Странное ощущение возникает во время показа. Будто Квентин позвал в гости близких друзей, а самого его все нет. И вот гости одни сидят, взахлеб болтают об имениннике. И хотя Годо-Квентин не придет, празднование продолжается.
Постер фильма «Однажды…Тарантино»
Вместе со своими собеседниками Тара Вуд размышляет о любви режиссера к второсортным жанрам, брызгам крови до потолка. Он не просто обожает вестерн, зомби-фильмы, эксплойтейшн, слэшеры, боевитое азиатское кино и сотни забытых фильмов с полок исчезнувших видеосалонов. Он их цитирует, мелко шинкуя, переизобретает, раскрашивает людоедской иронией. Его герои рассуждают о сериале «Полицейский», случайно разносят голову попутчику, и, очищая машину от мозгов жертвы, продолжают свой диалог. Кристоф Вальц поясняет: «В фильмах Тарантино насилие похоже на оперу». Он предпочитает петарды и пакеты с кровью (а не компьютерные раскраски), колотые и стреляные раны, тщательно воссозданные гримерами. У него мертвые оживают и танцуют рок-н-ролл. Эта абсолютная детская вера в предлагаемые фантастические обстоятельства у него с малолетства. Рассказывают, когда маленький Квентин играл в солдатики, то солдатики могли позволить себе скабрезности.
И если мама делала замечания, Квентин недоуменно разводил руками: «Ну это же не я! Они сами ругаются!»
У него все перпендикулярно, не по правилам. «Ну нельзя же убивать героя в середине фильма!» — возмущаются его продюсеры. Можно, ведь у фильма будет счастливый конец!
Кадр из фильма «Однажды…Тарантино»
Американец, выросший в видеосалонах и кинотеатрах с дабл-фичерами, остался приверженцем авторского кинематографа, возведенного в культ Новой волной. Остался одним из последних рыцарей пленки, лучше 70-миллиметровой. С ним на экран пришла новая осязаемая чувственность. Он менял язык кино, да просто язык, позволяя в благонравном и ханжеском Голливуде непристойности и шутки про «дохлых нигеров». Леонардо Ди Каприо в «Джанго освобожденный» никак не мог произнести слово «нигер». Его успокаивали и подбадривали темнокожие Джейми Фокс и главный талисман тарантиновского кино Сэмюэль Л. Джексон. Он вводил в обиход новые слова: «Ле бургер», о сигаретах Red Apple. Никакой политкорректности, никаких поблажек зрителю.
Тарантино размышляет о войне, не показав войны; о рабстве, расправляясь с ним по-своему: чернокожий убивает всех белых злодеев и отправляется на закат с любимой девушкой.
Он хотя бы в кино пытается восстановить справедливость, наказать обидчика. Сподвижники режиссера утверждают, что его стиль — свобода, но не анархия, разрушение правил и тут же сочинение своих, которые тоже в случае необходимости следует нарушить.
Фильм Тары Вуд в духе Тарантино делится на главы. Движемся с остановками по фильмографии, ставшей классикой: от «Бешеных псов» и до «Однажды в Голливуде…». Интервью, фрагменты, анимация, видеоклипы. В редкой хронике возникнет и сам режиссер. На съемочной площадке «Криминального чтива». В тот самый, ставший хрестоматией момент: культовый танец в ресторане Jack Rabbit Slim безумной парочки Джона Траволты и Умы Турман. С коронным жестом «ножницы» перед глазами, напомнившим танец Бэтмена 1966-го. А Мия движется с грацией Кошки из анимационных «Котов-аристократов» семидесятого года. Тарантино рядом с камерой тоже танцует. Даже не рядом — словно внутри кадра. Не скрывает восхищения.
В молодости с его дьявольской энергией, он выглядел безумным гиком. Да он и был фанатиком кино: «Когда я делаю фильм, хочу чтобы он был всем для меня, чтобы я мог за него умереть».
Ну и романтиком, разумеется. Стоит прочитать написанный авторучкой («Моя ручка — антенна для связи с Богом») сценарий «Настоящей любви», который он вынужден был продать. Но зато наконец-то возникла возможность снять легендарных «Бешеных псов». В «диком поле» триллера о джентльменах-убийцах в черных ботинках он дал свободу актерам, которых тщательно выбирал. Никак, например, не помогал Майклу Мэдсену, не понимавшему, как сыграть ремарку: «Мистер Блондин исполняет маниакальный танец». И крупногабаритный Мэдсен рванул причудливую импровизацию перед камерой, в финале произнеся в отрезанное ухо, как в микрофон: «Ты меня слышишь». Тарантино был в восторге.
Малобюджетные «Бешеные псы» сняты практически в одной локации. Актерам велели прийти в своих черных костюмах и белых рубашках. Правда, Бушеми явился в джинсах. С этого веселого, кровавого карнавального треша и началась тарантиновская революция в кино.
