждан, которые априорно готовы в любой момент обменять биткоин-первородство на чечевичную похлебку в форме скромной прибавки к государственной матпомощи или зарплате.
Вместо того, чтобы задействовать гениальную в технологическом отношении идею децентрализованных блокчейнов и криптовалют не по иллюзорному (свержение денежной монополии государства), а по их прямому назначению — для стимуляции экономической активности населения и повышения эффективности товарно-денежных отношений в обществе — российские законодатели в очередной раз предпочли всё запретить и зарегулировать до смерти.
Очевидно, что майский законодательный демарш случился из-за страха перед гипотетической криптореволюцией. О чем это говорит, однако? К великому сожалению, лишь о неспособности анализировать.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»