«Если бы Навальный настаивал, я бы, может, пошел по другому округу»

— Там есть такая интрига — против меня настроены так называемые «кацисты» (так называют сторонников Максима Каца те, кто поддерживают Митрохина. — Ред.). Они борются с моим выдвижением и хотят на ближайшей конференции меня провалить. Сейчас идут собрания по первичным отделениям делегатов на конференции — и они рассчитывают получить большинство.

— Сразу после объявления выборов, ориентировочно 5–6 июня. Но, скорее всего, ничего у них не получится.

— Мне все в один голос говорят, что меня поддерживают. Явлинский и Слабунова мне это подтвердили. В официальном пресс-релизе партии именно я значусь под 43-м округом.

— Я думаю, этого не произойдет. Конечно, я не хочу идти никаким самовыдвиженцем. Я — член партии, и это для меня вопрос принципиальный.

— Вчера, например, возмущенные жители позвали меня на улицу Тимура Фрунзе. Там некий предприниматель сделал подкоп под жилой дом. Как я выяснил, с целью в принадлежащем ему помещении сделать аптеку. Для этого он разрыл яму на тротуаре и разрушил стену без единого документа. В результате моей реакции коммерсант позвонил вечером и обещал зарыть свой подкоп.

— Я это делаю, чтобы привлечь внимание. Всех. Меня читает пресса, телевидение — например, «Вести». Когда тема не под запретом, они приезжают. И вчера они приехали.

— Например, история с «кремлевской АЗС», переносом заправки во двор жилых домов на Кремлевскую набережную. Мы там провели несколько акций, я даже залезал в бурильную установку, в ее кабину. Меня все обвиняют, что я дурью маюсь, по стройкам бегаю, в котлованы спускаюсь, но такие вещи привлекают внимание. Без этого нельзя решить вопрос. А людям надо помогать, если они тебя просят. Мы приехали на место стройки. Ситуацией заинтересовались те же «Вести», сделали сюжет. Потом мне пришел ответ из Мосгосстройнадзора, что им, оказывается, никаких заявок не поступало на строительство АЗС. Что в совокупности с приездом «Вестей» значит, что история не закончится плохо. «Вести» бы тогда ее не стали снимать. Я осторожно даю прогноз, что все-таки заправку не перенесут. Хотя вполне эта история может снова начаться после выборов.

Еще один случай: улица Погодинская в Хамовниках. Там есть двор жилого дома, и рядом с ним расположены коммерческие структуры. Бывший завод «Московский шелк» и «Банк Уралсиб». Они через двор жителей захотели сделать дорогу к своим зданиям. Для этого у жителей оттяпали часть двора под эту дорогу и поставили на ней знак «Парковка запрещена» (иначе вызовут эвакуатор). Начали фиксировать «незаконную» парковку и выписывать штрафы. Я приезжаю, спрашиваю: «Как так получилось?». Они отвечают: «Ничего не можем сделать». Я говорю: «Но это же незаконно». Выдернули знак, бросили его. Потом мне звонит «Москва 24», хочет сделать сюжет. Снова приезжаем — знак восстановили, и на нем висят таблички с перечнем статей Уголовного кодекса, которые мы нарушили своими действиями. Мы снова под камеру снесли знак, и его там больше нет.

В Пресненском районе спасаем киноцентр «Соловей». Хуснуллин и Кузнецов (Марат Хуснуллин — заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики, Сергей Кузнецов — главный архитектор Москвы. — Ред.) в конце прошлого года сказали: «Сносим, все документы на это есть». Я делаю на следующий день общественную инспекцию (есть у меня такой инструмент противодействия произволу). Пришел я, народу много пришло к входу, а никого нет, полиции нет, я говорю: «Давайте коллективный пикет с плакатами сделаем, они у нас как раз с собой». Охранники позвонили и сказали: «Здесь несанкционированный митинг». Полиция пришла, мы говорим: «Чего вы пришли? Мы ничего не нарушаем, у нас общественная инспекция». Я пошел к машине. Потом смотрю, огромная толпа полиции бежит куда-то. Я испугался, что там кого-то другого задержат, возвращаюсь. Они говорят, вот пикет вы провели несанкционированный — узнали, потому что охрана нас на видео снимала. Меня задержали, был большой шум, потом мне штраф впаяли за это 75 тысяч (всего у меня сумма штрафов за такие дела 550 тысяч). Но в итоге «Соловей» уцелел. Кузнецов сказал: «Чего вы все переполошились? Вопрос о сносе пока не стоит».

