Рабы ВС

В 2014 году Виктор Дей поступил в Военную академию ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого в Москве (с сентября 2015 года учебное заведение находится в Балашихе). Отучившись около четырех лет, он окончательно понял, что не хочет себя связывать с армией.

— Нашел себе другое занятие, которое мне больше нравится, и решил отчислиться, потому что для меня даже диплом не был так важен, — рассказывает он «Новой газете».

За полгода до выпуска Виктор написал рапорт с просьбой о досрочном отчислении по собственному желанию, но его не отчислили, пришлось доучиваться. По окончании учебы он был распределен в Юрьянскую дивизию (8-я ракетная дивизия) в Кировской области. По приезде туда уже в звании лейтенанта Дей сразу сообщил, что намерен уволиться, и написал новый рапорт, однако положительного ответа не получил.

— Тогда я попросил совета у юриста. Он сказал, что, раз меня не хотят увольнять по собственному, сделаем по-другому: военнослужащему нельзя заниматься предпринимательской деятельностью. И мы сделали мне статус индивидуального предпринимателя. Я снова написал рапорт, уже указав, что я занимаюсь предпринимательской деятельностью и не желаю выполнять условия контракта, заключенного со мной. Это тоже не дало результатов.

— Звонили даже родителям, говорили: «Ваш сын служить не хочет, и мы его за это посадим, — рассказывает Дей. — Потом они написали обращение в администрацию муниципального образования, где я родился, затем ко мне с угрозами приехал начальник факультета. Сейчас у него в академии учится мой брат. Начальник приехал, и, пока говорили, на листочке написал: «Если ты не останешься, я отчислю твоего брата», — показал мне, потом листочек выбросил. Я ему ответил, что мое решение не поменяется. В другом же разговоре проскочила фраза: «Подкуп, шантаж и вымогательство — любые средства хороши, чтобы тебя оставить служить».

После этого разговора Виктора вызвали по телефону в кабинет к командующему, который ему сообщил, что раньше Нового года увольнение не состоится.

— В этот день мы больше 12 часов сидели в кабинете, ко мне приставили охранника, он ходил за мной везде: и в туалет, и есть, и ночью даже пришел вместе со мной спать. А аргументируют они свое решение не увольнять меня так: мол, они бы и не против, потому что им эта головная боль не нужна, но есть какое-то негласное правило или указание лично министра обороны — не увольнять, особенно молодых лейтенантов.

Сейчас Виктор Дей работает по другой специальности, но числится действующим военнослужащим и иногда появляется в дивизии. Не появляться совсем он не может, иначе применят взыскание: например, если больше 72 часов, то это всего лишь грубый дисциплинарный проступок, что нарушает контракт, но не ускоряет процесс увольнения; если же отсутствовать на службе больше 10 дней, то грозит уже уголовная ответственность.

Со своей проблемой Виктор обращался в военную прокуратуру, штаб армии, писал несколько рапортов в дивизию и в округ, направлял письма в Главное управление кадров в Москве (часть документов есть в распоряжении «Новой газеты»). Почти все адресаты спускали задачу ниже, отказывались видеть причины для увольнения либо просто не отвечали. Так, например, в прокуратуре Виктору сообщили, что его доводы «не содержат безальтернативных оснований для увольнения с военной службы», а согласно Федеральному закону «О воинской обязанности и военной службе» предусмотрены случаи, когда военнослужащий может быть (слова «может быть» были подчеркнуты. — Ред.) уволен с военной службы (в оригинальном тексте закона добавлено: «при наличии уважительных причин»), но такое решение должен принимать командир воинской части.

Согласно законодательству, военнослужащий по контракту обязуется выплатить сумму, потраченную государством на его обучение, в случае досрочного увольнения по собственному желанию или в случае нарушения им выполнения условий контракта. Если происходит сокращение штата или увольнение по медицинским показаниям, то сумма выплачивается в пользу военнослужащего. Виктор Дей уточнил «Новой газете»: в его контракте записана сумма в 840 тысяч рублей, и он готов ее выплачивать.

