Герой дна

В понедельник, 9 марта, сразу после открытия торгов нефтяные котировки обрушились на 30%. Стоимость барреля WTI опустилась ниже $30, а курс доллара подскочил до 75 рублей.

Причиной обвала стала ценовая война на нефтяном рынке, развязанная Саудовской Аравией против России после срыва переговоров ОПЕК+. Члены ОПЕК и нефтедобывающие страны, не входящие в картель, впервые с 2016 года не смогли договориться о регулировании добычи нефти. Это произошло из-за отказа России пойти на дополнительное снижение добычи, чтобы поддержать котировки в условиях эпидемии коронавируса.

При этом в последние годы Россия охотно сотрудничала с ОПЕК. В 2018 году глава Минэнерго Александр Новак оценивал выигрыш бюджета от сделки с ОПЕК в пять трлн рублей дополнительных доходов. Нефтяные компании, по словам Новака, заработали около двух трлн рублей.

Против сокращения добычи последовательно выступала только «Роснефть». В декабре 2018 года глава компании Игорь Сечин писал в письме Владимиру Путину, что участники соглашения ОПЕК и присоединившихся к нему стран играют на руку нефтяникам США. Сделку по сокращению добычи нефти глава «Роснефти» назвал «угрозой развитию российской промышленности».

В ходе последних переговоров с ОПЕК Игорь Сечин снова попытался убедить Владимира Путина в том, что соглашение с картелем вредит России, а сланцевых производителей можно разорить, если отпустить цены на нефть ниже $40 за баррель.

«С точки зрения интересов России эта сделка [с ОПЕК] просто лишена смысла. Мы, уступая собственные рынки, убираем с них дешевую арабскую и российскую нефть, чтобы расчистить место для дорогой сланцевой американской. И обеспечить эффективность ее добычи», — заявил пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев.

По словам источников Bloomberg, «Роснефть» планирует уже в апреле увеличить добычу на 300 тыс. баррелей в сутки.

«Новая» спросила экспертов, за что госкомпания так не любит ОПЕК и чем обвал цен на нефть чреват для российской экономики.

— России было выгодно сотрудничать с ОПЕК на протяжении последних трех лет, к тому же ей это ничего не стоило. Министр энергетики Александр Новак постоянно заявлял о солидарности России с картелем и говорил, что Россия сокращает добычу нефти. Однако это было неправдой, так как наши компании каждый год выполняли свои корпоративные планы и увеличивали добычу. При этом устное участие России в договоренности ОПЕК+ помогало повышать цену на нефть. Это привело к тому, что за эти три года Россия получила в бюджет дополнительные несколько триллионов рублей.

Игорь Сечин руководствуется неверными представлениями о последствиях разрыва сделки России и ОПЕК+.

Раньше было правительство Медведева, которое несколько сдерживало аппетиты Сечина: ему не давали разрешение на финансирование проектов из ФНБ, задерживали решение по льготам для его мегапроектов. С планами Сечина не соглашалось «нефтяное лобби», в которое входил куратор ТЭК и промышленности Дмитрий Козак, министр-финансов Антон Силуанов и даже сам Медведев.

Александр Новак — фигура несамостоятельная. К тому же в новом правительстве появился премьер-министр Михаил Мишустин, у которого с Сечиным очень хорошие отношения. Убрали Козака, понизили в должности министра финансов. Теперь позиции Сечина в правительстве очень сильно укрепились, и он стал в значительной степени определять политику в области нефти.

Стратегия Саудовской Аравии заключается в том, чтобы завоевывать рыночные ниши. Сейчас каждый сам за себя, и Саудовская Аравия рассчитывает, что при низкой цене на нефть она сможет объемами продаж получить ту же самую прибыль. При этом Саудовской Аравии, Кувейту и тем странам, которые сражаются, например, за китайский рынок, за долю рынка бороться стоит. А России, у которой есть фиксированные рынки и падает добыча, стоит сохранить объемы, необходимые для внутреннего потребления.

— В конце декабря министр энергетики Александр Новак говорил, что сделка с ОПЕК принесла России 6,2 трлн рублей дополнительных доходов в федеральный бюджет. Сейчас позиция изменилась.

Мое личное мнение заключается в том, что для России в долгосрочном плане сделка с ОПЕК невыгодна: когда вы принимаете какие-то ограничения, вы соглашаетесь с тем, что у других производителей будет возможность увеличить предложение.

Однако в данный момент отказываться от нее было ошибкой. С точки зрения ситуации на мировых финансовых рынках, скоординированное сокращение добычи — правильное решение. Из-за коронавируса спрос на нефть явно снизился. Поэтому сокращение добычи нефти на несколько месяцев имело смысл. Начало ценовой войны в таких условиях приведет к последствиям, которые мы сейчас и видим — это нефть по 30 долларов.

В долгосрочной перспективе цены останутся примерно на таком же уровне.

Столь резкую реакцию Саудовской Аравии можно объяснить тем, что руководство государства сокращало добычу нефти дополнительно, сверх своих обязательств в ОПЕК. Когда Россия отказалась сокращать добычу нефти, Саудовская Аравия последовала за ней, решив нарастить добычу. Потому что у них действительно есть возможности для этого. Россия, даже если захочет, увеличить добычу на 10% не сможет.

У сланцевых производителей 60% добычи захеджировано на 2020-й год. Текущее колебание на цену продажи этой нефти никак не влияет, поэтому сейчас они не будут сокращать добычу. Кроме того, [на рынке] очень большую роль играют мейджоры, к примеру, такие компании как ExxonMobil, Chevron и т.д. У них есть большой финансовый ресурс, который позволяет им пересиживать резкие колебания цен. В 2014 году уже [пытались сократить сланцевую добычу путем обвала цен] и добыча тогда действительно пострадала. Но когда цены начали увеличиваться, она также начала расти. Это неизбежный процесс, зачем с этим бороться?

В целом, если смотреть на структуру экономики и зависимость от нефтяных доходов, понятно, что для Саудовской Аравии [ценовая война] — более болезненный вопрос. Зависимость их бюджета [от нефти] больше и цена безубыточности для их бюджета выше. В отличие от нас, у них фиксированный курс, чтобы его поддерживать, они должны тратить свои резервы. При этом накопленных резервов у них больше, чем у России. Но то, что для них эта война больнее, нам помогает несильно. Нам тоже больно.

Бюджетное правило говорит, что если цены на нефть будут ниже, чем базовая цена в 42,4 доллара за баррель, то эта разница будет финансироваться за счет Фонда национального благосостояния. Сейчас в нем 150 млрд долларов. Угрозы для бюджетной стабильности в краткосрочном смысле нет, но для экономики в целом эффект будет негативным.