«‎Никаких претензий к вашему подзащитному не имею»

Молодой человек в клетчатой рубашке, сером свитере и таких же штанах улыбается из «‎‎аквариума» пришедшим поддержать его людям. Его еще недавно густые черные волосы коротко острижены. Это Владимир Емельянов – двадцатисемилетний мерчендайзер, сирота, астматик и фигурант «‎московского дела». Его могут посадить на пять лет за насилие в отношении представителя власти (ч. 1 ст. 318 УК) – за то, что потянул за бронежилет росгвардейца. С середины октября он сидит в СИЗО.

Емельянов – один из тех, кого судят за эпизод у Центрального детского магазина на пересечении Рождественки и Театрального проезда на митинге 27 июля. Силовики тогда избивали участника акции Бориса Канторовича – его девушка Инга Кудрачева бросилась ему на помощь. Вместе с ней – еще несколько неравнодушных. Теперь семерых человек, пытавшихся остановить полицейское насилие, судят за применение насилия в отношении представителя власти. Из всех участников этих событий освободили только Валерия Костенка. Айдар Губайдулин был вынужден уехать из России. Евгения Коваленко уже осудили на 3,5 года.

В обвинительном заключении утверждается, что Владимир Емельянов, «‎действуя умышленно и сознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде нарушения порядка, применил в отношении сержанта полиции Косова насилие, не опасное для здоровья: схватил двумя руками сзади за форменное обмундирование, потянул на себя, лишив свободы передвижения и причинив физическую боль».

— Вы согласны с обвинением? – спрашивает подсудимого судья Татьяна Шанина.

— Частично.

— Частично?

— Самую малость!

— Объясните, с чем согласны, с чем не согласны.

— Считаю, что это неправомерно в полном объеме, поскольку цель была не причинить ему боль, а помочь человеку.

В обвинительном заключении Емельянов тянет потерпевшего росгвардейца за форменное обмундирование, но в постановлении правительства о форменной одежде и знаках различия бронежилета нет. Бронежилет «‎Кора-1МК», в котором был росгвардеец Косов, относится к спецсредствам. Поэтому адвокат Светлана Байтурина ходатайствует о возвращении дела в прокуратуру –

Байтурина заявляет ряд других ходатайств. Просит допросить свидетелей, исследовать видеоматериалы, провести следственный эксперимент – воспроизвести инкриминируемый Емельянову эпизод. Другой защитник Григорий Червонный ходатайствует об освобождении подзащитного в зале суда из «‎аквариума» и об изменении меры пресечения на более мягкую.

Дело в том, что Владимир Емельянов живёт со своей бабушкой Тамарой Андреевной и прабабушкой Валентиной Федоровной. Одной – 74 года, другой – 91. Он не только обеспечивал их материально, но и помогал по дому – ходил за продуктами, покупал лекарства, делал «‎то, что пожилым людям должен помогать делать внук».

Прокурор Журавлева возражает против каждого из ходатайств, а потерпевший росгвардеец оставляет всё «‎на усмотрение суда», вызывая раз за разом смешки в зале. На этот раз за шум никого не выгоняют.

Из всех ходатайств со стороны защиты судья удовлетворяет только одно – частично. Татьяна Шанина согласна исследовать видеоматериалы, но сделает это одна, в совещательной комнате.

На заседании допросили потерпевшего по делу Емельянова и других участников событий у ЦДМ – Егора Лесных, Максима Мартинцова, Александра Мыльникова, Андрея Баршая. Им оказался сержант полиции, росгвардеец Максим Косов, молодой человек в спортивной одежде и кроссовках.

Вспомнить, испытывал ли он боль, когда обвиняемый тянул его за жилет, тоже не может.

– То есть гарантировать, что в тот момент вы испытали физическую боль, вы не можете? – уточняет адвокат Байтурина.

– Гарантировать, конечно, не могу. (долгая пауза) Предполагаю.

– Исходя из видео?

– Конечно. Исходя из видеозаписи.

Байтурина уже было закончила допрос, как спохватилась: «‎А можно еще один вопрос? Я его всё-таки должна задать». Судья соглашается.

– Скажите, пожалуйста, вы с моим подзащитным примириться-то готовы?

– Я вообще никаких претензий к вашему подзащитному не имею.

На вопрос судьи о наказании для обвиняемого Косов отвечает уже стандартным «‎на усмотрение cуда».

– «‎На усмотрение суда» – это не очень конкретная формулировка, – возражает Байтурина.

– У меня нет личной неприязни или какой-то обиды, – говорит росгвардеец.

– Если его вдруг признают, не дай бог, виновным, его как надо наказывать – строго или нет?

– Я считаю, нестрого.

– Почему?

– Вообще не считаю, что нужно строго людей наказывать.

На заседании успели допросить свидетеля обвинения, инспектора второго оперполка Антона Антонова. Он снимал на видео эпизод у ЦДМ, за который судят Емельянова, а также Баршая, Мыльникова, Лесных и Мартинцова.

– Вы не припоминаете, в момент инкриминируемых [Емельянову] деяний потерпевший бил дубинкой кого-то? – спрашивает адвокат Червонный.

– Сложно, – отвечает Антонов. – Я не помню.

– Люди, которых доставляли в автозак, как себя вели? Может, звали на помощь?

– Там была одна женщина, которая очень-очень громко кричала. Она своим криком перебивала других. Конечно, многие скандировали, кто-то кричал: «‎Позор! Ужас!» Может быть, кто-то и звал на помощь.

После того, как прокурор Журавлева зачитала письменные материалы, судья заявила, что аудиопротоколирование выключилось. Заседание пришлось прервать. Следующее назначено на 4 декабря.