Пылающая Зона

Пожар в Зоне, который не могли потушить вот уже десять дней, почти дотянулся до хранилищ радиоактивных отходов «Подлесный». Расстояние от огня до могильника — два километра по прямой.

Новость не была фейковой. Тот, кто ее «породил», Ярослав Емельяненко, член Общественного совета в Госагентстве по управлению зоной отчуждения (ГАЗО), глава Ассоциации чернобыльских туроператоров, находился в эпицентре событий, а не в Киеве, на самоизоляции, — имел пропуск на режимную территорию. Съемка, сделанная Емельяненко, соперничала с кадрами голливудского фильма катастроф или с бедой, бушевавшей недавно в Австралии. Какой там «низовой пожар», «тление лиственно-травяной подстилки», фигурировавшие в сводках Государственной службы по чрезвычайным ситуациям как рутинная, хоть и скверная история, повторяющаяся здесь каждый год…

Ярослав с коллегами-волонтерами объявили срочный сбор помощи и повезли в Зону то, в чем более всего сейчас нуждались пожарные, в большинстве своем — совершенно молодые, как и в 1986-м, ребята в «горючем» — это хорошо видно на многочисленных видео — камуфляже, а не в специальных защитных костюмах: запас респираторов не столько от коронавируса, как от более грозного и знакомого Украине врага — радиоактивного заражения, спальные мешки и карематы (измотанные вахтами чеэсники падали и засыпали прямо на траве, у красных машин с брандспойтами) и питьевую воду.

По состоянию на понедельник Зону спасали 415 человек и около сотни единиц техники, в том числе три самолета Ан-32П и три вертолета, уже сбросившие на пылающие гектары соснового леса и десятки безлюдных, затерянных среди дикой природы сел полтысячи тонн воды. Иногда навстречу спасателям выбегали ошалевшие остатки табунов лошадей Пржевальского. Они были запущены в Зону в порядке рекреационного эксперимента много лет назад и размножились на воле…

Государственный научно-технический центр по ядерной и радиационной безопасности обнародовал прогноз и карту: 14 апреля, во вторник утром, ветер, который до сих пор нес дым от пожаров на северо-запад, в сторону белорусского Гомеля, изменит направление и пойдет на Киев. Впрочем, Центр настаивал на том, что гамма-фон в столице Украины не повышался и находится на уровнях, соответствующих нормальному, естественному радиационному фону, а концентрация цезия-137 вообще на два порядка ниже установленных радиационно-гигиеническими регламентами, и не несут населению радиологической угрозы. Потому никаких дополнительных мер по защите людей за пределами Зоны пока предпринимать не надо.

В пандан выступало Государственное агентство по управлению зоной отчуждения — ни опасности для законсервированной атомной станции, ни для ХОЯТ (хранилища отработанных ядерных отходов), ни для прочих потенциально опасных при повреждении объектов нет, хотя пожар сложный. Пост Ярослава Емельяненко, растиражированный медиа, чиновники объявляли чуть не грязной пиар-технологией:

«Спокойствие, только спокойствие!» — стыдил через фейсбук паникеров Антон Геращенко, в прошлом народный депутат, ныне заместитель министра внутренних дел. И со ссылками на Гугл-карты и съемку из космоса объяснил, почему огню «не по зубам» ни одно из ХОЯТ в Зоне. Мол, эти несгораемые емкости из монолитного железобетона, рассчитанные на сотни лет, надежно прячут радиоактивные отходы, защищая их от любого вмешательства извне. Об объекте «Подлесное» он рассказал буквально следующее:

«Вокруг хранилища лес был специально вырублен во избежание угрозы пожара. До зеленых насаждений расстояние более 100 метров. Пожар, который шел в сторону «Подлесного», был потушен на дальних подступах еще утром. Один из экспертов, строивших ХОЯТ-2 и ХОЯТ-1 и «Подлесный», сказал мне: «Антон, там нечему было бы гореть, даже если бы там все залить напалмом!» Никакого изменения радиационного фона ни на Чернобыльской АЭС, ни в зоне отчуждения, ни за ее пределами не наблюдается».

