Бдительные «Коммунисты России» (КПКР) требуют сериал прекратить, а виновных наказать. «Любой пасквиль на советское прошлое — это плевок в лицо всему нашему российскому народу», — негодует председатель ЦК Максим Сурайкин. Он клеймит создателей картины «антисоветчиками». Он не видит различий между СССР и нынешним государством, которое «должно вмешаться».

Его незатейливую мысль продолжает автор «АиФ» Андрей Сидорчик, переживающий за головы зрителей: «И в голове у граждан возникает мысль: “Если тогда государство творило беззаконие и действовало исключительно из чувства ненависти к народу, то и нынешние ограничения, наверное, не попытка спасения от болезни, а тоталитарный произвол?”»

Бдительность деятелей КПКР не дремлет, это они в открытом письме наставляли на верную дорогу легкомысленную Мадонну, собравшуюся на гастроли в Питер: “Тут нельзя вертеть попой, быть легкомысленно одетой, крутиться на шесте и привечать лесбиянок. Необходимо одеться скромно, петь мелодично и помнить о нормах морали”».

Твиттер и форумы на киносайтах бушуют. Критикуют за «осквернение истории» и русофобство. Призывают на голову создателей прокуратуру и Следственный комитет.

За «жирную морду гэпэушника Кузнеца» Романа Мадянова требуют отдельной расплаты. Ну правда, где авторы видели таких служителей ГУЛАГа? Да и с самими репрессиями еще надо разобраться.

Чему удивляться, ведь недавний опрос соотечественников показал рекордный уровень одобрения Сталина и его деятельности. Едва ли не половина населения оправдывают «жертвы ради достижения великих целей в короткий срок».

Мифологизация истории как национальная доктрина, принятая к действию на государственном уровне, не просто доминирует, но крепко усвоена. И вот уже «правдоискатель» с ником «Слово_дело» называет историю депортации татар, рассказанную в фильме и книге, выдумкой «тупой и наглой либероты». Он уверен, что «раскулачивание — это когда семьи вывозили на поселение в Сибирь, где они работали в условиях мобилизационной экономики». «Никакого “геноцида” в процессе коллективизации не было, — поддерживает его взгляд на прошлое Arina Ws, — даже раскулаченные и переселенные должны были жить и трудиться на благо страны». Тех, кто с подобной точкой зрения полемизирует, приводя примеры из горького опыта своей семьи, быстро затаптывают.

Впрочем, есть и сторонники фильма, и даже призывающие включить его показ в школьную программу: «Чем раньше молодежь начнет понимать, что такое государство, и каково его отношение к народу, тем скорее эта несчастная страна начнет развиваться и становиться частью цивилизованного мира», — пишет @bad_rampagen.

Подтянулась и тяжелая артиллерия из Татарстана — после жесткой критики романа в республике досталось и фильму.

«призванная нам напомнить о чудовищной политике воинствующего безбожия в недавней истории нашей страны, она была сделана в съемочном павильоне и затем добавлена в картину с помощью монтажа. Насколько оправданно наличие подобных кадров в художественном произведении и насколько достоверно в картине воссоздана историческая действительность — отдельный вопрос. И его мы должны задать прежде всего создателям сериала. Сам я однозначно считаю, что показ откровенных сцен по ТВ и не только — это аморально и омерзительно».

Татарская писательница Фаузия Байрамова тоже сочла сериал заговором, но уже против татарского народа: «Какой же грязный фильм сняли о татарах на деньги Татарстана! Под предлогом возвеличивания Зулейхи они унизили и растоптали целую нацию. Ни Вахши Муртаза, ни его мать не являются воплощением собирательного образа татар. Самые плохие, самые грязные и самые злые».

Татарскому зрителю в картине не хватает национального колорита.

«И, когда полы мыли, платье было подоткнуто под них, а не в зубах». Не хватает татарского языка (все оттого, что Хаматова плохо знает родной язык, вот все и говорят по-русски). Слишком злобная свекровь Упыриха («что, женщина-татарка хуже зверя какого-то? Какое оскорбление нашим матерям!»). Не хватает нарядной обстановки с вышитыми скатертями в доме Муртазы («Это неправда!»). Оскорбляет эпизод с убийством коровы («татарин-мусульманин без молитвы даже курицу не зарежет»).