— Я еще не все собрал, мне осталось около 50 тысяч. Это где-то за полтора года — люди собрали почти полмиллиона. Это не то что я попросил и мне сразу все прислали, конечно. Присылается ежедневно, в течение нескольких месяцев.

— Это активисты, сообщества в фейсбуке. Конечно, без фейсбука это было бы невозможно собирать. Люди дают эти деньги не на меня, а на общее дело. Мои оппоненты любят кричать, что я на этом пиарюсь. Но таким способом я и решаю вопрос. Если попутно получается «пиар» — ну и пусть. И вы пиарьтесь, чего ко мне пристали? Я этим «пиаром» не дал снести «Соловей», остановил кучу точечных строек, спас несколько парков.

— Ну вы делайте выводы. Я потом еще предложил провести митинг против сноса. Ко мне на митинге люди подходили и давали деньги на штраф, потому что знают, что я пострадал в этой борьбе. Ну, естественно, а кто еще-то? Остальные подключались тоже, конечно. Я благодарен им, но ключевую роль сыграл именно я. Когда меня спрашивают: почему ты идешь по этому округу, ведь полно других округов, где тебя все знают? Я говорю: у меня здесь больше заслуг перед избирателями. Это мои конкурентные преимущества. Вот я пиарился-пиарился, и благодаря этому стал известен и ценен здесь. К тому же я здесь живу. Я не понимаю Любовь Соболь, например, которая живет в Донском районе. В Хамовниках уже есть кандидат, который помогает своим соседям. А почему ты не хочешь помочь своим?

— Не знаю, откуда у нее в 43-м округе шансы, она там никогда ничего не делала вообще.

— Задача номер один в Хамовниках — вернуть детям Дом детского творчества на Савельева, 5, и «Парк «Усадьба Трубецких», которые у детей украли чиновники. Собянин, кстати, перед выборами мэра обещал вернуть, но не выполнил обещание. Парк Трубецких необходимо зачистить от незаконных заборов, которые там установлены в порядке рейдерского захвата. В своем письме, которое я написал прокурору ЦАО, я показываю схему захвата части детского парка семьей Кузьминых, описываю все этапы уничтожения исторического памятника «Усадьба Трубецких» (путем поджога) с последующим захватом нового здания и прилегающей к нему территории. Второе — отмена крайне коррупционных мошеннических строек: на улице Ефремова (вл. 9а), где под видом административного здания строят таунхаусы, и мы это доказали. Мы нашли кучу сайтов, которые сейчас позакрывали, рекламирующих именно эти таунхаусы. Там есть реальное основание для того, чтобы эту стройку угробить. Вторая стройка в Олсуфьевском переулке. Там жителям на слушаниях сказали, что строятся два здания по 12 метров высотой, они отвечают «ладно». А после слушания задним числом сделали 60 метров. Таким образом, в Хамовниках появится своя Москва-Сити прямо поблизости от Новодевичьего монастыря. В Хамовниках еще много проблем, но главное — прекратить рейдерские захваты жилья и земли, чем занимается, например, семья Кузьминых.

На Пресне я добиваюсь прекращения чудовищной по своему цинизму стройки в Среднем Тишинском переулке. Там были детский сад, ясли и дом культуры. Это все снесли, и компания «Дон-строй» там строит коммерческое жилье «Дом на Тишинке». Тот же «Соловей» не дать снести.