Как сообщил «Новой» юрист (он пожелал остаться анонимным), работающий с военнослужащими, которые оказались в такой ситуации,

«Эта проблема касается всех, просто лейтенантам сложнее всего, это правда», — говорит он, подчеркивая, что шансы на быстрое увольнение зависят только от человеческого фактора: кому-то удается проскочить.

По его словам, законодательство предусматривает особый правовой статус для военнослужащих: на них не распространяется свобода выбора профессии. Однако в законе «О воинской обязанности и военной службе» право на увольнение действительно прописано как-то размыто. «Закон сделан хитро, могут уволить или не уволить, не нарушая его», — рассказывает юрист. «Сейчас пришла бумага, буквально в этом месяце, что увольнять лейтенантов можно только приказом министра обороны, разумеется, никто не хочет с этим иметь дело», — считает он. «Подобные дела доходят до гарнизонной прокуратуры, которая содействия не оказывает, все равно в каждом конечном случае принимают решение отдельные люди», — резюмирует юрист.

Егор Гламбоцкий, во время службы в той же академии, что и Виктор Дей, понял, что выбрал не ту специальность, и пошел учиться на веб-дизайнера. Почти сразу осознал, что эта работа ему интересна, набрал пока еще мелких заказов, попутно сообщив командованию учебного заведения о желании уволиться.

— Еще тогда началась страшная канитель. Мы с Витей вместе учились. Мы стояли по несколько часов у начальника факультета, слушали, какие мы, мягко говоря, нехорошие, что государство в нас столько сил и денег вложило, а мы тут уволиться захотели. Пока нам вправляли мозги, у нас даже единожды был обыск в комнате общежития, у обоих изъяли ноутбуки.

Разумеется, использование техники запрещено во всех режимных помещениях, поясняет Гламбоцкий, но добавляет, что на пятом курсе нужно писать диплом, а компьютерами академия не обеспечена, поэтому, по его мнению, у 80% учащихся были свои.

— Естественно, на пары их с собой никто не брал, все понимали, что с секреткой работают. Но в общежитии они были практически у всех. Общежитие новое, туда был проведен интернет, и мы на пятом курсе уже работали. Командование академии нас уговорило остаться до диплома. Мы согласились, дотянули, дипломы защитили, выпустились, месяц отпуска тихо просидели, а потом приехали в войска.

Виктора и Егора распределили в разные места, Гламбоцкий попал в 42-ю Тагильскую ракетную дивизию (Нижний Тагил). Егор проконсультировался с юристом заранее, и тот рекомендовал сразу командованию не говорить о своих планах: «Когда будешь готов, тогда и ринемся в бой», — пересказывает его слова Гламбоцкий. Он добавляет, что с начальником его дивизии ему повезло больше, чем Виктору, называет его адекватным человеком, однако уволиться пока тоже не может.

— Первое время мне звонили и пугали переводами куда-нибудь подальше: говорили, что отправят в Кытлым, там интернета нет, «бизнесом заниматься не сможешь» (Егор также оформил статус индивидуального предпринимателя. — Ред.).

Мне долго угрожали, а потом поняли, как я к этому отношусь, и меня вызвал к себе командир дивизии. Он сказал переезжать в городок, заниматься тут своими делами: «Командование РВСН тебя все равно не уволит, прямое указание от командующего академией РВСН Сергея Сивера».

Обычно контракт на службу для учащихся специальных заведений подписывается на втором курсе академии или другого военного училища. Первый курс засчитывается в качестве срочной службы. Егор рассказывает, что в его случае подписание документа постоянно откладывалось, так как академия РВСН переезжала из Москвы в Балашиху. В октябре бумаги были готовы, и некоторых учащихся разбудили ночью для их подписания.

— Я сейчас понимаю, что это наша тупость, но что ты в 19 лет соображаешь: мы подписывали пустые контракты, там не была прописана дата подписания, не было подписи начальника академии, отсутствовали суммы, которые тратятся на наше обучение, и если что — их надо будет вернуть. После того, как мы подписали, они додумались найти системный курсивный рукописный шрифт и им впечатать эти данные, даже сделали двойную печать, хотя должны были заполнять от руки.