Категоричность суждений заместителя министра внутренних дел напомнила известный эпизод, описанный когда-то Алесем Адамовичем, присутствовавшим при постчернобыльском разговоре видного строителя АЭС с геологом. Когда первому понадобилось усилить свои аргументы, он приложил руку к груди: «Честное слово, больше не взорвется!»

Мнения населения, по крайней мере, той его части, что круглосуточно мониторит социальные сети, разделились. Люди постарше видели параллели с советским апрелем 34-летней давности: мол, власти так же сознательно замалчивают или перевирают ситуацию, но есть принципиальное отличие — мир давно стал открытой информационной системой. Вон НАСА на своем сайте дает подробные карты, где и что горит в Зоне, очаги и задымление видны вблизи самой ЧАЭС! А если вспомнить об объектах «Укрытие», то есть новом конфайнменте над останками взорвавшегося четвертого энергоблока, о предприятии «Вектор», распределительной электростанции АЭС, радиолокационном объекте «Дуга» на территории бывшего закрытого военного городка «Чернобыль-2»… Молодое поколение бушевало в соответствии со своей логикой:

На пожар отреагировал президент Зеленский: «Внимательно слежу за ситуацией в Чернобыльской зоне. Знаю, что пожарные делают все возможное. Я благодарен им за мужество». Зеленский пообещал в самое ближайшее время получить исчерпывающую информацию от главы ГСЧС Николая Чечеткина и заключил: «Выводы не заставят себя ждать. Общество должно знать правду и жить в безопасности». Скорей всего, Чечеткина при любом раскладе отправят в отставку.

В прямой эфир ток-шоу «Свобода слова» вызвали для объяснений Алексея Рябчина, заместителя министра объединенного с недавних пор министерства энергетики и экологии. Первый руководитель, замечу, до сих пор не назначен, а теперь, в ожидании кризиса, его кресло стало не просто горячим — электрическим. Рябчин то старался шутить, то сокрушался: «Мы хотели сделать Чернобыль туристическим магнитом, у нас были такие стратегии… Но туристический потенциал еще не утрачен».

Зато очередная вечерняя новость повлияла на раскаленную обстановку куда больше кадровых пертурбаций. На помощь пришла природа, сжалились те самые языческие, древлянские боги, которых нет. На севере Киевской области и над Чернобыльской зоной полил дождь, о чем сообщила Виктория Рубан, пресс-секретарь ГСЧС в Киевской области. Она находилась рядом с расчетами пожарных. А потом задождило и в Киеве. Ветер унялся до полного штиля.

Наталия Дегтяренко, пресс-секретарь «Энергоатома» и уроженка Чернобыля, отказывается от любых интервью для СМИ, соблюдает профессиональную этику, согласно которой официально информировать о происходящем — компетенция законных «хозяев» территории, ГАЗО. Но именно фейсбук-страница Наталии в последние несколько суток стала зеркалом, отражавшим в режиме реального времени то, что происходило на режимной территории.

По данным Дегтяренко, 13 апреля огонь вплотную (оставалось каких-то двести метров) подобрался к промплощадке конфайнмента. Горело и возле пятого энергоблока ЧАЭС. Пламя уничтожило остатки так называемого «рыжего леса», одного из самых «грязных» мест Зоны. Сильный ветер догнал пожар до «мертвого» (сейчас экстремально-туристического) города Припять и железнодорожной станции Янов Юго-Западной железной дороги. Через станцию каждый день курсирует спецэлектричка, которой карантин не указ, — едут вахтовики ЧАЭС из города Славутич на работу и обратно, по дороге фиксируют увиденное… Профессионалов не обманешь.

