В 1916-м, последнем предреволюционном году, в России действовали десятки партий. Все цвета и оттенки политических взглядов были отражены. Была крупная партия центра, кадеты, были левые эсеры и правые октябристы. Крупный капитал, задумавший объединить вокруг себя интеллектуалов, создал партию прогрессистов, сторонники равных прав парламента и монарха объединились в партию мирного обновления, отрицавшие террор левые соединились в партию народных социалистов, а те, кто считал себя представителями трудового народа, называли себя трудовиками. Но это — всего лишь краткий и очень неполный очерк партийной системы в России, где действовали полтора десятка правых партий, десяток левых и еще пару дюжин национальных, среди которых украинская, белорусская, несколько финских, несколько польских, армянских, еврейских, мусульманских.
В том же 1916-м, предреволюционном году, в России работали сотни общественных организаций самого разного типа и толка. Земства действовали в 43 губерниях. Земгор — объединение союза земств и союза городов — практически заменял собой госорганы, оказавшиеся неспособными снабжать армию во время войны. Был Викжель — исполком железнодорожного профсоюза. Был Всероссийский союз учителей. Существовали профсоюзы металлистов, печатников, конторщиков, фармацевтов и даже портных.
Профсоюзная демонстрация в Петрограде (1916). Фото: ТАСС
Все это многообразие политических и общественных объединений существовало не по воле власти, а вопреки ей. Многих преследовали: кадета, профессора Сергея Муромцева, лишили права заниматься политической деятельностью, одному из организаторов Союза учителей Степану Аникину запретили работать учителем.
Большевики, придя к власти, начали зачистку. 28 ноября 1917 года был подписан «Декрет об аресте вождей Гражданской войны против революции». Этим декретом кадеты ставились вне закона, их лидеры подлежали аресту. Двое из них, Кокошкин и Шингарев, в январе 1918 были убиты в тюремной больнице. Викжель был упразднен в январе 1918 года. Партия эсеров была судима на процессе 1922 года и ликвидирована. Профсоюзы закрыты. Даже общество бывших каторжан и ссыльнопереселенцев, то есть общество заслуженных деятелей победившей революции, было ликвидировано в 1936 году.
Зачищались не только партии, профсоюзы и иные формы общественной жизни. Зачищались люди.
Последний председатель общества бывших каторжан, бывший эсер, бывший боевик, заслуженный участник экспроприаций и восстаний Александр Андреев сменил царские тюрьмы на советские и после 1938 года исчез в них. Его конец неизвестен.
Революционер, поэт и эсер Владимир Рихтер, трижды сидевший в тюрьме при царском режиме, непрерывно пребывал в советских тюрьмах и лагерях с 1923 года по 1931-й, когда умер от тифа.
Кадет Дмитрий Щепкин, работавший до революции в Государственной думе и в Земгоре, после 1917 года многократно подвергался арестам и в 1937 году расстрелян на Бутовском полигоне.
Трудовик Федот Онипко, участник Кронштадтского восстания 1906 года, расстрелян в 1938.
Так создавалась советская пустыня.
Советский Союз был страной без партий и профсоюзов — социальной пустыней.
Людей было 200 миллионов, а форм социальной жизни — никаких.
Одни муляжи.
Государство симулировало социальную жизнь и с этой целью расставляло повсюду раскрашенные по трафарету картонные фигуры.
Не было партий, хотя была КПСС, не было профсоюзов, хотя был ВЦСПС — профсоюз, за всю свою историю не организовавший ни одной забастовки.
Был Комитет защиты мира, но он ни слова не сказал против Афганской войны.
Была кампания в защиту Анджелы Дэвис, а кампании в защиту Анатолия Марченко не было.
Если люди пытались на свой страх и риск создать хоть какой-то оазис социальной жизни в пустыне, то эти попытки жестоко подавлялись, а саженцы, которые им удалось высадить, выкорчевывались.
Когда в шестидесятые годы поэты придумали читать стихи у памятника Маяковскому, их разгоняли вместе со слушателями и арестовывали.
Когда рок-группы в семидесятые давали концерты в залах ДК, туда являлась милиция.
Когда несколько писателей и поэтов затеяли издавать альманах «Метрополь» тиражом 12 машинописных экземпляров, их подвергли проработке, заклеймили, наказали, исключили.
И даже когда люди всего лишь занимались каратэ, учили иврит или собирались в кружок, чтобы вместе изучать учения восточных мистиков — за ними все равно приходила тайная полиция и тщательнейшим образом уничтожала все живое.
Пустыня должна быть мертвой.
