Российские политологи, аналитики и пресс-секретари могут расслабиться: никакой единой валюты России и Беларуси не будет. Градус их возбуждения после сказанной Александром Лукашенко фразы понять можно: мы-то здесь живем и все это знаем, а у них другие проблемы, и оперативной памяти, конечно, не хватает запоминать все, что говорилось прежде. Так вот, никаких перемен не будет.
Каждый год, а то и два-три раза в год, Александр Лукашенко устраивает пресс-конференции, во время которых охотно говорит подчас прямо противоположные вещи. Белорусы к этому привыкли и воспринимают все эти многочасовые говорения как фоновую радиоточку, а россияне всякий раз видят в этом что-то новенькое.
Правда, формат пресс-конференции под названием «Большой разговор» в минувшую пятницу использовался лишь второй раз. Первый «Большой разговор» прошел ровно два года назад. Но их отличие от обычных пресс-конференций — буквальное, в слове «большой». Оба длились по семь часов, и остряки в соцсетях, разумеется, шутили о памперсах, но никак не о единой валюте — это ведь он все выдумал, это мы уже давно проходили.
1 марта во время второго в истории «Большого разговора» Александр Лукашенко сказал:
«Сегодня нам предлагают валюту. Путин мне риторически говорит: конечно же, это будет рубль. Я говорю: конечно, рубль. И у вас рубль, и у нас рубль. Зачем нам талер? Вопрос не в этом. Это будет не российский или белорусский рубль, это будет наш общий рубль, если он будет… И главное — эмиссионный центр. Он мне говорит: ну что, в Минске будет? Я говорю — нет, в Смоленске. Так отреагировал. Пусть будет в Питере, родина президента России, мой любимый город — Ленинград, Петербург ныне. Пусть там будет».
Все эти слова, по-вашему, что-нибудь означают? Конечно, нет. Заметьте, Александр Григорьевич вовсе не говорит от первого лица. Он всего лишь артистически пересказывает свой диалог с Владимиром Путиным во время одной из встреч наедине. Это жанр охотничьих рассказов, рыбацких баек, широко разведенных рук, иллюстрирующих: «Во-о-от такую рыбу поймал!» Вы можете себе представить Владимира Путина, спрашивающего Александра Лукашенко: «Ну что, эмиссионный центр в Минске будет?» Или не спрашивающего, а предлагающего. Или даже просто советующегося. Разумеется, нет. Да и все эти уклончивые будто бы ответы на будто бы вопросы — а пусть эмиссионный центр в Смоленске будет, или нет, лучше пусть в Питере будет, — это все та же баечная стилистика.
Такие истории хорошо у костра под водку заходят, но в реальности не случаются. Тем более когда звучат в разных интерпретациях десятилетиями.
В 2011 году, к примеру, Александр Лукашенко утверждал, что единой валютой не только России и Беларуси, но и всего евразийского союза должен стать именно российский рубль. Год спустя — что «это должна быть новая валюта, как в Евросоюзе, некое евро». Кстати, по поводу единого эмиссионного центра он вполне определенно высказался в декабре. 13 декабря во время выступления на заседании союзного совмина Дмитрий Медведев заявил, что Россия «готова и дальше продвигаться по пути строительства союзного государства, включая создание единого эмиссионного центра, единой таможенной службы, суда, счетной палаты, в том порядке, который предусмотрен договором о создании союзного государства от 8 декабря 1999 года». Реакция Лукашенко последовала быстро: «Шантажировать нас, пытаться наклонять, стать коленом на грудь бесполезно». Так какие из его слов — правда? Да никакие.
Медведев, кстати, не зря вспомнил союзный договор от 8 декабря 1999 года. Почти двадцать лет прошло. И ничего не изменилось. Только содержание цитат Александра Лукашенко меняется в зависимости от различных внешних и внутренних факторов. Оно, конечно, часто зависит от ситуации, но часто и от того, чего в данный момент захотела его левая нога.
Отношения с Россией всегда обсуждаются с амплитудой от «шантажировать нас бесполезно» до «я готов на коленях ползти в Россию».
Вот и в пятницу во время «Большого разговора» он сказал, что не видел со стороны Владимира Путина «никаких замашек, что Беларусь надо инкорпорировать»; «нет никаких намерений у огромной страны поглотить Беларусь». Но 14 декабря прошлого года, после того самого союзного заседания, он утверждал, что идея инкорпорации поступает из России под видом «глубокой интеграции»: «Нам говорят, маневр (компенсация за налоговый маневр. —И. Х.) будет, когда будет более глубокая. А некоторые прямо говорят — мы готовы, чтобы вы шестью областями вошли в состав Российской Федерации». Так говорят прямо или все-таки нет никаких намерений? Вот и я о том же, не пытайтесь искать ни простую логику, ни сложные причинно-следственные связи.
