— Вообще ничего не изменится. Запустить эту систему через месяц при условии, что ситуация с подзаконными актами хромает и оборудования пока не очень густо, просто физически невозможно. То, что сейчас проходят не очень законные испытания — операторы связи от этого могут на самом деле отказаться, — показывает, что даже задуманная изначально концепция просто не работает.

— И то и другое.

Когда все так прописано, не может быть, чтобы это в итоге не отразилось на реализации. Что касается самой реализации, то в этом случае мы имеем дело с ТСПУ: технической системой противодействия угрозам. Что это такое — непонятно. Ни в самом законе, ни в подзаконных актах это пока не описано. Якобы речь идет о некоем оборудовании, и специалисты считают, что это как раз тот самый DPI (Deep Packet Inspection — система фильтрации интернет-трафика. —Ред.), но это тоже неточно. Получается, раз цель у вас не соответствует средствам, перспективы неясны, а задачи туманны, — результат в итоге будет таким же.

Однако все эти процессы чреваты перебоями [в работе интернета], особенно если операторов связи будут «прогибать».

— Что могут сделать операторы? У каждого из них есть свои косяки, поскольку невозможно работать, не совершая ошибок. В свое время операторы связи были обязаны установить у себя СОРМ (система для оперативно-разыскных мероприятий в телефонных сетях.— Ред.) за свой счет. Но поскольку она им не нужна и несет только затраты, всеми правдами и неправдами от установки СОРМа пытались отказаться — в том числе с помощью взяток кураторам из силовых структур. Силовики давно на этих взятках «подняли» себе квартиры, машины и дачи (для понимания порядка цифр: в одной Свердловской области годовой оборот операторов связи составляет миллионов триста рублей, силовики могут забирать до 10% отката). Но у кураторов заодно появился и рычаг давления на операторов: коготок этой птички увяз, пропадет она вся.

Поэтому что тут противопоставишь? Закон принят, а тут еще и коробочку принесли бесплатно (это второй такой бесплатный проект: первым была система «Ревизор» для контроля над тем, блокируются ли запрещенные сайты. — Ред.). Пусть ставят на здоровье. Вот только когда это хозяйство начнет мешать бизнесу, что неизбежно: начнет отваливаться сеть, будут регулярные «лаги», понадобится отдельная процедура для поиска проблем, — вся ответственность будет переведена на эту коробочку. Проблемы в сети оператора требуют техподдержки, а это дорого. Чтобы всего этого избежать, в итоге будет проведен так называемый байпас. Нынешняя установка предполагает разрыв: грубо говоря, провод разрезается пополам, и устанавливается это оборудование — собственно, если оно сломается, это и будет тот самый разрыв. А байпас соединяет провод обходным путем, не затрагивая эту коробочку. Думаю, все нормальные операторы так и начнут поступать в итоге.

— Нет, зачем?

— Именно так. Еще можно добавить, что доступа к этой коробочке у операторов нет, ремонтировать ее они не обязаны. Разбирайтесь с ней сами.

— На это же и похоже. Насколько я помню, только в этом году на реализацию закона о «суверенном Рунете» из программы «Цифровая экономика» было выделено около 27 миллиардов рублей.

— Да нет, сильно больше все это будет стоить — 60 миллиардов минимум. Все это можно посчитать. Обработка трафика через систему DPI будет стоить примерно тысячу долларов за 1 Гигабит в секунду. У среднего оператора связи 10 Гбит/сек трафика — это минимум, то есть только на одного него нужно будет потратить 10 тысяч. Добавьте сюда затраты на установку оборудования и логистику, ведь вам нужно будет все эти коробочки отвезти во все регионы страны. И к слову, их еще нужно изготовить, поскольку такого количества оборудования пока просто не существует.

— Да, смело. На самой большой бирже обмена трафиком MSK-IX объем составляет около 3,2 Терабит в секунду. Можно примерно говорить, что на этой бирже около 10% трафика всей России. Вот и считайте, сколько понадобится денег. Сразу больше 300 миллионов долларов нужно. И добавляем еще администрирование: кто-то должен составлять планы, сколько этих коробочек нужно, кто их будет везти и кто устанавливать.

