На вечер 1 августа режим ЧС введен на всей территории Иркутской области, на всей территории Красноярского края, на территории Усть-Алданского улуса и Сунтарского улуса в Якутии и в двух муниципальных районах Бурятии. Смог от пожаров в течение последних двух недель стоял в Красноярске и Новосибирске, в конце июля дошел до Урала и Поволжья. Некоторые специалисты прогнозируют, что в августе смог может дойти до Москвы.

Старший научный сотрудник лаборатории лесной пирологии Института леса Сибирского отделения РАН в Красноярске, кандидат биологических наук Александр Брюханов утверждает, что сейчас нельзя точно сказать, какие площади леса мы потеряли: «Все, что пройдено верховыми пожарами, эти насаждения погибнут уже в первый год. А где прошли низовые пожары, — когда почвенный покров горит, подстилка, кустарники, — там мы через год-два узнаем, погибли леса или нет. Сейчас это нельзя установить, потому что для дерева наиболее страшно, когда у него подгорают корни. Бывает, что древостой по внешнему виду пострадал незначительно, но если пожар зашел в корни, то, как правило, дерево гибнет. Точные цифры, сколько леса погибло, мы узнаем не раньше, чем через год, слишком большие территории и слишком разные были пожары по своим характеристикам».

Также Александр Брюханов замечает, что восстанавливаться тайга, которая сейчас горит, будет больше века: «Это северные территории с жесткими климатическими условиями. Чтобы вырасти сосне или лиственнице на юге Сибири, надо 60–80 лет, а на севере она будет расти как минимум 100 лет, а то и 150. Эти районы очень отдаленные, их никогда никто искусственно не будет восстанавливать».

В этом году пожары в Сибири и на Дальнем Востоке сопровождает огромный общественный резонанс. Люди пишут посты в соцсетях с просьбами потушить пожары, появились хештеги #сибирьгорит, #сибирьгоритмосквамолчит, #потушитепожарысибири, #спаситесибирь, петицию с требованием ввести режим ЧС на всей территории Сибири подписали более 870 тысяч человек, петицию Greenpeace передал в Госссовет РФ с 250-ю тысячами подписей.

Некоторые специалисты, которые занимаются изучением пожаров много лет, в разговоре с «Новой» сказали, что удивлены такому вниманию к проблеме пожаров в этом году.

РБК изучил количество сообщений пользователей соцсетей о пожарах в Сибири и увидел, что они резко увеличились 25 и 26 июня в преддверии несанкционированного митинга в Москве за допуск кандидатов в Мосгордуму.

Посты пользователей соцсетей часто содержали требование немедленно отправить в Сибирь авиацию тушить пожары.

Руководитель программы «Феникс» от фонда «Лавка Радостей», которая занимается помощью людям во время пожаров, наводнений и стихийных бедствий, пожарный доброволец с 10-летним опытом и бывший сотрудник авиалесоохраны Анна Барне объясняет, почему призывы срочно тушить пожары самолетами непрофессиональны и продиктованы скорее паникой и иллюзиями:

«Использование самолетов Бе-200 и вертолетов при тушении тайги весьма ограничено, потому что в условиях задымленности авиация не может быть использована, это смертельно опасно. Кроме того, тушение с самолета очень дорого, мы как-то подсчитывали, что литр воды с самолета стоит как литр хорошего коньяка. Авиация обычно имеет только вспомогательное значение: на земле работает наземная группа, например авиалесохрана, а авиация с ней связывается по рации и притушивает пожар на определенном направлении, где это имеет смысл. Но до конца она никогда потушить не может, потому что огонь всегда забирается под камни, под корни, и, если потом его не дотушить, он все равно будет гореть».

«Это скорее принесет вред, а не пользу, потому что неподготовленному человеку на крупном лесном пожаре точно нечего делать. Неподготовленному, не экипированному, не обученному».

Как сообщает ТАСС, председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин направил следователей центрального аппарата СК в пожароопасные регионы страны для установления причин лесных пожаров. Руководитель противопожарного отдела Greenpeace России Григорий Куксин утверждает, что это человеческий фактор в сочетании с сухой, жаркой погодой: «Мы по космическим снимкам видим, что пожары возникли в местах, где люди заготавливали древесину, в результате нарушения правил пожарной безопасности — в том числе сжигания сплошным палом, что запрещено по законодательству, а также по берегам рек в местах туристических стоянок и вблизи дорог».

