10 октября петербургский горизбирком своим решением запретил гражданам, обратившимся в суд с жалобами на нарушения на выборах, получать доступ к видеозаписям происходившего во время голосования и определения результатов (установления итогов) на избирательных участках и в помещениях избирательных комиссий. Этот доступ теперь предоставляется только суду — и только по его запросу. Смысл этого решения кристально прозрачен: максимально скрыть свидетельства преступлений против избирательных прав.
Когда вводили систему видеонаблюдения — мы сначала порадовались: теперь-то жуликов можно будет схватить за руку.
Потом выяснилось, что свободный доступ к видеонаблюдению у граждан имеется только в онлайн-режиме в день голосования.
А получить этот доступ после голосования не так-то просто — решениями ЦИК и петербургской ГИК установлена достаточно громоздкая процедура.
Сначала надо подать жалобу в избирком или суд, и только после этого можно написать заявку в горизбирком на предоставление видеозаписи. При этом, что важно, в заявке надо указать конкретное время «начала и завершения требуемого события на видеозаписи» и «указание на нарушение, допущенное, по мнению заявителя, в указанное время в помещении для голосования или помещении территориальной избирательной комиссии».
Логичнее было бы противоположное: имея свободный доступ к видеозаписям, избиратель, кандидат в депутаты или наблюдатель смотрит запись, обнаруживает нарушение — и только потом пишет жалобу. Но горизбирком установил порядок, при котором надо сначала пожаловаться, указав на нарушение, а уже потом запрашивать видеозапись, где оно зафиксировано. Понятно, что это куда сложнее сделать.
Теперь, с принятием решения ГИК от 10 октября, доступ к видеозаписям еще более усложнился.
Решение ГИК (поддержанное не всеми — член ГИК от «Яблока» Ольга Покровская, Екатерина Фесик от «Справедливой России» и Николай Левшин от КПРФ выступали категорически против) таково:
«В случае поступления заявки от лица, участвующего в административном деле, находящемся в производстве суда общей юрисдикции, а также запроса о предоставлении доступа к видеозаписям, полученным в ходе видеонаблюдения в помещении для голосования, помещении ТИК, от суда общей юрисдикции, рассматривающего данное административное дело, доступ к соответствующей видеозаписи предоставляется только суду».
Переведем с юридического на русский. Представим себе, что кандидат в депутаты, наблюдатель или избиратель жалуется в суд на нарушения на выборах и хочет в суде опереться на видеозапись, где эти нарушения могли быть зафиксированы.
Он может попросить ГИК предоставить эту видеозапись, но даже если суд тоже направит в ГИК соответствующий запрос — заявителю эту видеозапись все равно не дадут. Ее дадут только суду, который и будет решать, как эту запись использовать.
Это прямое ограничение прав граждан на информацию (о чем и говорила Ольга Покровская на заседании ГИК).
Как им готовиться к судам, не имея предварительного доступа к видеозаписям? Как объяснить суду, что именно смотреть в многочасовой записи?
Попытаться ознакомиться с записями в канцелярии суда? Не факт, что там будет необходимое техническое оборудование для этого, да и провести несколько часов в канцелярии, отсматривая запись в поисках нужного эпизода, не так-то просто. Куда проще и удобнее делать это дома, но решение ГИК эту возможность закрывает. А если недостаточно подробно указать на нарушение и не знать его точное время его совершения — суд вполне может отказаться запрашивать видеозапись.
Проблема, конечно, еще и в том, что нигде в избирательном законодательстве о видеозаписях не говорится ни слова. В законе нет ни нормы о том, что они обязательны, ни о том, что их просмотр возможен не только в онлайн-режиме в день голосования (что сегодня может сделать любой), но и потом, после выборов, когда возникает такая необходимость. Все, что касается видеонаблюдения, сегодня регулируется исключительно решениями избирательных комиссий — ЦИК, региональных и прочих избиркомов. А они, как показывает практика, в избытке гласности вовсе не заинтересованы.