По словам Егора, на данный момент договоренность в дивизии у него следующая: выполнять часть задач и параллельно работать в своей студии. Он утверждает, что офицеры относятся с пониманием, но бумаги об увольнении подписать не спешат. Егор также обращался в профильные структуры Минобороны и в прокуратуру (документы имеются в распоряжении «Новой газеты»). Добиться желаемого это не помогло: нарушение закона признала прокуратура, но увольнять отказывалась; одновременно из РВСН пришел ответ, что нарушение не доказано.

— Минобороны еще мое обращение не рассмотрело, а меня вызывали в дивизию и сказали: «Зачем ты писал, нас тут всех поимели, а тебя все равно не уволят».

Глава общественного движения «Гражданин. Армия. Право» Сергей Кривенко говорит: проблема с увольняющимися — одна из самых распространенных в его практике, упомянув, что как раз сейчас занимается увольнением человека из части, расположенной на Северном Кавказе. По его словам, причин наличия такой проблемы несколько. Во-первых, дело в «размытом законодательстве». Во-вторых, отмечает Кривенко, в военных частях существуют сложности с документооборотом и делопроизводством: нет регламентов ведения таких вопросов, военнослужащим не дают на руки их дела и не предоставляют документы. Как и за сколько времени следует подать рапорт, известно, но неясно, что делать в случае отсутствия реакции. Хотя с подачей рапорта тоже может возникнуть сложность, замечает он, уточняя, что военнослужащих «часто отфутболивают». «Это такая серая зона, дыра, и нет никакой управы, кроме как постоянно обращаться к командованию с целью привлечь внимание, чтобы они хоть что-то начали делать», — говорит Кривенко.

Третьей причиной он называет человеческий фактор. По словам Кривенко, нормально к военнослужащим руководство относится, только если командир части выстроил соответствующую «уважительную систему взаимодействия» с подчиненными и просто ответственное отношение к своим должностным обязанностям, а таких командиров мало. В качестве примера Сергей Кривенко приводит обратившегося в движение «Гражданин. Армия. Право» контрактника, отслужившего 20 лет и решившего уйти со службы: его дело потеряли, и восстановить прошлое в войсках теперь практически невозможно.

На вопрос «Новой газеты» о вероятности существования негласного указа или другого внутреннего документа от руководства Минобороны с требованием не увольнять контрактников, Сергей Кривенко говорит, что это вряд ли возможно. «В ведомстве есть свои хорошие юристы, они понимают, что это можно было бы легко обжаловать, а внешне армия все же старается соблюдать законодательство.

говорит он. По его мнению, такое высказывание могло бы изначально нести даже положительную коннотацию, однако впоследствии дело приняло другой оборот.

10 октября в социальной сети в «ВКонтакте» пользователь Денис Леонов опубликовал пост, который набрал 30 тысяч просмотров, сотни репостов, лайков и комментариев. В публикации, к которой отдельно приложено фото самого молодого человека, держащего в руках табличку «SOS», Леонов пишет, что является «лейтенантом Ракетных войск стратегического назначения, который твердо принял решение об увольнении из рядов ВС РФ, полностью завязать с военной службой и заниматься той деятельностью, которая приносит хороший доход, а самое главное — удовольствие от этой работы в отличие от военной службы».

Сейчас Денис проходит службу в 28-й ракетной дивизии в Козельске Калужской области. О своем решении уволиться он доложил 27 августа 2019 года рапортом командиру дивизии, командующему 27-й Ракетной армии, командующему войсками ЗВО, начальнику главного управления кадров и в Главную военную прокуратуру. В дивизии ему сообщили, что просто так уволиться невозможно — только по уголовной статье.

Как пишет Леонов, командованием дивизии был принят ряд мер: офицеры звонили родителям и пугали уголовным преследованием сына, угрожали трудностями в академии РВСН для брата, звонили начальнику супруги с просьбой уволить ее, «для того чтобы она спокойно могла приехать в город, в котором я прохожу службу», а также переводом в другую дивизию, «нетронутую цивилизацией».

Как уточняет Леонов, по словам начальника отдела по работе с личным составом полковника А. Федоренко и начальника отдела кадров РВСН полковника А. Рыбалки, уволиться из войск так сложно по причине «обычной гонки главкомов различных видов и родов войск, у кого служба лучше и перспективнее». «Позиция командования РВСН такова, что всех служащих в данных войсках все устраивает, все нравится, а на самом деле никому не дают уволиться и никому не дают перевестись», — говорится в публикации. Свой пост Денис назвал «сигналом от безысходности», подчеркнув, что не знает, куда еще обращаться. Однако на сообщение спецкора «Новой газеты» Леонов не ответил.