Фото: EPA
Не нужно даже искать противоречий в высказываниях разного времени и предполагать, что два года, два месяца, два дня назад он думал так, а теперь изменил мнение и думает эдак. Достаточно послушать один раз. Вот и на пятничной пресс-конференции Александр Лукашенко заявил, что «наелся этого президентства», и тут же — что будет выдвигаться в шестой раз, потому что не может этого не сделать. Битый час рассказывал о выдающихся успехах белорусской экономики, а через паузу — что не может оставить страну в такой тяжелой ситуации.
Правда, один хитроумный приемчик Александр Лукашенко использует всегда, независимо от содержания речей. Этот приемчик — воля народа. То есть: «Вот я бы хоть завтра в Россию, да народ не поймет». В «Большом разговоре» тоже без народа не обошлось: «За более чем 27 лет со времени распада СССР белорусы привыкли жить в независимом государстве. Поэтому если сегодня вынести на референдум вопрос об объединении двух стран, 98 процентов проголосуют против». А куда деваться бедному руководителю, если весь коллектив против? Извиняй, Владимир Владимирович, я-то хочу, а они — нет. И этот аргумент, в отличие от всего произносимого, повторяется всегда и по всякому поводу. Вот цитата из интервью «Известиям» в 2009 году: «У нас же в Беларуси неглупый народ, он же мыслит точно так, как россияне: «своя земля, никому не отдадим, рубашку рванули и пошли». Русские один к одному. Вы что, хотите создать еще одну Чечню здесь? Я не хочу».
А еще он говорил, что в случае аншлюса «вы получите такую партизанскую войну, по сравнению с которой Чечня вам покажется детским утренником».
Это единственная константа всех многочисленных пресс-конференций и интервью: я готов, но народ — сплошные отморозки. Собеседники просто вынуждены представить себе суровых бородатых белорусов в партизанских отрядах на непроходимых болотах. Связываться с такими — себе дороже. Уж лучше и в самом деле компенсацию за налоговый маневр заплатить.
Впрочем, есть и еще один стопроцентный прием — это спам. Конечно, все пресс-конференции Александра Лукашенко относятся к жанру спама. Но не исключено, что пользуется он им осознанно. Потому что в белорусско-российских отношениях может запутаться любой политолог, если все-таки попытается всерьез анализировать сказанное. Но всевозможные политологи — это не те 98 процентов, которые устроят вторую Чечню. Это маленькая безобидная группа людей, радующаяся любой цитате. Отдел в НИИ. Лесовики на полянке. Октябрятская «звездочка». А многомиллионные массы будут растаскивать на цитаты и обсуждать совсем другое. К примеру, вот это:
«Так, женщины, снимайте свои штаны, надевайте длинные платья, будете тут на полу танцевать. Кочанова (глава администрации. — И. Х.) говорит: «Господи, да я никогда эти платья не носила длинные». Но сейчас, говорю, будешь танцевать. Ну худо-бедно танцевали. Все дрожали, все не хотели. А я хочу, чтобы это стало традицией».
Конечно, грех не сварганить фотожабу на тему «женщины, снимайте свои штаны». Два года назад главной новостью из семи часов говорения стало признание Лукашенко в том, что носки у него импортные, а трусы — отечественные. Пипл хавает, и на этот раз Александр Григорьевич пошел проторенной дорожкой: обсудил всесторонне свой горнолыжный костюм, в котором катался в Сочи с Владимиром Путиным. Куртка от одного производителя, штаны от другого. Обе вещи дорогие, но из прежних коллекций. Лыжную шапочку подарила олимпийская чемпионка Дарья Домрачева, а дорогущие лыжи — тоже олимпийский чемпион — Мартен Фуркад. И вообще лыж у него 30 пар, и все — подарки. Удачный ход: никто не спросит, какого черта врача сажают за подаренную шоколадку, а 30 пар «фишеров» — это нормально. Потому что куда интереснее рассмотреть фотографии, сравнить со сказанным, определить стоимость горнолыжного прикида и о всласти поострить в социальных сетях. Для того и говорилось, между прочим.
Так что не стоит всерьез обсуждать, согласен ли Александр Лукашенко на единую валюту и союз с Россией. Когда вы входите в интернет и видите всплывающее окно с текстом «умерла Алла Пугачева» или «читай, что Ванга напророчила Путину», вы же не начинаете это анализировать. Здесь тот же случай.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»