Зельфира Трегулова: «Сейчас никто не планирует пространства так щедро»

— Мы постоянно работаем вместе с частными коллекциями, среди наших постоянных партнеров «Гараж», недавно с Музеем русского импрессионизма делали выставку Николая Мещерина. Сейчас в Венеции проходит организованная вместе с Институтом русского реалистического искусства (ИРРИ) ретроспектива Гелия Коржева, до этого Алексей Николаевич Ананьев поддержал выставку Коржева в Третьяковской галерее; будет очень жаль, если ИРРИ как институция исчезнет.

У нас совместные проекты и с Музеем русской иконы — делаем сейчас выставочный проект в Баку, до этого тоже не раз вместе работали, музей и нас поддерживал, в том числе финансово. Неудивительно, что первый проект в пространстве, десятилетиями называвшемся ЦДХ, мы сделали в партнерстве с музеем АZ.

— Конечно, документы были подписаны 10 января, само здание получили 15 апреля. Вы даже не можете представить себе, как это выглядело…

— Нет, не можете, этот пол — ничто по сравнению с проводами, которые свисали сверху, с отсутствием охранной и пожарной сигнализации. Мы поменяли проводку на двух этажах здания, спасибо тем спонсорам и партнерам, помимо музея АZ, которые помогли.

— Его просто нет, хотя площадь Третьяковки увеличилась на 28 000 кв. метров. Пока что приводим помещения в порядок и оплачиваем увеличившийся на 150 человек штат за счет внутренних ресуров и спонсоров.

— А что мы должны делать?! Нам надо принимать здесь людей, есть нормы безопасности, нормы обеспечения чистоты и порядка. Стараемся найти единомышленников и партнеров, которые нам помогают.

— За счет спонсоров, которых привлечет.

— Нам. Мы обеспечиваем охрану, смотрителей, реализацией проектов они занимаются сами, будут покрывать лишь расходы на электроэнергию. С осени они должны разворачивать свои выставки. Мы предоставляем пространство в безвозмездное пользование, арендной платы, как и с музея AZ, не берем, вопрос в том, насколько они оперативно смогут обеспечивать финансирование своей деятельности.

— Естественно, это будет согласовываться с нами, но мы хорошо представляем, как они работают, какие проекты могут делать.

Вспомните хотя бы биеннале дизайна в Лондоне три года назад, где их экспозиция получила первое место. Экспозиция, где нет назначенного министерством комиссара, госфинансирования, сделанная приватным музеем из России — вспомните историю политических взаимоотношений в последние годы с Англией, — получила первое место без блата, по единогласному решению жюри. Зная это, помня их профессиональные, интересные публике проекты в Большом Манеже, — мы не испытывали сомнений.

Что же касается AZ, то сами видите, как сделана эта выставка.

— Конечно, и даже ту часть, которая имела такой большой успех во Флоренции.

— С Музеем дизайна мы все же были хорошо знакомы по работе в Манеже. Но да, я видела их прекрасную выставку в Kунстхалле Роттердама, и я слышала, что об этой выставке говорил мой любимый голландский архитектор Рем Колхас, которому она очень понравилась.

— Сперва надо сделать музейный климат. В течение трех месяцев его установят, и мы примем в рамках Московской биеннале экспозицию из Вены, коллекцию современного искусства из Альбертины. На лето 2020-го планируем масштабный проект — впервые в России покажем выставку современного индийского искусства, подготовленную со знаменитым частным музеем г-жи Керан Надаль и с куратором Рубиной Кароде, сделавшей сейчас первый за многие годы павильон Индии на Венецианской биеннале; как специалиста ее ценят и в Тейт Модерн, и в Музее современного искусства Нью-Йорка. Затем вместе с частным Фондом искусства и культуры в Бонне мы делаем масштабную выставку, представляющую искусство Европы после 1989 года. Кураторы из Скандинавии, Германии, Франции, Италии, России и других стран представят 80 современных художников, начиная с таких мэтров, как Базелиц и Кифер, и заканчивая молодыми, родившимися в 1992–1993 годах. При этом русское искусство рассматривается как искусство Европы. После Москвы выставку покажут в Германии и Франции.

— Это на три года, мы все же надеемся на реконструкцию в 2022-м.

— Да, потому что нужно построить здание фондохранилища, куда мы должны переехать. Мы приступаем к разработке проекта вместе с Ремом Колхасом. Я с ним в бесконечной переписке — это хочется подчеркнуть, ведь часто слышишь, дескать, а, эти западные звезды, за них все делает их бюро! Нет, Колхас занимается нашим проектом лично.

— Что вы! Он хочет оставить все, что архитектурно интересно, эту необыкновенную пространственность, эти светильники. Когда убрали перегородки, мы ходили по этажам целыми днями, настолько сильными оказались впечатления от архитектуры. Сейчас никто не планирует пространства так щедро, сегодня думают о коммерции, сколько будет стоить, даже музеи, чтобы вписаться в некий бюджет. Но особенность здания на Крымском — невероятные, наполненные воздухом общественные пространства, где можно организовывать все на свете, в том числе пространство прекрасного концертного зала; мы попытаемся вернуть ему репутацию, которая была у него 20 лет назад. Я помню в этом здании выставки Френсиса Бэкона и Янниса Кунеллиса, Жана Тэнгли, Гилберта и Джорджа…

— Это обсуждается. С самого начала планировалось, что эта часть здания существует по принипу Кунстхалле c временными выставками искусства XX–XXI века, в том числе дизайна и архитектуры. Мы думали об этом до того, как появилась идея работать с Музеем дизайна, потому что это память места — здесь все же проходили Арх-Москва, биеннале дизайна…