Выездная коллегия Московского окружного военного суда, рассматривающая дело о теракте в петербургском метро, столкнулась с первыми проблемами. Признанные по данному делу потерпевшими в массовом порядке не хотят идти в суд. Тем временем в деле продолжают появляться новые фигуранты. 16 апреля Басманный суд Москвы объявил в международный розыск Исломбека Тургунова. Его подозревают в соучастии в подготовке взрыва и принадлежности к террористической организации, большинство членов которой в настоящее время находится на скамье подсудимых.
Напомним, что 3 апреля 2017 г. террорист-смертник Акбаржон Джалилов взорвал себя в вагоне поезда на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт». Кроме смертника, погибли 15 человек, 103 получили ранения и психологические травмы. Потерпевшими по делу признаны 118 человек.
В суд на заседания ходят около десяти человек, вызванных в качестве свидетелей. Остальные не явились без объяснения причин. Некоторых суду просто не удалось найти, потому что по адресам, указанным ими на предварительном следствии, они больше не проживают. Председательствующий в коллегии судья Андрей Морозов повторно вызывать никого не стал и решил заслушать те показания потерпевших и свидетелей, которые они давали на этапе предварительного следствия.
Государственный обвинитель Надежда Тихонова уже четыре дня зачитывает показания, и пока у защиты появилось время более подробно ознакомиться с материалами дела. Как мы уже рассказывали, к началу процесса не все адвокаты успели прочесть десятки томов уголовного дела, а тем более изучить доказательную базу и определиться с линией защиты.
По словам адвоката Оксаны Разносчиковой, представляющей интересы одного из обвиняемых, Дилмурода Муидинова, ей непонятно, как гособвинитель будет доказывать вину подсудимых.
Свидетели по делу о теракте в петербургском метро. Фото: Елена Лукьянова / «Новая в Петербурге»
«Почти все доказательства, имеющиеся в деле, строятся на телефонных звонках, — считает Разносчикова. — Кто-то кому-то звонил, потом этот кто-то звонил Джалилову или он сам звонил. Определили абонента — и всё: причастен к терроризму».
Именно таким образом, по мнению его адвоката, в число подсудимых попал Содик Ортиков, проживавший в Подмосковье. Непосредственно перед взрывом Джалилов со своего номера позвонил на мобильный телефон неустановленного следствием абонента. Разговор не состоялся — неизвестный не ответил. А через некоторое время с этого же номера позвонили Ортикову. Из этого факта обвинение делает вывод, что именно Ортиков обеспечивал связь между петербургской террористической ячейкой и московскими организаторами теракта. Каковыми следствие считает братьев Азимовых.
А так как телефон Ортикова был зарегистрирован на Шохисту Каримову (она по своему паспорту покупала сразу несколько сим-карт, которые потом передавала землякам), значит, женщина отвечала за обеспечение террористов средствами связи.
Впрочем, разговоры по мобильным телефонам — не единственное доказательство в деле. Еще имеются частицы взрывного устройства, идентичные бомбе, обезвреженной 3 апреля 2017 г. на станции метро «Площадь Восстания». Они были обнаружены в квартире на Товарищеском проспекте, где проживали пятеро подсудимых. Их всех обвиняют в изготовлении взрывного устройства и участии в той же террористической организации.
«Мой подзащитный заселился в ту квартиру в конце марта 2017 года, — говорит Разносчикова. — То есть за четыре дня до теракта. А эксперты утверждают, что бомбу готовили 10–11 дней. И как он мог участвовать в изготовлении? Квартиру он нашел в узбекской группе на сайте «Одноклассники». Там проживало не менее десятка человек — что-то типа хостела. Вернее, даже не жили, а просто приходили переночевать и помыться.
Один человек снимает квартиру, а потом продает землякам койко-место по 3–4 тысячи рублей в месяц. Муидинову не повезло оказаться в квартире в тот момент, когда туда пришли сотрудники ФСБ».
Вместе с Муидиновым в момент задержания в квартире находились еще четверо подсудимых: всем им обвинение вменяет участие в террористической организации и причастность к изготовлению бомбы.