— И долго.

— Вообще, за прошедший год у нас было два случая шатдауна — то есть отключения интернета — в России. Первый был в Ингушетии во время протестов, второй — на Тверской в Москве во время несогласованных акций. Но отключить интернет сразу всем власти не могут никак: у нас в стране около 6000 операторов связи, рабочих среди них — около 3500. Просто чтобы дать им указание вырубить интернет и проконтролировать выполнение этого приказа, нужно время.

где, по сути, только три «живых» провайдера, имеющих право на трансграничную передачу трафика, и им всем можно разом дать команду на блокировки. Это позволяет интернету в России до сих пор существовать.

— Почему бы и нет? В принципе, возможно. Но это будет не одномоментно, что приведет к хроническому противостоянию с теми, кто борется за доступ к интернету. Что можно сделать быстро, так это резко ухудшить скорость и качество Сети. Но что из этого выйдет — предсказать вообще никто не сможет. Российская экономика очень сильно завязана на интернет.

Упадут вся логистика, все связи с поставщиками, электроснабжение, ЖКХ. Да у нас даже телефония работает через интернет. Если мы максимально ухудшим качество интернета или отключим его, то даже в скорую так просто уже не позвоним. Мы просто провалимся в середину XX века, это будет колоссальный удар по экономике.

Я не говорю о том, что все это чревато технологическими авариями, и реально умрут люди. Все — даже самый мелкий клерк в ведомстве у Жарова (Роскомнадзор. — Ред.) — это понимают, поэтому и не прибегают к каким-то радикальным мерам, при этом очень хотят выключить ролики Навального, «аж кушать не могут». Последствия отключения интернета в России непредсказуемы, я лично этого очень боюсь. Чтобы вы понимали: в той же Москве во время протестов был лишь частичный шатдаун, отключали только мобильную передачу данных, но сразу началась просадка по продажам (что понятно: «отвалились» все терминалы), а рядом в модном жилом комплексе отключились лифты. То есть даже частичное отключение мобильного интернета на небольшое время в одном отдельно взятом районе может привести к самым неожиданным эффектам.

— (После паузы.) Саму систему в принципе запустить обратно, наверное, несложно.

— Такое возможно, но ведь инфраструктура полностью не разрушится, если речь будет идти о кратковременном отключении. К тому же у нас все-таки не условный Камерун, где во время самого длинного шатдауна (230 дней. — Ред.) просто физически уничтожались вышки связи. Да и экономика у нас получше, так что в случае чего какое-то время мы в любом случае сможем продержаться, [прежде чем сможем все восстановить].

— Политики сейчас оценивают сложившуюся ситуацию. Я не считаю, что в администрации президента сидят клинические идиоты, возможные последствия отключения в виде краха экономики их тоже пугают.

Логика была следующая. С Instagram проще всего: люди перейдут в «ВКонтакте», пусть там и фоточки не так красиво обрабатываются. Да, пострадает малый бизнес, но и не жалко, мало, что ли, его гнобят? Правда, потом выяснилось, что в инстаграме множество самозанятых, на страну выходит около 50 тысяч человек. Тут же поняли, что пострадает и рекламный бизнес в Facebook. А уж про YouTube и говорить не приходится: пострадают дети и родители, которые останутся без мультфильмов, «do it yourself»-сервисы, всякие образовательные центры — в общем, всё, вся сфера услуг тут же рухнет. И если из инстаграма можно людей куда-то перевести, то здесь и перетащить всех некуда, ни один сервис не потянет таких объемов контента даже.