Киевлян все сильнее волновало собственное здоровье. В столице уже неделю висела в воздухе едкая гарь, а по вечерам пустынные улицы — тут выступаю очевидцем — напоминали кадры «Твин Пикса»: свет фонарей едва пробивался сквозь смог… И это в период карантина по поводу пандемии, бьющей по легким! Представить, что во время локдауна дворники вступили в преступный сговор и бросились массово жечь прошлогоднюю листву вместе с пластиком, получалось с трудом. 10 апреля столица Украины, обогнав Ханой и Джакарту, заняла первое место в мире по уровню загрязнения воздуха со средним показателем качества 159 единиц. Рейтинг составила компания IQ Air, которая занимается приборами для измерения загрязнения атмосферы и постоянным мониторингом воздуха.

На официальной странице Госагентства по управлению зоной отчуждения я обратила внимание на комментарий подписчика страницы Игоря Говядовского — одного из основателей Национального музея «Чернобыль» и ГО «Реабилитационный центр «Чернобыль», в прошлом «ликвидатора», до того сотрудника отдела технической безопасности ЧАЭС, то есть не просто человека с киевской улицы. Говядовский писал: «…Огонь поднимает в воздух мелкодисперсные «горячие частички» радионуклидов, находившиеся в почве 34 года. Воздушные потоки подхватывают эти частицы и разносят на сотни километров. Так было при Чернобыльской катастрофе. Потому Чернобыльская зона отчуждения и является довольно опасным радиационным объектом. Около тысячи не паспортизированных могильников (мест в Зоне, где во время ликвидации аварии хоронили фонящую технику, инструменты, утварь, домашних животных и прочее. —О. М.), и до сих пор никто не знает, что там закопали.

С предложениями Говядовского перекликалось мнение профессора Ивана Ковальца, консультанта-исследователя Украинского центра экологических и водных проектов, одного из самых известных в стране специалистов по моделированию распространения радионуклидов в разных средах, разработчика уникальной программы моделирования аварий на ЧАЭС под названием «Родос». Программа уже работает на Ровенской, Хмельницкой, Запорожской и Южно-Украинской АЭС, не только прогнозируя, как пойдет радиация по воздуху и по воде, какие населенные пункты в случае ЧП надо эвакуировать, а где можно обойтись профилактикой.

Ковалец отвечал фейсбук-сообществу: «Спрашивают о «горячих частицах» в Чернобыльской зоне. Первое, что поднимается рука написать, — «их там нет», поскольку мнение общепринято среди специалистов. Имеется в виду, что пожары не должны приводить к выносу «горячих частиц» из Зоны, поскольку они (частицы. —О. М.) проникли на некоторую глубину и зафиксировались на частицах грунта либо частично растворились за годы, радиоактивность из них выщелачивалась — но с разной скоростью для разных типов частиц, разных радионуклидов, разных типов почв». Но вывод профессор сделал не слишком оптимистичный. Передаю только суть.

Последние измерения счетных концентраций «горячих частиц» в воздухе Зоны при ветровом подъеме или при пожарах проводились очень давно, в 1994-м, немецкими учеными. У Ковальца есть расчеты, по которым — оценочно! — с учетом реальных метеоусловий, точек возгорания в Чернобыле и согласно спутниковым данным MODS и VIIRS, мизерный процент частиц мог попасть внутрь людей в Киеве. Нужны исследования очень большого объема проб.

Пока известно об одном пострадавшем спасателе. Во время тушения пожара он получил травму, перелом ноги, и помещен в больницу.

14 апреля с «Новой газетой» связался Брюно ШАРЕЙРОН, физик-ядерщик, директор лаборатории CRIIRAD — неправительственной Комиссии по поиску независимой информации о радиоактивности.

Господин Шарейрон подготовил коммюнике, в котором высказывается серьезная обеспокоенность по поводу состояния здоровья пожарных, ликвидировавших бедствие. Кроме того, еще не ясны последствия для жителей близлежащих районов, включая киевлян. Ниже — выдержки из документа.

