Борис Мартынов неизвестен, у него нет денег на высококлассных адвокатов и нет юридических знаний. Зато есть наркозависимость и судимость. На практике это означает, что Борис максимально уязвим перед попытками сфальсифицировать против него уголовное дело по статье 228 УК РФ — «Приобретение и хранение наркотиков».
Качество суда и следствия по 228-й вызывает наибольшее количество нареканий в России, а сама статья давно получила название «народной». По официальным данным, более четверти всего тюремного населения России сидит по обвинениям, связанным с оборотом наркотиков.
Мартынову 35 лет, живет в подмосковном Красногорске. Он не имеет официального места работы, наркозависим и ранее судим за хранение наркотиков. Борис не раз проходил программы по реабилитации в попытках избавиться от зависимости. Лечение помогало, однако несколько раз у него случались срывы.
В общем, Борис Мартынов совершенно не был похож на человека, чья история могла бы выбиться из практики применения «антинаркотической» 228-й статьи УК РФ. Однако удивительным образом это произошло.
Борис Мартынов. Фото из личного архива
Эта история началась 1 ноября 2018 года, когда Мартынов встретился со своими знакомыми, и в лесополосе на окраине Красногорска они вместе употребили только что приобретенный героин. Весь наркотик, который купили, как и всегда, употребили сами — свободных денег на лишнюю дозу ни у кого просто не было. Это важно. Потому что потребление наркотических средств в России, разумеется, запрещено, однако за это предусмотрена лишь административная ответственность: штраф до пяти тысяч рублей или административный арест до 15 суток. Об уголовной ответственности за потребление наркотиков речь не идет. По крайней мере, не должна идти.
Тем не менее, сразу после того, как Борис и его знакомые употребили героин, на поляну, где они находились, вышли трое пьяных агрессивных мужчин. Мартынов вспоминает, что сначала решил, что эти мужчины сильно перебрали алкоголя где-то поблизости и теперь бродят по окрестностям в поисках приключений. Мужчины напали на Бориса и его знакомых. Лишь когда Борис заметил, что двое его друзей лежат лицом вниз, заложив руки за голову, он догадался, что, по всей видимости, нападавшие — сотрудники полиции. Мартынов тоже лег на землю. По его словам, избиения это не остановило — ему продолжили наносить удары.
Лишь после этого один из нападавших со словами: «Вот, смотри, кто мы такие», показал Борису удостоверение сотрудника полиции.
После задержания Бориса вместе с тремя знакомыми доставили в отдел по контролю за оборотом наркотиков УМВД по Красногорску. Практически сразу по прибытии Мартынову стало плохо — заболело сердце, и полицейские вызвали ему скорую помощь. Врачи, осмотрев пациента, поставили предварительный диагноз «синдром вегетативной дистонии» и, что важно, не зафиксировали никаких травм.
Свое нахождение в отделе Борис описывает так: «Завели в кабинет, посадили на стул. Мы еще в наручниках, сидим. В кабинете постоянно уходили-приходили сотрудники, был какой-то хаос. В какой-то момент кто-то из сотрудников полиции принес бутылку водки, они выпивали».
Дальнейшее описание событий является версией следствия, подтвержденной всеми свидетелями. Через некоторое время сотрудники наконец решили заняться задержанными, и, как следует из обвинительного заключения, двое из полицейских — оперуполномоченные Сергей Селиверстов и Спартак Севумян (оба участвовали в задержании и, по словам свидетелей, были сильно пьяны) — начали задавать им вопросы. В первую очередь их интересовало, кто именно приобрел героин. Ответы задержанных их не устроили, и полицейские перешли к насилию.
«Селиверстов сильным ударом ноги в грудь сбрасывает меня со стула, я падаю вместе со стулом на пол, он берет этот же металлический стул, на котором я сидел, этим же металлическим стулом наносит мне несколько ударов по лицу и туловищу в область грудной клетки», — вспоминает Борис.
Потом к избиению подключился и Севумян — лежащего Мартынова били ногами. Борису сломали два ребра и разбили лицо: позднее врачи зафиксировали ушибы мягких тканей, гематомы обоих глаз с кровоизлиянием в левый.