Дискуссии на тему необходимости армии по призыву и полноценного перехода на контракт в этом году не потеряли своей актуальности. В апреле президент Владимир Путин заявил, что призыв рано или поздно уйдет в прошлое, но нужно соответствующее финансирование и время. В сентябре в своем первом за семь лет интервью министр обороны Сергей Шойгу заявил, что теоретически отмена обязательного призыва на военную службу возможна, но данное решение не стало бы правильным. «Абсолютно убежден, что какое-то количество военнослужащих по призыву у нас должно быть в любом случае», — сказал министр «Московскому комсомольцу». Кроме того, пояснил глава Минобороны, призыв в армию «дает людям ощущение причастности к защите своей страны, а не только способ неплохо заработать».

Офицеры армии, авиации и флота проходят службу только по контракту. Они готовятся в основном в высших военных учебных заведениях, по окончании которых курсантам присваивается звание «лейтенант». Первый контракт (пример типового контракта на военную службу есть в распоряжении «Новой газеты») с курсантами — на весь период обучения и на 5 лет военной службы — заключается, как правило, на втором курсе обучения. Рядовой и младший командный состав набирается как по призыву, так и по контракту. По истечении полугода любой из призывников может подать рапорт о заключении с ним первого контракта — на 3 года. В штатную численность Вооруженных сил входят: рядовой состав, младший командный состав (сержанты и старшины), офицеры, проходящие службу в войсковых частях и органах военного управления на воинских должностях, а также курсанты высших военных учебных заведений Минобороны и учебных военных центров.

Официальных данных о комплектовании Вооруженных сил РФ в открытом доступе нет, а имеющаяся информация противоречива и неуловима. В конце марта 2019 года в интервью «Российской газете» начальник Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба генерал-лейтенант Евгений Бурдинский заявил, что количество контрактников «сейчас составляет 393,8 тысячи человек». В планах — к 2025 году увеличить численность профессиональных кадров в ВС до 475 тысяч и сократить количество призывников до 220 тысяч. Ранее в том же месяце Бурдинский давал интервью и газете «Красная звезда», где упомянул, что «в 2018 году на должностях прапорщиков, сержантов и солдат проходят военную службу по контракту более 350 тысяч человек». В октябре 2019 года снова «Красной звезде» он обещал около 132 тысяч (цифра соответствует президентскому указу на 2019 год) призывников за осенний призыв. А весной должно было быть 135 тысяч, заявлял тогда Бурдинский опять «Российской газете». По данным Главного управления кадров Минобороны за 2017 год, в России насчитывалось около 230 тысяч офицеров. Понять, сколько из них имеют проблемы с увольнениями, невозможно. Найти статистику по числу судебных разбирательств такого рода также нельзя: данных по увольнениям через суд нет ни в Московском окружном военном суде, ни в Московском гарнизонном.

Однако очевидной популярностью пользуются группы в социальной сети ВКонтакте, где специальные военные юристы предоставляют свои услуги по «сопровождению в увольнении». «Досрочное увольнение с военной службы. Юридическая и правовая защита. Моральная и психологическая поддержка. Увольнение из армии или военного вуза БЕЗ выплат», — говорится в описании одной из групп, в которой состоит около трех тысяч человек. Сама группа наполнена видео с отзывами довольных уволившихся и репостами военнослужащих с историями, похожими на описанные в тексте выше (большинство из последних держат в руках таблички «SOS» и «Я не раб», все жалуются на сильное давление).

Редакция «Новой газеты» направила запросы о ситуации с увольнением из Вооруженных сил в Главную военную прокуратуру и в Департамент информации и массовых коммуникаций Минобороны РФ. Прокуратура оставила запрос без ответа.

В военном ведомстве заявили, что

и подчеркнули, что для этого созданы все условия для карьерного роста, постоянно ведется работа по улучшению социально-экономического положения и оказывается всяческое содействие в решении семейных и личных проблем.