Визит Анджелы Дэвис в СССР. Фото: ТАСС
С разной, а иногда и с одинаковой жестокостью, разными, а иногда и одинаковыми методами уничтожали социальную инициативу разные люди в разные времена. Сидели они в разных креслах и назывались по-разному — то обер-прокурор Синода, то член Политбюро ЦК, то шеф жандармов, то комиссар НКВД — но дело их было одно: умертвить живую жизнь.
А почему?
Потому что живой и связанный с другими живыми людьми человек непослушен и неподконтролен. Он действует и побуждает действовать других. Он проявляет солидарность и побуждает других к солидарности. Как такому накинешь на шею хомут и как заведешь его в стойло, чтоб стоял смирно? Поэтому надо разлагать и атомизировать общество, чтобы оно состояло не из инициатив отдельных людей и свободных человеческих объединений, а из разрозненных, оторванных друг от друга, придавленных страхом и нуждой одиночек, которым неведомы взаимопомощь и солидарность.
Взаимопомощь и солидарность, естественные для человеческой души, вот уже больше ста лет вытравляются из людей и социума, потому что они смертельно опасны для государства насилия и обмана.
Всероссийский комитет помощи голодающим, в который входили академик Ферсман и писатель Зайцев, бывший член исполкома «Народной воли» Вера Фигнер и бывший председатель Государственной думы Федор Головин, дочь Льва Толстого Александра и режиссер Станиславский, был в 1921 году уничтожен по указанию Ленина, и не только уничтожен, но подвергнут поруганию и осмеянию.
Нельзя позволять людям помогать друг другу, государству от этого опасность и вред.
Так же и сегодня подвергаются поруганию и отмечаются клеймом иностранного агента организации людей, желающие помогать другим людям, попавшим в беду.
Комитет против пыток — иностранный агент.
Движение «За права человека» — иностранный агент.
Фонд борьбы с коррупцией — иностранный агент.
Полиция проводит обыск в штабе Алексея Навального в Петербурге. Фото: Елена Лукьянова / «Новая в Петербурге»
Благотворительный фонд помощи заключенным «Русь Сидящая» — иностранный агент.
Это способ издеваться над теми, кто проявляет социальную инициативу.
Сиди в углу и молчи в тряпочку, и тогда с тобой ничего не будет.
Вменяемое государство поддерживает гражданское общество.
Невменяемое вытаптывает его.
В кремлевском гардеробе до сих пор стоят сапоги Сталина.
Но не удается вытоптать. Стараются, запрещают каждый день, сделали запрет своей единственной деятельностью — а не удается. Тогда удваивают и утраивают усилия, посылают Росгвардию на концерты рэперов, посылают полицейских в школы пугать детей,
запрещают сыр и софт, слово и дело — но никак не удается заровнять страну так, чтобы ни бугорка, ни веточки не торчало.
В России, замордованной и обворованной, ковыляющей с зарплатой 20 тысяч рублей в кармане, наводненной филерами из Центра «Э» и вертухаями с Лубянки, почти сведенной с ума непрекращающимися волнами лжи, все равно находятся и снова находятся, и опять находятся живые души, которым не безразлично.
Владимир Акименков, узник «Болотного дела», в 2012 году сидевший в клетке в зале Мосгорсуда, теперь год за годом собирает деньги для помощи политзаключенным и их семьям. На каждом большом митинге его можно увидеть с картонной коробкой.
Архнадзор бьется за старинные стены, в которых сохраняет себя наша жизнь и наша история.
Сергей Митрохин, сколько незаконных заборов он снес плечом, сколько варварских строек остановил и как сражается за Москву.
Анна Успенская и Константин Пономарев мало говорят о себе, много о своем деле. Они создали московский фудшеринг — движение, которое спасает от уничтожения сотни тонн еды.
ОВД-Инфо, организация с двумя сотнями волонтеров, спасательная служба движения протеста, мониторит аресты и обыски, посылает адвокатов в суды и 24 часа в сутки семь дней в неделю поддерживает «горячую линию» для всех, кто подвергся преследованиям.
И есть еще девушка Ксения Сухоруких, которая однажды с российским флагом, заклеенным ртом и табличкой «Я умираю» приковала себя к памятнику Ленина в Новосибирске — она тоже российское гражданское общество.
Это существование гражданского общества в обескровленной репрессиями и грабежом стране и есть чудо.
Чудо, что в стране, где десятилетиями насаждался ужас и страх (и сейчас насаждается), есть столько бесстрашных и деятельных людей.
Разные люди занимаются самыми разными делами, и общее у них только одно — они выращивают лес в пустыне.
Их много.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»