«Я тогда (да и до настоящего момента, в принципе) находился в шоковом состоянии, так как меня беспричинно избили, — говорит Борис. — У меня сложилось впечатление, что, даже если нас сейчас в отделении убьют, это останется безнаказанным». Поэтому, когда через некоторое время Мартынова опять завели в отдельный кабинет, где уже сидели Селиверстов и Севумян, и заставили вывернуть карманы, то, обнаружив в одном из карманов неизвестный ему сверток с неким веществом, он почти не стал спорить:
«Я сказал, что, раз они уже так решили, что это мое, получается, что это мое».
Понятые в отделе появились только под утро, через несколько часов после описываемых событий. За это время Борис успел подписать несколько документов, текст которых даже не стал читать — не было смысла. А еще позже — уже около семи утра 2 ноября — в отдел приехала мама Бориса Наталья Мартынова.
«Около шести сын позвонил мне на мобильный телефон с неизвестного номера и сообщил, что задержан сотрудниками полиции и находится в УМВД по Красногорску, — вспоминает Наталья. — Я немедленно поехала туда. Меня встретил худощавый сотрудник полиции, который отказался представиться и предъявить удостоверение. Он отказался пояснить, за что задержан мой сын, и вывел его ко мне из кабинета на втором этаже здания. Борис с трудом стоял на ногах, согнувшись, держался за ребра, его лицо было опухшим и были видны гематомы вокруг глаз, лицо было в крови. Кровь была свежая, и его одежда также была в крови. Он просил вызвать ему скорую помощь».
Мартынов после избиения. Фото из личного архива
Наталья смогла сфотографировать сына на телефон. Борис рассказал матери, как именно он получил телесные повреждения.
После оперативники увезли его на освидетельствование (как правило, если у человека есть травмы, это необходимо для того, чтобы его приняли в ИВС), где Мартынову официально зафиксировали телесные повреждения. Затем — к следователю — документально закреплять результаты ночных «оперативно-разыскных мероприятий». 3 ноября 2018 года Красногорский суд избрал Борису, находящемуся в статусе подозреваемого по уголовному делу о сбыте наркотиков, меру пресечения в виде заключения под стражу. В СИЗО Борису предстояло провести еще восемь месяцев.
___
Наталья Мартынова решила бороться за сына.
«Мне адвокат сразу сказал: «Какая статья, 228? Без вариантов, забудь!» — вспоминает она. — Нет, вы представляете? Это что за адвокат такой, зачем он нужен?»
Наталья писала обращения во все инстанции, ходила на личные приемы, а в марте 2019 года обратилась к правозащитникам в «Комитет против пыток».
«Мы начали собирать доказательства по избиению Бориса оперативниками и добиваться от СК нормальной проверки по этому факту, но именно с уголовным преследованием самого Бориса не работали, — рассказывает юрист «Комитета» Петр Хромов. — Это стандартная схема нашей деятельности, мы, за редчайшим исключением, занимаемся только делом о пытках. На тот момент, когда мы занялись этой историей, дело Мартынова по наркотикам уже находилось в суде, шли заседания. Адвокат у Бориса был по назначению — такие, как правило, в лучшем случае безынициативны, а в худшем — еще и подыгрывают следствию.
Но Наталья Мартынова выстроила с адвокатом сына хорошую схему взаимодействия: она попросила адвоката озвучивать ее вопросы на заседаниях суда.
И, попутно узнавая у адвоката, как именно проходят заседания, писала ему вопросы, которые считала нужными, — не официальные позиции, а именно такие подсказки «от руки», просто здравые мысли заинтересованного в процессе человека. Например, она писала вопросы, которые следует задать тем или иным свидетелям. Адвокат задавал их. И в итоге много важных и неудобных для следствия моментов попало в протоколы судебных заседаний».
Спартак Севумян. Фото: VK
Меж тем работа по доказыванию пыток продолжалась. 24 июня 2019 года следственным отделом ГСУ СК России по Московской области было возбуждено уголовное дело по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий с применением насилия»). Сначала в отношении неустановленных лиц, а через несколько месяцев следствие определилась с обвиняемыми — оперуполномоченными Сергеем Селиверстовым и Спартаком Севумяном.