А в целом на Пресне, Арбате и в Хамовниках не допускать рейдерства, точечных строек, вырубок зеленых насаждений. Да, я и так этим занимаюсь, но мандат мне нужен для того, чтобы более эффективно все это делать. Как минимум, если он у меня будет, за это перестану штрафы получать. И обращение депутата и простого гражданина — это совсем разные вещи. Вот почему я прошу мне не мешать спасать от бедствий жителей моего округа. Идите спасайте в другом месте, если у вас так руки чешутся этим заняться впервые в жизни. Здесь есть уже человек, которому нужен мандат, чтобы решать местные проблемы.

Я вам сказал, чем буду заниматься в своем округе, но депутат должен заниматься всем городом. Моя программа называется «Сбережение Москвы». Ее стержень заключается в одном слове — «децентрализация», то есть передача значительной доли власти от мэрии к местному самоуправлению. Сейчас мало кто понимает, что это такое. Надо отдавать полномочия вместе с землей и финансами. Городская земля должна быть разделена на две части: муниципалитеты (большая часть), вторая — город. Распоряжаться муниципальной землей должны местные депутаты. На этом уровне легче всего защитить общественную землю от коммерческих захватов. И это еще вопрос борьбы с коррупцией. Если местная власть контролирует районные ресурсы, их сложнее разворовывать, так как жителям ее проще контролировать, чем недоступных чиновников мэрии.

— Нет. И среди всех кандидатов, которых я знаю по всей Москве, нет таких. Москвичи сейчас лишены права на самоуправление. Землей распоряжается мэрия. Москвичи — самые бесправные люди в стране. Они не могут пойти к муниципальному главе и заставить его что-то сделать. А от бесправия начинается все остальное. Например, эта бесконечная плитка. Если бы район занимался программой «Моя улица», он бы позволил у себя эту плитку класть в таких невероятных масштабах? Конечно нет. И когда борцы с коррупцией начинают что-то обличать — я хочу спросить, а вы что предлагаете? Хорошо, вы всех пересажаете (я не против), а что будет дальше? Вы же не предлагаете системных изменений. У меня такая же была полемика с Навальным на выборах мэра. Он такой яростный борец с коррупцией, всех пересажает. Но система останется, и все будет то же самое.

— Пожалуйста. Пусть идут. Но пусть не мешают в тех районах, где уже есть борцы с коррупцией, которым я тоже являюсь.

— Да, Гудков поступил порядочно. Мы с ним сели, не раз встречались, и договорились, что он поддерживает меня здесь, а я его на Северо-Западе. Это же просто нерационально идти в округ, где уже есть я. Я же как минимум отниму голоса, очевидно же.

— Спокойно отношусь. Знаете, есть такая страусиная тактика — замолчать. Думаю, что это намеренно делается. Некоторые очень злобно на меня реагируют. Оказывается, было выступление Навального на «Эхе», где он сказал, что Митрохин все выборы проигрывал. Скажите мне, кто выигрывал за последние 15 лет из демократов выборы в госорганы (ГД и МГД) в Москве? Муниципальный уровень не имею сейчас в виду, там гораздо проще выигрывать. Алексей, у тебя случайно не склероз? Я в 2005 году провел список в Мосгордуму, который не возглавил сам, я вошел в территориальную группу этого списка. И лидеры этих групп между собой конкурировали. Эту конкуренцию я выиграл тогда. А в одной из групп был сам Навальный, то есть я выиграл у него в том числе. Это он почему-то все забыл.