Примечательно, что за две недели до указанного решения питерской ГИК, на заседании ЦИК в очередной раз рассматривали недавние петербургские муниципальные выборы. И в очередной раз подвергли уничтожающей критике работу ГИК, как и всю городскую избирательную систему. Вот только ни малейшего толку от этих громких слов, как и прежде, не было.
Председатель ЦИК Элла Памфилова и ее коллеги не жалели разгромных эпитетов для питерских коллег, которые работали, по их мнению, из рук вон плохо.
И приводили статистику: почти 1200 жалоб во время избирательной кампании поступило в ЦИК из Петербурга, и лишь 800 — из всех остальных регионов, вместе взятых.
Вспоминали, что массовые нарушения были в Петербурге еще на муниципальных выборах 2014 года — но на руководящих постах в ИКМО (избирательных комиссиях муниципальных образований) остались очень многие из тех, кто был уличен в беззакониях и фальсификациях. И все, что было пять лет назад — тайное назначение муниципальных выборов, закрытые двери ИКМО, гопники и качки, блокировавшие для оппозиционных кандидатов возможность сдать документы, махинации при надомном голосовании, незаконные «пересчеты» результатов, кардинально менявшие первоначальные итоги (замечу: исключительно в пользу «партии власти». — Б. В.), — повторилось в куда больших масштабах именно в силу безнаказанности прошлых нарушений.
Все это, безусловно, так. И работа питерской ГИК (которая во многих случаях или умыла руки, закрыв глаза на вопиющие нарушения закона, или поддержала жуликов из ИКМО, которые подменяли документы кандидатов и фальсифицировали протоколы голосования, или проявила странную близорукость, не позволившую увидеть многочисленные нарушения, происходившие на избирательных участках) заслуживает негативной оценки. Но никак нельзя обойти вниманием и саму ЦИК, метавшую громы и молнии в адрес питерских выборов и клеймившую нарушения на них — но практически ничего не сделавшую для изменения ситуации.
ЦИК во многих случаях отказывалась регистрировать кандидатов, которые были незаконно сняты с выборов, хотя по закону имела на это право. Вместо этого она отправляла вопрос на «новое рассмотрение» в питерские комиссии, которое часто заканчивалось новыми отказами.
ЦИК жаловалась на недостаток полномочий, чтобы влиять на действия ИКМО, — забывая, что в соответствии с 31-й статьей ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…» она имеет право в течение трех месяцев после выборов обратиться в суд с требованием расформировать те ИКМО, которые не выполнили решение суда, или решение ГИК, или самой ЦИК. Такие случаи есть (например, печально известная ИКМО «Черная речка») — но о подаче заявлений в суд от имени ЦИК ничего неизвестно.
ЦИК «грозила пальчиком» главе ГИК Виктору Миненко, но скромно умалчивала, что он был назначен на эту должность именно по представлению ЦИК, и политическая ответственность здесь несомненна.
Правда, Памфилова предложила Миненко (и большей части ГИК) написать заявления об уходе. Но никто не сомневается, что это чисто риторическое предложение. Между тем в последние годы каждый раз, когда рассматривался вопрос о назначении (по представлению ЦИК) председателя ГИК, из Москвы предлагались только кандидатуры, прочнейшим образом связанные с администрацией или там работающие. И это в ситуации, когда администрация является не органом, который технически обеспечивает проведение выборов, содействуя избирательным комиссиям, а активным игроком на избирательном поле. А относительно независимые от власти кандидатуры на пост главы ГИК отклонялись.
Что касается городской избирательной системы, то ничего не известно о попытках ЦИК хотя бы поставить на рассмотрение (а не только призывать к этому) действительно назревшие вопросы.
Например, о существенной реформе самих избирательных комиссий, которые сегодня назначаются именно теми органами, выборы которых они должны проводить. В результате немалую часть комиссий составляют действующие чиновники, бюджетники и иные лица, подчиненные будущим кандидатам от партии власти.
Изменить это положение дел очень просто — формировать комиссии не по административному, а по партийному принципу, чтобы их членов назначали только партии, участвующие в выборах.
Увы: о поступлении от ЦИК таких предложений также ничего не известно.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»