Последний был задержан осенью 2019 года, вначале все отрицал, но к окончанию следствия дал признательные показания и сейчас находится на скамье подсудимых. А вот Селиверстов уже никогда не сможет предстать перед судом: пока шло следствие, в августе 2019 года он был застрелен в Саратовской области. По имеющимся данным, убийство никак не связано с профессиональной деятельностью, произошло после увольнения из органов МВД и носит бытовой характер.
Рассмотрение в суде дела о распространении наркотиков принесло неожиданные результаты — свидетели, вызванные судом по настоянию защиты, давали показания, которые опровергали версию следствия и показания оперативников. В итоге Красногорский горсуд сначала освободил Мартынова из СИЗО под подписку о невыезде, а затем, 13 сентября 2019 года, решил возвратить уголовное дело в прокуратуру для «устранения препятствий к его рассмотрению», проще говоря, для работы над ошибками.
После этого ситуация, хоть и медленно, с приложением огромных усилий, начала разворачиваться в сторону закона. Так, 17 февраля 2020 года все тот же Красногорский следственный отдел возбудил новое уголовное дело — на этот раз по подбросу Борису наркотиков и фальсификации материалов уголовного дела против него. Такие действия запрещены статьей 303 УК РФ. В этом деле, правда, обвиняемых пока нет.
А 28 февраля 2020 года было наконец прекращено уголовное преследование Бориса. Бороться за это Мартыновым при поддержке «Комитета против пыток» пришлось больше пяти месяцев — суд вернул уголовное дело Бориса в прокуратуру еще 13 сентября 2019 года, однако все это время МВД никак не могло решиться на этот беспрецедентный шаг, ведь прекращать преследование пришлось по реабилитирующим основаниям.
Проще говоря, это означает, что МВД приходилось официально признать, что они ошиблись. А признавать свои ошибки российская система не готова.
«И дело даже не только в том, что теперь Мартынов может взыскать компенсацию за незаконное уголовное преследование и за восемь месяцев в СИЗО, и не только в том, что кто-то из действующих сотрудников МВД теперь понесет ответственность за случившееся, — поясняет Петр Хромов. — Для правоохранительных органов это еще и вопрос престижа. Почему-то в России система ужасно болезненно относится к тому, чтобы признать собственную неидеальность. Хотя, по-моему, эта неидеальность абсолютно очевидна всем, кто в России живет. Например, следователь МВД, который подписывал постановление о прекращении уголовного преследования Бориса Мартынова, вряд ли будет сам лично отвечать за ту историю — этот полицейский к ней вообще отношения, считай, не имеет.
Однако Наталья Мартынова рассказывала, что следователь злился, когда отдавал Мартыновым это свое постановление. Ворчал из-за того, что те решили его прочитать, прежде чем расписаться в его получении, а потом еще и высказывал Наталье, что, мол, дыма без огня не бывает, и, значит, Борис в чем-то да виноват, раз на него дело завели. Необходимость прекратить преследование он, по всей видимости, воспринимал как досадную несправедливость».
Впрочем, оформить постановление в соответствии с законом и включить в него разъяснение о праве Бориса на реабилитацию следователь отказался.
«Это право включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, — говорит Хромов. — Государство обязано в полном объеме возместить причиненный гражданину вред. Прокурор от имени государства обязан принести официальное извинение реабилитированному за причиненный ему вред. Ведь именно органы прокуратуры утверждали обвинительное заключение при направлении дела в суд и поддерживали там обвинение. До настоящего времени официальные извинения не принесены. Будем и дальше бороться: на это стыдливое бездействие органов прокуратуры нами будет подана жалоба в судебном порядке».
Хотя уголовное преследование Бориса и прекращено, само дело по «антинаркотической» ст. 228 УК РФ продолжает существовать, ведь, по идее, следствию нужно установить, откуда же взялись в отделе полиции те наркотики, которые были подкинуты в карман Мартынову. Остается только надеяться, что в итоге это будет сделано. Хотя пока до осуществления этой надежды еще очень далеко.