«Да, это сделано на материале татарском, — еще перед премьерой отвечала критикам автор романа Гузель Яхина, — но это просто несчастная женщина, которая нелюбима мужем, которая нелюбима свекровью, которая живет в каком-то Средневековье. Вот об этом я писала, просто на татарском материале. Для меня эта история, с одной стороны, национальная, а с другой стороны, не национальная».

Картина может нравиться или не нравиться, раздражать тем, как она срежиссирована, насколько правдиво воспроизведена эпоха, одежда, интерьеры… Но зачем же ломать стулья о головы ее создателей?

Режиссер сериала Егор Анашкин сражен потоком ненависти, который обрушился на Чулпан Хаматову: «Мне очень жаль, что в людях столько негатива и нелюбви, что они позволяют себе так высказываться. Очень обидно за Чулпан. Я считаю, что это героический человек и гениальная актриса. Я надеюсь, что эти люди или не читали книгу, или высказываются по поводу фрагмента, не видя целого. Я считаю, что Чулпан делает огромное и важное дело — продвигает татарскую культуру».

Критиковать фильм начали еще до первой серии. Меня эта исступленная реакция скорее изумила. Ведь наш фильм — это очень облегченная версия того, что на самом деле происходило в сталинские времена, и я опасалась, что нас раскритикуют за недостаточную жесткость. Думаю, в основе желания забелить прошлое лежат инфантилизм, необразованность, инертность: не хочется погружаться… Но ведь хорошая литература — Солженицын, Шаламов, Гроссман, Горенштейн — никуда не делась. Она просто требует внутреннего труда. Сейчас все больше необразованных людей, дремучих. Ими манипулировать несложно, навязывать свою точку зрения легко. Они трагические вехи истории воспринимают как личную обиду. У меня дети-подростки так реагируют, когда указываешь им на ошибки.

Во время съемок был такой случай. Репетировали сцену раскулачивания. Режиссер предложил: я с вещами уезжаю из дома на своей же телеге. Стали с ним спорить. Я читала в мемуарах, что двигались телеги с барахлом, вокруг пешком шли люди. Спорили-спорили.

Отчаявшись, я позвонила Дмитрию Муратову. Так в моей жизни появился замечательный историк Андрей Зубов, который умеет все доказательно разложить по полочкам с конкретными примерами и ссылками.

Вспоминается, что после показа «Детей Арбата» была обратная реакция: «Да надоели вы со своим Сталиным. Хватит! Мы и так уже все поняли». Но в реальности в обществе дестализанизация так и не произошла. Не были очерчены причины, невнятно проговорены факты, не сделаны выводы. Так все и будет тянуться.

Несмотря на такую болезненную реакцию, мне представляется, что нам необходимо активно отстаивать свое видение, свою точку зрения. Обществу необходимо осознать, что

Необходимо как минимум не впадать в беспамятство. Насколько кино решится это делать, будет зависеть от каждого конкретного режиссера.

Что касается нападок из Татарстана, они были предсказуемы. Слишком горячие, в том числе возмущенные, отклики вызвал роман. Нападки на нас сыпались и во время съемок. Покрыта голова, не покрыта голова Зулейхи. У каждого свое преставление о том, как было. Я читала много отзывов на книгу. Каждый опирался на свои семейные истории. И, судя по всему, никакого единого канона не было. С приходом советской власти были женщины, которые не сняли платок. Были и те, кто стригли волосы, снимали платки, при этом верили и молились.

Я не считаю, что эта травля направлена персонально против меня. Скорее, она демонстрирует то, насколько общество не готово образовываться и открывать правду о себе. Есть какая-то закономерность и в допущении агрессивного, хамского тона этих нападок за «осквернение истории». Все перемешано, взаимосвязано, в том числе и невежество — с варварством и агрессией, с неумением подбирать слова для описания своего чувства, нет: выплюнул и пошел дальше. Им невдомек, что не надо тратить время на то, чтобы ранить другого.

Я тронута и лавиной поддержки: мне звонят, пишут знакомые и незнакомые люди. Спасибо вам.

За собственными заботами и страхом, за всей суетой этих изолирующих нас друг от друга дней легко забыть детей, родителей, которые оказались изолированными, на грани жизни и смерти. А при таких потоках агрессии ни о каком милосердии, соучастии говорить не приходится.

Я очень боюсь, что благотворительный сектор может рухнуть. Маленькие фонды уже закрываются. А мы так долго, так трудно общими усилиями настраивали эту систему. Милосердие, отзывчивость, сочувствие необходимы не только тем, кто сейчас болеет, страдает. Это необходимо нам. Чтобы остаться живыми.