Не стали тушить пожары в большинстве случаев законно. С 2015 года в России есть закон о выделении зон контроля. «Очень лукавое название, потому что на самом деле это неконтролируемые зоны», — комментирует Григорий Куксин. При отсутствии угрозы населенным пунктам или объектам экономики, когда прогнозируемые затраты на тушение лесного пожара превышают прогнозируемый вред, пожары в зонах контроля регионам разрешено не тушить.

Идея выделения зон контроля появилась из-за недостатка средств. Речь идет об удаленных территориях, куда очень дорого забрасывать парашютистов, десантников, пожарных и где леса никогда не будут разрабатываться, не представляют ценности, и пожар оттуда никогда не дойдет до населенных пунктов. Смысл закона был в том, чтобы сэкономить деньги на тушении отдаленных и не ценных лесов и за счет этого сосредоточить ресурсы на охране лесов вблизи населенных пунктов.

В советское время регионы очень часто скрывали реальные площади пожаров:

Сейчас, когда появился космический мониторинг, в том числе общедоступный, выделение зон контроля имело в том числе цель честно признаться, что некоторые леса потушить невозможно по финансовым причинам.

«Но регионы очень щедро выделили зоны контроля, — объясняет Григорий Куксин. — Потому что соблазн не тушить очень большой, денег выделяется очень мало и на охраняемые зоны. — Эти зоны определяли региональные власти, а утверждал Рослесхоз. Все было бы здорово, если бы в зоны контроля не попали дороги, населенные пункты, вырубки, участки леса в аренде.

Например, по словам Куксина, так несколько раз происходило в Якутии. В зонах контроля назначили профилактические выжигания, лесники туда смогли приехать, зажечь лес, чтобы профилактировать какую-то его часть, а потушить они не смогли. В этом году в зонах контроля вели наблюдение, а звать на помощь и выделять средства на тушение стали только через две недели — когда потушить его уже стало невозможно.

Еще одна причина такого масштаба пожаров в изменении структуры и недостаточном финансировании авиалесоохраны.

В СССР была единая организация — авиационная охрана лесов, территория страны была поделена на территории, и в пожароопасные периоды над каждой территорией летал самолет несколько раз в день. На борту самолета были парашютисты-пожарники, готовые спрыгнуть для тушения пожара.

В начале 2000-х единую службу авиалесоохраны расформировали и передали регионам. Для многих регионов она оказалась слишком дорогой, и поэтому в некоторых регионах службу авиалесоохраны закрыли, в некоторых сократили число авиабаз и число парашютистов.

Например, службу авиалесоохраны закрыли в Хакасии, где несколько лет спустя произошли масштабные пожары, в результате которых погиб 31 человек. В Красноярском крае и Иркутской области службы авиалесоохраны работают, но недостаточное финансирование лишает их возможности проводить мониторинг очагов возгорания вовремя.

Сейчас существует Федеральный резерв «Авиалесоохраны», но эту службу регионы привлекают только тогда, когда пожары уже стали катастрофой.

Защитить леса от пожаров можно, передав их из государственной в частную собственность, считает Сергей Беспалов, кандидат в Иркутскую городскую думу, бывший начальник Штаба Навального и экс-директор по связям с общественностью группы «Илим» в Братске:

«Сейчас система воспроизводит требование все больше рубить лес. Лес чужой — частник пришел, купил КамАЗ, чтобы его окупить, надо вывезти как можно больше леса. А когда лес частный — собственнику не надо его рубить, он дорожает как актив. И во всем мире леса — это такой пенсионный актив, когда люди купили 10 гектаров, и он растет».

«И Канада горит, и США горит — вопрос объемов. У них они не такие. Потому что у них возле того места, где горит, всегда стоит частник, которому надо, чтобы не горело, — а у нас сидит чиновник, который говорит, что нет денег», — говорит Сергей Беспалов, но уточняет, что передача леса в частные руки для России — сложная задача. Главное, нельзя передавать большие территории крупным корпорациям — это вызовет социальное напряжение, поскольку Россия имеет трудный опыт приватизации.

На прошлой неделе Российское отделение Greenpeace подготовило обращение к Госсовету РФ с тремя требованиями: принять срочные меры по тушению пожаров, рассказывать людям правду о задымлении населенных пунктов и пересмотреть территории зон контроля.

