Юлия Галямина — действующий мундеп и незарегистрированный кандидат в Мосгордуму — отбывает третий подряд срок административного ареста, первый из которых начался еще в июле. На выходе из спецприемника в Можайске 21 августа ей стало плохо — депутату вызвали скорую. Бойцы второго оперативного полка полиции, несмотря на это, отвезли Галямину в ОВД. После чего Тверской суд арестовал ее на очередные 10 суток, в этот раз — за призывы к участию в акции 3 августа, опубликованные в соцсетях. Корреспондентка «Новой газеты» передала с защитником Галяминой Михаилом Бирюковом вопросы в спецприемник на Симферопольском бульваре, где политик проведет ближайшие 10 дней. Депутат ответила нам письменно.
– Вы сидите в спецприемнике в Можайске уже 25 дней, вчера [21 августа] на выходе оттуда и при повторном задержании вам пришлось вызвать скорую. Как чувствуете себя сейчас?
— Двадцать два с половиной дня. Арестована 30 июля, вышла 21-го в 12.05. Плохо мне стало из-за того, что я увидела мужа и должна была опять с ним расставаться. Это было связано с эмоциональным всплеском. Сейчас я взяла себя в руки — давление нормализовалось. Правда, у меня астма, а в камере курят. Девочки молодцы, ради меня стали курить в окошко, но все равно мне тяжеловато дышать, начинается бронхит.
— Расскажите, как проходит ваш день. Чем занимаетесь?
— В Можайске и в Москве ситуации немного отличаются. В Можайске я была одна в камере, была предоставлена сама себе. Тут у меня соседки — впрочем, очень милые. Мы с ними болтаем, пьем чай. В Можайске я разговаривала сама с собой или с охранниками — здесь с охранниками не поговоришь. Тут конвейер. Утро начиналось с того, что врубали радио и свет. Волей-неволей проснешься. Радио, кстати, работало весь день, что очень раздражало. Утром я посвящала один час йоге, каждый день наращивая нагрузку. Вечером, перед сном, я делала силовые упражнения — я знаю, что мой тренер Евгений Степаненко будет мной гордиться.
По работе я читала научную литературу (по социолингвистике, социологии, политологии и т.д.). Плюс обязательно вдумчиво прочитывала 2 страницы по-французски — книжку по философии (в Можайске успела прочитать главу о Декарте). Я давно не занималась этим языком. Было немного сложно. Обязательно занятие английским: учу по учебнику трудную лексику. Плюс занятия по развитию артикуляции (мне надо много публично выступать, я занимаюсь с педагогом). Готовилась к докладу на научной конференции, на которую уже не попаду из-за нового срока. Хотела рассказать о рефлексии кетов (этнос, живущий на севере Красноярского края.— Ред.) о потере их народом языка по материалам глубинных интервью, которые мы брали в экспедиции 2018 года. Отдыхаю я, читая художественную литературу, рисуя, читая стихи (у меня были тома Бориса Пастернака и Анны Барковой). Три романа, так попалось, были об Аушвице и Холокосте, один о диктатуре в Доминиканской республике, поэтесса Анна Баркова — о ГУЛАГе. Это помогало примириться с одиночкой в Можайске.
Я много думала, много писала, в том числе в забытом жанре писем. У меня была часовая прогулка и 15 минут звонков — самое долгожданное время. Два раза приезжали муж и сын, приезжал адвокат, сама ездила на суд… В общем, я не скучала. А главное условие физической несвободы открывает другие грани свободы: свобода от информации и наличие свободного времени. Ты вспоминаешь, что такое думать. Думать не о чем-то конкретном, сиюминутном, а медленно размышлять, беседовать с самой собой. Забытое и сладостное чувство.
— Георгий Албуров из ФБК, отсидевший 10 суток, сообщил, что у арестантов в спецприемнике каждый день воруют одно блюдо из трех. Вы ничего подобного не замечали?
—Не знаю, у нас был завтрак, обед и ужин. На обед суп и второе. Больше ничего. Но все приемлемо. Правда, каша каждый день одна и та же — ячневая. Но зато супы разные и вкусные.