— Они предлагают другую идею: давайте отключать не все сразу, а постепенно. Если мы все разом рубанем, вся школота — и не только она — выйдет на улицы, и таких протестантов будут поддерживать почти все. Аудитория этих трех сервисов по России — около 75 миллионов человек, полстраны разозленных людей. А если сказать, что тот же YouTube мы отключим через полгода, у вас будет время все себе скачать. Да и потом будет не сразу тотальное отключение, а снижение скорости: эта коробочка — DPI — может ведь это делать. А можно сделать еще проще. Работа с тяжелым контентом работает через CDN — Content Delivery Network. Это такая специальная инфраструктура, которая представляет собой узлы в точках присутствия большого количества людей. Почти у всех операторов стоит Global Google Cache, там в основном хранится видео с YouTube, что позволяет вам при его популярности быстрее грузить это видео.

— Воли нет, есть просчет вариантов. Первый вариант: вообще ничего не делать. Второй вариант: все отключить к чертям полностью. Третий вариант: суверенный Рунет через DPI. И четвертый вариант: разгон CDN и разрушение этой инфраструктуры. У всех вариантов есть свои нюансы, но пока сценарий «ничего не делать» — самый оптимальный.

— Он тоже не идеальный, поскольку, с точки зрения власти, неконтролируемый интернет опасен: посмотрите, мол, сколько там оскорблений, и всех посадить нельзя. Но остальные варианты и вовсе плохо предсказуемы в том, что касается возможной обратки. Так что сейчас идет торг за разные сценарии, а раз так — почему бы под шумок еще и лишний миллиард долларов не «попилить»?

— Во-первых, черт его знает что там происходит на самом деле. Я много с кем общался по этой теме, никто толком не может мне рассказать.

Вполне возможно, что есть некоторые опытные зоны, в которых происходит тестирование: как минимум одна достоверно известная, это сети Ростелекома в Тюмени. Но и то никто никаких документов тоже не видел. А Урал выбрали, возможно, потому, что народа не так много по плотности, ехать не так далеко, ну и общественно-политическая ситуация более-менее нормальная.

— Понабрали всяких фриков, которых только могли. Профессиональное сообщество пытается гнобить всех людей, кто работает на государственные структуры в этом сегменте.

— Да нет, каких-то специалистов точно наберут ведь. Тот же [экс-замминистра связи и массовых коммуникаций Илья] Массух, он ведь очень хороший менеджер. Он реально крутой специалист в IT, но вот его в ту сторону занесло, а мог бы работать в каком-нибудь «Яндексе», развивать искусственный интеллект. Вот если Массух возьмется за дело, то с точки зрения менеджмента эта система все-таки будет в каком-то виде достроена. Другой вопрос, какие задачи изначально ставились, когда приступали к реализации идеи «суверенного Рунета». Все-таки «сделать» и «украсть» — это разные вещи.

— Мне лично — нет. За других не скажу, но иногда парни шутят, что, если уволиться и начать искать работу, рано или поздно нарвешься в предложениях на Роскомнадзор. Однако условия там не самые конкурентные, работа не самая престижная, даже наоборот. И каких-то интересных задач не предполагается. Инженеры — это все-таки про стройку, а про то, чтобы ломать, — это не к нам.

— Если вы думаете, что Россия — единственная страна в мире, где есть проблемы с теми, кто хочет контролировать интернет, то это ни разу не так. Везде государства стремятся контролировать свой сегмент интернета. С одной стороны, комьюнити говорит о том, что хорошо бы объединить все сети, но на деле

Все эти новые методы обхода каких-то блокировок — это логичный ответ на эту «балканизацию». Некоторые разработки вообще появились в прошлом или даже позапрошлом году, просто они лишь сейчас доходят до имплементации. Но рано или поздно это все будет внедрено.

Это означает, что Россию отключить от интернета можно будет, образно говоря, только выдернув шнур из гнезда. Во всех остальных случаях связь с внешним миром мы все равно будем поддерживать. Это, конечно, будет война [технологий], ведь даже Жаров уже называет те же попытки блокировки Telegram «борьбой снаряда и брони». Но бюрократический аппарат всегда будет работать медленнее, чем Сеть. Иными словами, в этой войне у Роскомнадзора нет шансов.