Видим воочию, как слава в одночасье после ночного показа «Бешеных псов» в Каннах сваливается на голову неизвестному выскочке. И вот уже живые классики Стоун, Верховен, Кэмерон мечтают с ним встретиться. А сам анимационный «выскочка» горделиво ступает по Круазетт, раскланиваясь с обретенными поклонниками.
Кадр из фильма «Однажды…Тарантино»
В фильме целый каскад баек. Тим Рот не может забыть, как однажды Квентин достал свой блокнот и стал зачитывать по ролям текст нового сценария. Это было «Криминальное чтиво». Текст был так хорош, что спонсоры наперебой захотели в него вкладываться. Харви Вайнштейн был первым, и тогда, и потом он не вмешивался в работу режиссера.
Актеры, продюсеры, каскадеры перебивают друг друга, складывая из осколков воспоминаний пазл «Вселенная Тарантино». Оказывается, бенефисная роль Траволты в «Криминальном чтиве» была написана для Мэдсена. Потом Траволту пришлось уговаривать, для него это стало возвращением в большое кино. Режиссер не только знает своих актеров, но придумывает неожиданные развороты в их карьере. Превращает малоизвестных исполнителей в звезд, звезд — в легенд. К моменту съемок актеры Тарантино становятся соавторами. Ди Каприо, разрезав руку разбитым стаканом, не остановил съемку, продолжая свой монолог, капая кровью на скатерть. Группа устроила ему овацию.
А сколько ходит историй об атмосфере на съемках, которая — тяжелейший труд и игра, контроль и восхитительная свобода. Мобильники отбирают, но при этом разговоры, танцы, вечерние пирушки. Роятся легенды о перфекционизме режиссера с его любимым мемом: «У нас все получилось! Поэтому сделаем еще один дубль!» Он требует погружения в фильм от каждого члена массовки. Иначе вмиг вылетишь. У него неукротимое стремление превратить фантазию в правду. Дайана Крюгер с улыбкой делится воспоминанием о «Бесславных ублюдках»: она запаниковала, когда Тарантино пообещал, что не Кристоф Вальц — он сам будет душить ее в эсэсовских нарукавниках! Тогда ей было не смешно. Но с другой стороны, если умирать, то от рук Тарантино! Элай Рот, тот самый Жид-Медведь, который растерзает Гитлера, четыре дня мариновался в пещере, ожидая выхода в кадр. Качал штанги. И когда наконец прозвучала благословенная команда «Мотор!», он вылетел вихрем и мочалил макет нациста со звериным воем.
Кадр из фильма «Однажды…Тарантино»
Кристоф Вальц не может забыть работы над сложнейшей ролью хитрого лиса нациста Ганса Ланда в «Бесславных ублюдках», который ласково расспрашивает французского фермера про евреев, а они сидят тут же, в подполе. Для меня это одна их самых страшных сцен в фильме.
Настоящий тарантиновский фанат знает, что во Вселенной его фильмов все связано. Что Тим Рот в «Омерзительной восьмерке» играет прапрадеда персонажа Майкла Фассбендера в «Бесславных ублюдках». А в «Убить Билла» есть цитата из «Бешеных псов». А в «Бешеных псах» интересуются судьбой Алабамы из «Настоящей любви». Такой круговорот кино и настоящей любви от заката до рассвета.
«Однажды…Тарантино» — не острое блюдо в духе самого режиссера. Тара Вуд («Ричард Линклейтер: 21 год»), пообещав великие тайны, сняла милое, с настроением, «видео на память». Просмотр для приятного или приятного во всех отношениях вечера.
Эта картина, к сожалению, не впитала безумия, вседозволенности, головокружительной свободы кино Тарантино.
Аккуратный портрет Вуд — диетическое блюдо без соли и перца.
Кадр из фильма «Однажды…Тарантино»
Эта лента выплывает в прокат и в интернет на волнах не стихающего шторма харрасмент-гейта и общественной казни Харви Вайнштейна. Тарантино бок о бок проработал с Вайнштейном около четверти века. В фильме «Однажды… Тарантино» об этой некрасивой подноготной Голливуда говорится впроброс. Да, Квентин расстался с агрессором. Публично принес запоздалые извинения, подчеркнув, что «не понимал масштабов происходящего», «это самое большое сожаление в его жизни».
Легким мазком дана и история отношений с главной музой режиссера Умой Турман, которая тоже подвергалась домогательствам Вайнштейна, а Тарантино ее не защитил. Купирован сюжет автомобильной аварии на съемках и увечьях актрисы (режиссер посадил ее на неисправный автомобиль, после чего и случилась их затянувшаяся ссора). Неслучайно Турман нет среди участников фильма.
Впрочем, картина Тары Вуд адресована прежде всего фанатам кинематографа Тарантино. А им важней всего узнать: что же вырезали из культового «Криминального чтива»? И кто должен был сыграть роль бандита Винсента Вега, доставшуюся Траволте?
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»