— Как вы думаете, почему вас, Илью Яшина, Дмитрия Гудкова и Константина Янкаускаса раз за разом задерживают на выходе из спецприемника и оставляют еще на какое-то число суток в спецприемнике? Какова цель — не дать вам выйти до выборов 8 сентября? Снизить уличную протестную активность?
— Они думают, что протест организуют какие-то лидеры, которые имеют прямую связь с «кукловодами из США». Что, конечно, тяжелый психиатрический диагноз. Но они правда в это верят!
И думают, что мы — главные «марионетки Запада», и, изолировав нас, можно снизить уровень протеста, что, конечно, полный бред. Люди выходят не за лидерами и не ради лидеров. Они выходят, потому что попрали их достоинство.
— Последний митинг в ваше отсутствие прошел 10 августа — тогда на проспект Сахарова вышло около 60 тысяч человек. На прошлых выходных протест был гораздо «тише»: на одиночные пикеты вышли десятки человек. В эти выходные согласованных мероприятий тоже не будет. Можно говорить о том, что протест «слит» и «обезглавлен»?
— Люди немного устали, это правда. Но ничего не слито. Даже если не будет огромных митингов (а они, уверена, будут), важно, что и общество, и оппозиция, и власти вышли на совсем другой уровень отношений. Общество и оппозиция получили новый качественно уровень: политические требования и политическая повестка, массовые несанкционированные акции по сугубо политической повестке, отсутствие страха, распределенное лидерство, умение создавать широкое объединение.
Эти качества уже никуда не уйдут и приведут к серьезным политическим результатам в ближайшие годы, если мы будем вести себя смело и не допускать серьезных ошибок. Что касается властей, то они впервые настолько открыто показали, что они боятся любой политической конкуренции, — а значит, по сути, очень слабы. С точки зрения нормального демократического взгляда на политику единственное их преимущество — грубая сила силовиков, насилие. А в XXI веке такая сила по определению проигрышная. И сейчас это стало ясно тем, кто раньше об этом не задумывался. Тут полная дискредитация и потеря легитимности.
Юлия Галямина со своим мужем, Николаем Тужилиным. Facebook.com
— Алексей Навальный из спецприемника опубликовал письмо, в котором заявил, что сейчас в приоритете не выход на уличные акции, а «умное голосование». Вы с ним согласны? Что вы думаете об «умном голосовании»?
— Я в ближайшее время опубликую свое видение ситуации (через моих соратников).
Суть — я поддержу кандидата, которого предложит Навальный, но только при условии, что этот кандидат подпишется под рядом обязательств, которые я четко сформулирую.
В частности, внесение ряда законопроектов и отказ от нацистской и сталинистской риторики.
— Вы один из ответчиков по иску «Мосгортранса», «Автомобильных дорог» и ООО «Анкор» — от вас и других организаторов протестной акции 27 июля требуют 13 млн рублей [после этого иск подал «Московский метрополитен» и ряд других компаний]. Это самостоятельное решение или кем-то подсказанное? Как собираетесь действовать?
— Все иски поданы собянинскими монополистами, против коррупции с участием которых мы боремся как муниципальные депутаты и как кандидаты в депутаты МГД. По сути, это карманные учреждения Собянина. Цель исков абсолютно понятна — политическое давление. Написаны они крайне бездарно. То, что суд их принял, — тоже политическое решение. В 2016 году коррупционный застройщик парка «Дубки» «ЖСК на Ивановской» (Галямина имеет в виду ЖК «Тимирязев парк».— Ред.) уже подали на меня в суд на 1 млн руб. за то, что я остановила пять бетономешалок, борясь с их незаконной застройкой. Но тогда суд даже не принял иск, настолько он был абсурден. Мой юрист вместе с юристами других ответчиков уже работает в этом направлении.
— Вы собирались оспаривать в Верховном суде отказ Мосгорсуда зарегистрировать вас на выборах. Какого решения вы ожидаете? И что будете делать в случае окончательного отказа?
— Суд будет в понедельник. Очевидно, что меня ждет отказ. Основной пафос нашей жалобы: через почерковедов и проверку по базе МВД, по сути, исполнительная власть влияет на исход выборов — что противоречит сути избирательного процесса. Ожидаю я, конечно, что мне откажут. Буду сидеть в спецприемнике и думать о стратегии своих действий после выхода. Не сидеть, а готовиться.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»