Уже несколько дней железнодорожная платформа Москворечье на юго-востоке Москвы встречает пассажиров цепочкой полицейских. Силовики появляются сразу же при выходе из поезда: кто-то из них наблюдает за выходящими из поездов, кто-то ищет за ограждениями неизвестно что, а некоторые просто вальяжно прогуливается по перрону. Со станции невозможно не заметить оцепленный холм. На самом верху он обнесен высоким забором, на котором закреплен датчик замера фона. Желтым баллончиком по зеленой краске забора написано «Радиация». У подножья — потрепанная искусственная елка, украшенная черно-желтыми значками радиационной опасности и рисунками детей. 18 марта на этой территории начали работать экскаваторы, чтобы подготовить участок строительства Юго-Восточной хорды, по словам экспертов Greenpeace, в этом месте будет вскопана свалка радиоактивных отходов
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
«Несогласованная акция» против радиации
—Я подозреваю, что, пока люди будут дома на самоизоляции сидеть, можно под шумок с радиацией как раз разобраться, — рассказывает жительница Каширского района Москвы Дарья, она в медицинской маске, как и многие здесь. — Но люди правильно говорят, что если вирус такой — сегодня есть, а завтра его нет, — то радиация долго распространяется и везде.
У выхода со станции Москворечье как минимум шесть полицейских автобусов и один автозак. Сколько самих сотрудников полиции, посчитать непросто, потому как многие сидят внутри автобусов, но снаружи, по подсчетам корреспондентов «Новой», их около 60. В громкоговоритель слышно знакомое: «Уважаемые граждане! Ваша акция не согласована. Не мешайте проходу граждан».
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Хотя, по сути, акции у холма нет, жителей заметно меньше, чем полицейских, и они только с любопытством наблюдают за силовиками. Говорят, что такое количество полиции необычно, даже несмотря на то, что протест местных жителей продолжается с начала 2019 года. А в июле на согласованный митинг против строительства хорды у платформы Москворечье вышло более 600 человек.
— Так, ну вы же вроде умная женщина, чего вы не понимаете? — отчитывает местную жительницу сотрудник полиции в теплой шапке.
— Я не понимаю, почему здесь столько полиции. Почему вы объявляете, что акция незаконна?
— Потому что, вы сами знаете, что Сергей Собянин подписал указ, сами знаете, из-за чего, не собираться больше 50 человек.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
За оцеплением стоит пыльная темно-зеленая «газель», в которой сидят трое местных жителей. К ним нельзя попасть, даже предъявив пресс-карту. Полицейские только отрезают: «Здесь проходит несогласованная акция, и вам туда нельзя».
Под «несогласованной акцией» в данном случае подразумевалось нахождение людей в машине. Это круглосуточное дежурство: активисты сменяют друг друга вот уже несколько месяцев. 17 марта «газель» окружили силовики в масках и шлемах, приехал эвакуатор. Люди дали клич в соцсетях, и на просьбу о помощи, по оценкам очевидцев, буквально за полчаса собралось от 200 до 500 местных жителей.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Общими усилиями они смогли защитить «газель» с активистами от эвакуации — люди сами встали на эвакуатор и отказывались слезть оттуда, даже несмотря на то, что омоновцы пытались спустить, а иногда столкнуть залезающих наверх вниз.
На следующее утро местные жительницы Елена Агеева и Тамара Копничева получили неожиданные повестки: о явке на допрос в качестве свидетелей по уголовному делу о порче датчика «Радона».
Ликвидация могильника
— Это я знаю, что тут было, мне уже много лет, и моя семья живет в этом районе в пятом поколении, а вот эти офисы, — пенсионерка Наталья показывает на стеклянное здание завода, — они же не знают, что тут было в 60-х годах.
О том, что было в этом месте, рассказано даже на сайте мэра Москвы Сергея Собянина.
«В случае с ЮВХ [Юго-Восточной хордой] мы столкнулись с уникальной, из ряда вон выходящей проблемой — радиоактивными отходами, которые в 50–60-е годы Московский завод полиметаллов складировал на своем заднем дворе. Позднее эта загрязненная территория была возвращена городу [...] На склоне Москвы-реки, за территорией завода полиметаллов действительно имеются пятна радиоактивного заражения, доставшиеся по наследству от деятельности завода еще в советские времена».
Мэр сообщил, что правительство города заключило контракт с ФГУП «Радон» о реализации полномасштабной программы рекультивации склона и вывоза зараженного грунта за пределы Москвы.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Позже стало известно, что, по данным самого «Радона», у платформы находится порядка 60 тысяч тонн радиоактивного грунта.
На это заявление мэра ответили эксперты Greenpeace Russia: «При строительных работах загрязненный грунт может оказаться на поверхности, и радиоактивная пыль может быть разнесена на значительные расстояния (расстояние от места, где были взяты пробы, до ближайших жилых домов — всего 200 метров, до платформы Москворечье — 50 метров)».
В организации рассказали, что у людей, которые вдохнут радиоактивную пыль, могут возникнуть серьезные проблемы со здоровьем, в том числе и риск онкологических заболеваний.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Ранее «Новая газета» подробно писала про ситуацию на месте радиационного могильника — тогда корреспондент «Новой», побывав на месте будущих работ, убедилась, что «радиоактивное излучение на некоторых участках в 50 раз превышает норму (10 мкзв/ч при норме 0,2 мкзв/ч)».
18 марта Сергей Власов, муниципальный депутат района Печатники, зашел на место работ вместе со строителями и сделал замеры дозиметром. По словам Власова, уровень радиации начал стремительно расти, после того как строительная техника стала корчевать деревья. Рабочие в это время, как сообщил депутат, были без какой-либо защитной экипировки.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Юго-Восточная хорда, согласно информационному тексту на сайте мэрии Москвы, призвана «замкнуть новое хордовое кольцо в средней части Москвы, убрав тысячи машин с МКАДа и ТТК». По словам Собянина, бросить сейчас хорду — значит «оставить радиоактивную помойку в наследство детям и внукам»:
«Я считаю, что ответственные родители так не поступают. Раз уж мы столкнулись с этой проблемой, нам ее и решать», — заключил Собянин.
Московский Шиес
— У нас тут в самом прямом смысле московский Шиес, — говорит местная жительница Татьяна. — Эти рисунки [девушка показывает на открытки и рисунки, висящие на елке: дети фломастерами и красками нарисовали Землю, животных, деревья, цветы] — это чтобы власти обратили внимание и подумали, как строительство отразится на беременных женщинах и детях.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
К обеду уже припекает солнце, полиция часто даже начинает вступать в беседы с жителями, никто уже не кричит в громкоговоритель, потому что люди ничего не делают и не скандируют, просто спокойно общаются с сотрудниками ОМОНа и между собой. Вокруг нас на самокатах рассекают дети. Евгения приехала сюда с сыном: «Я с Можайского района, метро «Молодежная». Но здесь живет мой папа. И мне не хочется, чтобы возле его дома в воздух поднялась радиоактивная пыль».
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Наталья, пожилая женщина в очках и медицинской маске, которая рассказывала нам историю завода, в конце разговора добавляет: «Мне, конечно, все это больно. Вопрос не решается. Два года уже идут митинги и переговоры с властями, и совсем ничего. Вот им надо построить. Они говорят, мол, тут ничего нет, а если есть — мы все вывезем. Но как это вывезти, чтобы оно в воздух не поднялось? Все уже приходят к тому, что самое лучшее — законсервировать и не трогать. А даже если они [власти] думают иначе, нужно прийти к какому-то решению с жителями. А они прут напролом, и все».
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»