Вряд ли молодой следователь по фамилии Абоев А.С. не отдавал себе отчет, что совершает, мягко говоря, действие незаконное. Но это действие было настолько будничным, что сомнения следователя Абоева, вероятно, не мучили совсем. В ночной час 7 июня 2017 года следователя больше занимала писанина в протоколе и раздражал адвокат, на реплики которого Абоев вынужден был лениво реагировать как на надоедливую муху, летающую по комнате.
Фото: Виталий Невар / ТАСС
Той ночью следователь Абоев задержал бизнесмена Константина Пономарева, известного своей многолетней тяжбой со шведским концерном IKEA. И вместе с задержанным без составления протокола поехал с обыском в адвокатский кабинет к защитнику бизнесмена. Автоматчики в масках вынесли дверь, перевернули в кабинете все вверх дном, сгребли папки с документами, обладавшие адвокатской тайной, и увезли в СК.
Впоследствии именно на основе этих изъятых в адвокатском кабинете бумаг следователь Абоев построит против бизнесмена обвинение в мошенничестве, уклонении от уплаты налогов и организации заведомо ложного доноса.
Разрешения на ночной налет у следователя не было.
Абоев и его начальство пошли более хитрым путем, а именно — воспользовались тем, что в УПК предусмотрен механизм обыска «в случаях, не терпящих отлагательства» — без санкции суда. То есть следователь в течение суток должен уведомить прокурора и суд о том, что такой обыск прошел, и уже суд выносит постановление о признании или непризнании обыска законным. В данном случае следователь Кондратенко подписал пустой бланк «о производстве обыска», отдал его следователю Абоеву, а следователь Абоев задним числом вписал в этот пустой бланк дату и место производства обыска — адвокатский кабинет, находящийся в арендованной специально для этого квартире на Тверской улице в Москве. То есть процессуальное лицо — следователь Кондратенко, ставя свою подпись на постановлении о проведении обыска, не озаботился тем, что в бумаге им не указаны ни дата, ни место предстоящего обыска.
Перед обыском хозяин адвокатского кабинета и его прибывшие на место коллеги-адвокаты, конечно, объясняли следователю Абоеву, что это адвокатский кабинет, показывали ему и понятым свидетельство адвокатской палаты Москвы и прочие документы, подтверждающие факт использования квартиры как рабочего места адвоката. Но следователь махнул рукой и по его команде люди в балаклавах, с ломами и кувалдами взломали входную дверь и проникли в помещение.
Выломанная дверь. Фото: Андрей Смецкой
Сотрудники ФСБ, проводившие обыск, называть свои фамилии отказались. На свидетельство адвокатской палаты, о том, что это адвокатский кабинет, даже не взглянули.
На просьбу одного из адвокатов — Андрея Смецкого — все же обратить на документы внимание, один из сотрудников ФСБ издал звук (цитирую по аудиозаписи): «Тру-ту-ту» .
А следователь Абоев заявил адвокату, что если он еще раз возьмет в руки папку с документами, он, следователь, его из помещения удалит (аудио есть в редакции).
Обыск проходил нестандартно: следователь сидел за столом и записывал что-то в протокол, понятые спали рядом на кушетке, а граждане в балаклавах доставали из всех ящиков и шкафов адвокатские документы, часть сваливали на пол, часть передавали следователю.
Спящие понятые. Фото: Андрей Смецкой
Понятые впоследствии не только подтвердят своими подписями то, чего они не видели, так как спали, но еще и дадут письменные показания о том, что следователь при производстве обыска «закон не нарушал».
Во время обыска адвокат еще несколько раз просил следователя опомниться и взглянуть хоть одним глазом на свидетельство адвокатской палаты Москвы, на что г-н Абоев ответил: «Закончу, посмотрю тогда» (аудиозапись есть в редакции). Приобщать свидетельство адвокатской палаты к протоколу обыска следователь отказался, посоветовав адвокату отправить с этим свидетельством в канцелярию СКР в Техническом переулке. На часах было 6 утра.
Спящие понятые и следователь за столом. Фото: Андрей Смецкой
Пресненский суд Москвы признает этот обыск законным. Президиум Мосгорсуда в законности усомнился и постановил дело пересмотреть. Пресненский суд снова никаких нарушений не нашел:
по убеждению судей, на любой адвокатский кабинет следователь вместе с ФСБ имеют право совершать налеты по ночам с кувалдой и ломом и забирать всю документацию, обладающую адвокатской тайной.
Защитники бизнесмена Пономарева тогда дошли до Верховного суда, которому самодеятельность следователя Абоева показалась вопиющей. Но... Пресненский суд в третий раз признал законным обыск в адвокатском кабинете, чем подтвердил: адвокаты и их клиенты в России ничем не защищены. Их можно избивать и закрывать в ИВС как адвоката Беньяша в Краснодаре, устраивать против них ментовские провокации как против адвоката Маркина, 2 года сидящего в СИЗО в Москве, или устраивать полубандитские налеты на адвокатские кабинеты. Причина маниакальной «последовательности» конкретно Пресненского суда понятна: если признать незаконность обыска, то в отношении бизнесмена Пономарева не будет даже формальных оснований для дальнейшего расследования. Ведь все документы, на основе которых строится обвинение, были похищены из адвокатского кабинета летней ночью 7 июня 2017 года.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»