По словам представителя Минобороны, при появлении у военнослужащего желания досрочно уволиться, работники кадровых органов, как на местах, так и в масштабах всего военного ведомства, «оперативно и досконально изучают обстоятельства и причины, в силу которых было принято такое решение». «Полностью исключая формальный подход к делу, проводится индивидуальная работа с каждым военнослужащим, дается объективная оценка обоснованности досрочного увольнения», — говорится в сообщении, поступившем в «Новую газету».

Порядок увольнения из рядов Вооруженных сил Российской Федерации осуществляется строго в соответствии с законодательством России, а именно: пункт 6 статьи 51 Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе».

В ведомстве подчеркнули, что решение об увольнении принимается на аттестационной комиссии, которая оценивает причины для досрочного увольнения военнослужащего. Порядок проведения комиссии определяется статьей 26 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. № 1237 и приказом министра обороны Российской Федерации от 29 февраля 2012 г. № 444 «О порядке организации и проведения аттестации военнослужащих, проходящих военную службу по контракту в Вооруженных силах Российской Федерации». Решение аттестационной комиссии любой военнослужащий имеет право обжаловать, обратившись к вышестоящему командиру или начальнику в течение месяца со дня объявления ему результатов аттестации, а также в суд.

«Каких-либо «внутренних» распоряжений о запрете увольнений военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, по собственному желанию в Минобороны России нет и быть не может», — сообщили в Минобороны.

Там также подчеркнули, что никаких обращений о случаях «преследования» и «оскорбления» военнослужащих и тем более членов их семей за желание уволиться не поступало. Для исключения подобного регулярно проводятся беседы представителей центральных органов военного управления ВС РФ с военнослужащими, изъявившими желание уволиться.

Публикация лейтенанта медицинской службы Станислава Мазепина в социальной сети в «ВКонтакте» набрала 36 тысяч просмотров. Он сам обратился в «Новую газету» и рассказал, что в этом году окончил Военно-медицинскую академию имени С.М. Кирова и пытается уволиться несколько месяцев, но офицеры 79-й Отдельной гвардейской мотострелковой бригады (в/ч 90151) в Гусеве Калининградской области, куда он был распределен, ему не просто не дают это сделать, а еще и ограничивают его передвижение и угрожают физическими действиями.

В случае с медицинской академией контракт заключается на шесть лет обучения и еще пять лет службы. По словам Мазепина, в случае увольнения один год обойдется ему в 50 тысяч руб­лей, и он также готов оплатить государству всю положенную сумму.

«Командир войсковой части полковник Дорохов А.В. сказал, что без моего согласия примет за меня мои дела и должность. Он ограничивает мою свободу во внеслужебное время, не пускает меня домой и держит насильно в расположении части против моей воли, угрожая тем, что мои документы на увольнение могут случайным образом потеряться, и увольнение с военной службы растянется на неопределенный срок.

Командир взвода военной полиции старший прапорщик Пикунас Э.Э. угрожает мне физической расправой, нанесением тяжких телесных повреждений, если я не буду ему подчиняться, также угрожает, что отправит ко мне домой людей, которые вынесут дверь и с применением силы и нанесением тяжкого физического вреда здоровью отвезут меня в часть, также он хочет потребовать с меня деньги за причиненные ему не­удобства. Уважать таких людей и офицеров сложно», — говорится в посте.

Сам Мазепин рассказывает «Новой газете», что пост написал, находясь в «заключении» в воинской части, за ним следила специально приставленная военная полиция, не давала перемещаться и оставаться одному (к посту прикреплены видео, аудио- и фотоподтверждения). После публикации в социальной сети к Станиславу приехали представители Службы защиты гостайны ВС РФ и изъяли мобильный телефон с паролем к нему. Мазепина ограничивали в передвижении около недели, еще столько же не отдавали мобильный телефон.

Через день после того, как Станислава все же отпустили, ему позвонил командир части и сказал: «Радуйся, тебя уволили, приказ будет со дня на день. Большой резонанс пошел, о тебе все знают». В итоге Мазепин прождал полтора месяца, но приказа до сих пор не увидел.

— А буквально вчера приехал заместитель по политической работе полковник Палий и сказал:

Мазепин собирается идти в суд.