— Да, но почему я тогда не пошел на поводу у тех, кто призывал меня сняться на тех выборах? Потому что Навальный меня не устраивает как мэр, не имеет представления, что делать на этом посту. Я же получил шанс продвинуть свою программу и его использовал. Тогда была специфическая ситуация, когда вокруг него была развернута просто дикая истерия в связи с попытками его посадить. Власть сама ему создавала немыслимое конкурентное преимущество. Я не жалею, что тогда пошел. Все кандидаты рисовали свои программы на коленке перед дебатами. У большинства не было программ. Это элемент нашей политической культуры. Если оппозиция приходит к власти вот с этими листочками, то очень скоро будет делать то же, что и ушедшая власть. Вы же сделаете то же самое! Просто лица замените в этой системе. Но без представления об альтернативе этой системе вы неизбежно будете на нее опираться. А в моей программе как раз и прописана альтернатива.

— Власть ей не мешает ни в чем. Ну история с Пригожиным, и что? Меня он мочил тоже два года назад, и что от этого? Хотя дополнительные проценты ей такая раскрутка даст. Я думаю, мэрия отметила этот день, когда Соболь выдвинулась. Они поняли, что теперь им будет гораздо легче провести Нюту. У них же есть линия, что Нюта — почему-то независимая и либеральный демократ. Такая же, как условные я и Соболь.

—Вы думаете, что Федермессер сможет победить в вашем округе?

— Угроза такая есть. Мэрии не нужен в думе просто член «Единой России», ей нужен лояльный человек, который будет топить за хосписы и молчать по другим вопросам. Победа любой из них нанесет ущерб жителям округа, так как никто из них заниматься их проблемами не будет. А тому, кто по-настоящему работает, они мешают своим выдвижением. Я могу это сказать и Любе тоже. Она могла выбрать другой округ.

— Она в сентябре встречалась с Кириллом Гончаровым (это один из кандидатов), которому она сказала, что собирается идти по Соколу. Хамовники она тоже как вариант называла. Но основное было желание — идти по Соколу. Гончаров говорит: иди к руководству, я не член руководящего органа. Она говорит: да, сейчас Леша выйдет из-под административного ареста, мы с ним поговорим, и я приду. Но она не пришла. Сейчас она говорит, что вела переговоры с «Яблоком». Разговор с Гончаровым не является переговорами с «Яблоком». Он ей сказал, что я там иду. Это вранье в чистом виде — то, что она сейчас говорит. Говорили бы сразу честно: «Митрохин нам враг, мы его будем мочить». Ну не сможет она победить при моем участии. Я при наличии Соболь могу не победить. Но она и без меня не сможет. Уже же были эти грабли Алексея Навального. Он мне в округ засунул Николая Ляскина на выборах в Государственную думу. Зачем ты это сделал, спрашивается? Он выступил и сказал: Митрохин такой великий, не надо ему в Госдуму, пусть снимается в пользу Ляскина. Получилось так: первым прошел единоросс. Вторым был я. Третьим — коммунист, четвертым — Ляскин, который, естественно, у меня отобрал большой процент. Если бы Ляскин не выдвигался, а Навальный бы еще меня поддержал, то я бы прошел. Он мне фактически не дал пройти в Госдуму. И теперь то же самое делает здесь. На связь он не выходит, я пытался ему позвонить.

— Из тех, кто хотел и рассматривал этот округ в качестве своего потенциального, — да. Если бы я знал, что выдвигается Соболь, я бы точно нашел Алексея и поговорил. И сейчас ужасную вещь скажу: если бы он настаивал, я бы, может, принял решение пойти по другому округу. Потому что у меня в Москве примерно 10 округов, в которых я могу гарантированно пройти. Это и Северо-Восток, и Восток. Решать вопросы жителей, проблемы, которые власть создает гражданам, — это мой образ жизни. Он мне не дал цивилизованной возможности сделать выбор. Как я теперь уйду? Я уже всем гражданам, которые меня поддерживают в этом округе, сказал, что я там пойду. Они надеются, что я буду их депутатом. Если я сейчас скажу: да черт с тобой, Соболь, иди, я уступаю даме — я же предательски поступлю. Они уже в меня поверили, что я буду их депутатом.