«Нельзя говорить, что мы хватали всех подряд, — заявляет сотрудник ФСБ, участвовавший в расследовании теракта. — Как только была установлена личность смертника, стали проверять его окружение. И поверьте, это не 20–30 человек, а гораздо больше. Работали тогда без сна и отдыха. И квартир проверили не один десяток. Но только на Товарищеском проспекте газоанализатор показал наличие именно тех частиц, которые использовались при изготовлении бомбы со станции метро "Площадь Восстания"».
«Насколько я знаю, микроэлементы взрывчатки были обнаружены в прихожей, в других помещениях квартиры этих частиц не было. А значит, их могли принести на верхней одежде, — говорит эксперт-криминалист Андрей Кириллов. — На одежду эти частицы могли попасть с другой одежды, если две куртки висели рядом».
Оксана Разносчикова утверждает, что у Муидинова брали на анализ волосы, ногти, соскобы с кожи и кровь. Но следов взрывчатки не обнаружили, и после этого изменили обвинение в изготовлении бомбы на участие в террористической организации и подбор места для совершения теракта.
Основным квартиросъемщиком «плохой квартиры» был Ибрагибжон Эрматов. В узбекской диаспоре он что-то типа риелтора. Он единственный из всех подсудимых признался, что был знаком с Джалиловым. Но только именно по жилищному вопросу, а не по какой-то другой деятельности. Его брат, арестованный последним, 12 мая 2017 года, Махамадюсуп Эрматов не отрицает, что общался по телефону с братом, но о Джалилове и бомбах ничего не знает.
Фото: Елена Лукьянова / «Новая в Петербурге»
В то же время распечатки звонков по мобильным телефонам ясно указывают, что у подсудимых и Джалилова были как минимум общие знакомые. Да к тому же, если обвиняемые не общались с Джалиловым, как на их одежде могли оказаться частички взрывного устройства, которое Джалилов оставил на станции метро «Площадь Восстания»?
Источник «Новой» в СК РФ пояснил, что расследование дела еще не закончено и в настоящее время идет поиск и установка всех лиц, которые участвовали в подготовке теракта.
«Там же не одна цепочка земляческих и родственных связей, в которых довольно сложно разобраться, — говорит следователь. — Мы проверяли и продолжаем проверять сотни людей. Работа проделана колоссальная, и случайные люди не могли бы оказаться на скамье подсудимых. А раз они там, значит, в деле имеются серьезные доказательства их вины. Давайте подождем окончания процесса, заслушаем все, что собрано во время предварительного следствия, а уже потом будем оценивать работу следствия по данному делу».
По мнению источника, СМИ сделали слишком поспешный вывод о невиновности подсудимых, не имея полной информации. Но пока обвинение не приступило к предъявлению детализированных доказательств, в вину подсудимых не верят и некоторые потерпевшие.
«Смотрю на них и не особо верю, что именно эти люди могли готовить бомбы или планировать взрывы», — признается Юрий Шушкевич, ехавший в одном вагоне с Джалиловым.
Другой потерпевший, 30-летний агент по недвижимости Заур Велиев, стоявший в метре от Джалилова и чудом оставшийся в живых, обратился к суду с неожиданной просьбой: «А можно мне с ними поговорить? Без свидетелей, наедине».
«В ходе процесса вы сможете задать им вопросы, когда они будут давать показания. — Похоже, судья Морозов изрядно удивился подобной просьбе. — Сейчас нет».
«Тогда я прошу суд быть беспристрастным, — заявил Велиев. — Несмотря на то что многих не стало, да и меня самого могло не стать, я очень вас прошу принять справедливое решение, чтобы невиновные люди не сидели».
После этих слов Шохиста Каримова громко произнесла: «Спасибо большое!» Во время перерыва выразить свою благодарность к Велиеву подошла и мать подсудимого Махамадюсуфа Мирзаалимова.
Представитель Генпрокуратуры и гособвинитель на процессе Надежда Тихонова от комментариев отказалась. Но всем своим видом дает понять, что у нее в рукаве имеются козыри, которые позволят полностью доказать вину подсудимых.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»