«Снимок, сделанный НАСА 14 апреля в 4 часа GMT (7 часов утра по киевскому времени.— Ю. С.), демонстрирует, что огонь подошел к Чернобыльской АЭС на несколько сотен метров. (…)

Созданный консорциумом Novarka, объединяющим (французские) компании Bouygues et Vinci, саркофаг (…) рассчитан на 100 лет. Остается узнать, как эта металлическая конструкция, которая, как заявляется, способна выстоять в экстремальных условиях (торнадо, землетрясения…), выдержит пожары. В описаниях подчеркивалась ее способность выдерживать температуры от – 43° до + 45°, что не слишком-то надежно с учетом климатических изменений

Также возникает много вопросов о влиянии пожара на многие объекты складирования и переработки. Колоссальное количество радиоактивных отходов хранится на Чернобыльской АЭС и поблизости (вне саркофага)… В 1986 году не все экскавации, сделанные для того, чтобы захоронить бесчисленное количество зараженных материалов, были зарегистрированы.

[И после заявлений о том, что пожар удалось ликвидировать] нужно сохранять чрезвычайную бдительность, поскольку власти несколько раз сообщали, что ситуация находится под контролем, в то время как реальность была совсем другой.

В районах, подвергнутых пожару, почвы имеют очень высокий уровень радиоактивного загрязнения. (…) На станции ГРП-750, вблизи Чернобыльской АЭС, уровень излучения находился в диапазоне от 1,22 до 1,32 микрозивертов в час, что более чем в 10 раз превышает средний уровень, регистрируемый станцией. В Корогодском лесу вблизи линии огня, в одном метре от поверхности почвы мощность уровней гамма-излучения была в пределах 1,6–1,7 мкЗв/ч.

В октябре 2000 года наша Комиссия [CRIIRAD] случайно обнаружила очень активную точку на краю дороги, соединяющей город Припять и ЧАЭС. Уровень дозы гамма-излучения в одном метре от поверхности почвы составлял 247 мкЗв/ч, что в 2470 раз выше типичного естественного. Почва была сильно загрязнена цезием-137 (2,7 млн Бк/кг) с целым коктейлем других радиоактивных веществ. (…)

Так что даже в том случае, если пожарные используют очень эффективные средства защиты органов дыхания, они подвергаются значительному внешнему гамма-излучению, единственный способ защиты от которого — ограничить время присутствия [в зоне].

(Шарейрон уточнил, что «желательно снизить присутствие до самого минимума» и привел пример: в случае работы на участках, где уровень радиации сопоставим с тем, что был замерен на дороге от Припяти к ЧАЭС,

Кроме того, «в 2019 году британская лаборатория зафиксировала сектор, где для получения максимально допустимой годовой дозы достаточно 1 часа». — Ю. С.).

Как мы отмечали 8 апреля, шлейфы загрязнения сначала двигались на юг в направлении Киева. (…) Замеры, проведенные 8 апреля в Киеве, показали значения от 5 до 7 мБк/м3.

Затем траектория шлейфов менялась: 9 и 10 апреля — в направлении северо-запада Украины, 10–11 апреля — в направлении Киева (…), 13–14 апреля ветер гнал зараженные шлейфы то на север, то к Киеву. (…)

Значения активности цезия-137 в окружающем воздухе в несколько миллибеккерелей на кубический метр — в сотни раз выше фонового уровня. С учетом официальных стандартов, для киевлян индуцированные дозы остаются «низкими». Но как насчет населения, живущего ближе к месту пожара — и в Украине, и в Беларуси?

Кроме того, воздействие — кумулятивное, и придется подождать, чтобы подвести итоги. Для тщательной оценки индуцированных доз потребуются и подробные измерения. (…)

Некоторые могут не обнаруживаться, если они слишком мелкие для того, чтобы их удерживали аэрозольные фильтры.

Необходимо также оценить воздействие (выпавших доз) на почву и пищевые продукты. (…)

CRIIRAD продолжает внимательно следить за ситуацией».