Пересмотреть их необходимо, чтобы предотвратить такие же масштабные в следующем году. «Здесь важно, чтобы губернаторы в срочном порядке пересмотрели эти зоны, — уточняет Григорий Куксин, — убрали оттуда населенные пункты, дороги, объекты инфраструктуры и леса находящиеся в пользовании».

Понятно, что этого решения недостаточно, потому что охраняемые зоны увеличатся, а ресурсы для тушения останутся те же. И придется теми же силами тушить условно в два раза большую площадь. Поэтому до принятия бюджета на следующий трехлетний период, (а это сентябрь), важно, чтобы и законодатели, и Министерство финансов смогли предусмотреть увеличение субвенций с учетом сокращения зон контроля.

(продолжает) «В Сибири, на Дальнем Востоке и на Урале — сокращать, с учетом также нефтяной и газовой инфраструктуры, если туда пробили дороги, если там есть сейсмопрофили, если там есть вышки, скважины, то это территория, которую надо охранять от пожаров».

Нынешние пожары будут иметь краткосрочные и долгосрочные последствия.

Пульмонолог Василий Штабницкий из московской клиники «Рассвет», кандидат медицинских наук с 11-летним опытом врачебной практики, говорит, что доказать причинно-следственную связь между обострениями болезней у людей и дымом от пожаров в населенных пунктах на официальном уровне будет очень сложно. Но врачебное сообщество предупреждает о негативных последствиях и рисках и предлагает людям, живущим в задымленных городах, как минимум использовать марлевые повязки, часто проводить уборку и стирать одежду, если есть возможность, провести в квартиру кондиционер с системой фильтрации внешнего воздуха, а в идеале — покинуть регион, пока смог не уйдет окончательно.

Василий Штабницкий объясняет, как именно смог воздействует на дыхательную систему: «Так называемые аэрополютанты — загрязняющие вещества, которые находятся в индустриальном смоге и смоге продуктов горения — приводят к развитию воспалений в дыхательной системе. То есть при длительном вдыхании продуктов горения могут развиться бронхиты, бронхиалиты (воспаление мелких бронхов) и пневмонии. Для пациентов с астмой воздействие аэрополютантов является фактором риска обострений и может привести в том числе к летальным исходам. Кроме этого, в смоге есть, например, угарный газ (СО), который необратимо связывается с гемоглобином и нарушает транспорт кислорода, то есть кровь (эритроциты) просто перестает принимать в себя кислород. Происходит кислородное голодание. Это плохо для пациентов с ишемическими заболеваниями — сердца, мозга, нижних конечностей».

Чтобы защитить от пожара животных, необходимо даже внутри зон контроля обеспечить отсутствие пожаров у пойм рек и побережья озер, чтобы животным было, куда спрятаться. Эту идею озвучивает Евгений Шварц, эколог, биолог, доктор географических наук, бывший директор по природоохранной политике Всемирного фонда дикой природы России. Сейчас нет угрозы потери видов, говорит он. Такая угроза будет, если пожары займут большие площади на юге Дальнего Востока: в Приморском и Хабаровском краях, в Амурской области и Еврейской автономной области — там, где находятся ареалы обитания тигра и леопарда. Также, по словам эксперта, можно не бояться нападения диких животных, сбежавших от пожара в населенные пункты, — при таком стрессе они, как правило, не агрессивны по отношению к людям.

Масштаб пожаров в этом году такой, что он неизбежно окажет влияние на глобальный климат.

- Во-первых, происходят масштабные выбросы парникового газа: углекислый газ, который был поглощен растениями, во время горения снова попадает в атмосферу. - Одновременно с этим черный углерод или сажа с сибирских пожаров летит на север и оседает на льдах в Арктике, на Северном полюсе, на Новой Земле, на Шпицбергене — в зависимости от того, в какую сторону идет дым. Лед, покрытый сажей, становится темным, солнечные лучи уже не отражаются, и это в разы ускоряет скорость таяния льда. - «Третий эффект, — как объясняет Григорий Куксин,— связан с тем, что таяние мерзлоты вызывает выбросы метана, а он еще более сильный парниковый газ с точки зрения парникового эффекта. Все эти три явления ускоряют изменение климата, а это создает условия, когда все более вероятны пожары. Мы сейчас закладываем проблему для наших детей. Гореть дальше будет сильнее, потому что мы не тушим сейчас».