Быть ли европейской армии?

Гнев Дональда Трампа вызвало интервью Макрона телекомпании «Европа-1» от 6 ноября, в котором тот якобы заявил, что своя армия нужна европейцам, чтобы защищаться от Китая, России и даже от Соединенных Штатов. В серии твитов, написанных в своем неподражаемом стиле, хозяин Белого дома рассказал все, что думает об этой идее, о том, что было бы с Францией и Германией, не будь вмешательства Америки, и посоветовал европейцам поскорее оплатить свою долю в НАТО. Отправляясь в Париж 11 ноября на столетний юбилей окончания Первой мировой войны, Трамп, и опять в твиттере, назвал идею Макрона «очень оскорбительной» для США.

Потом, правда, выяснилось, что фраза Макрона вырвана из контекста и неверно преподнесена прессой. Президент «никогда не говорил, что европейская армия должна защищать от Соединенных Штатов», объяснил источник в Елисейским дворце: «Я понимаю, что нагромождение тем в интервью могло сбить с толку».

В действительности Макрон сказал следующее: «Когда я смотрю на мир, в котором мы живем, я вижу авторитарные режимы, которые возникают и утверждаются на рубежах Европы. Нас лихорадят попытки проникнуть извне в наше киберпространство и вмешаться в нашу демократическую жизнь ... Мы должны защищаться от Китая, России и даже Соединенных Штатов Америки».

То есть — да, он действительно в одном предложении поставил в один ряд Россию, Китай и Америку. Но говоря о кибербезопасности в том же интервью Макрон уточняет:

...Я хочу наладить реальный диалог в области безопасности с Россией, которую уважаю, которая является европейской страной. Но Европа должна быть способна защищаться сама, не полагаясь только на Соединенные Штаты, более суверенным образом».

Тут уже он четко ставит США и Россию по разные стороны.

В прошлую среду Макрон на борту авианосца Шарль де Голль снова отстаивал необходимость создать «сильную и автономную Европу», которая была бы союзником, но не «вассалом» Вашингтона, и могла бы реагировать на угрозы безопасности, вызванные военным усилением России, Китая, Ирана и Турции.

13 ноября на помощь пришла Ангела Меркель. Выступая перед Европарламентом в Страсбурге, она заявила: «Прошло время, когда мы могли слепо рассчитывать на других», и «мы должны работать над перспективой однажды создать настоящую европейскую армию». И Меркель, и Макрон оговорились, что создание такой «армии» ни в коем случае не должно идти в ущерб существующей оборонной структуре: НАТО. И, следовательно, союзу с Америкой.

Несмотря на все разговоры об европейской армии, неясно, во что они на самом деле выльются, возможно, потому, что

Жан-Поль Паломеро, бывший начальник штаба ВВС Франции, который был советником по оборонным вопросам в ходе президенской кампании Макрона, заверяет, что глава государства не имел в виду армию в буквальном смысле этого слова.

«То, что президент имел в виду, говоря о европейской армии, это определенная стратегическая автономия Европы, при сбалансированном диалоге, сбалансированном сотрудничестве с Соединенными Штатами, — сказал генерал в эфире FranceInfo. — Мы должны призвать другие европейские страны больше инвестировать в оборону, инвестировать совместно и приступить к обобщению определенной части военного потенциала, как это было сделано, например, с военно-транспортной авиацией. То есть, это сигнал».

По словам военачальника, Макрон прекрасно знает, что завтра не создаст армию ЕС, подчиненную одному командующему. Не это его цель. А его цель — мобилизовать европейцев, сказав им: если Европа не будет иметь структурированного и эффективного оборонного сотрудничества, она очень скоро утратит значимость на глобальном уровне. Кто будет командовать этой армией? Структуры пока предстоит построить. Пока государствам не время делегировать суверенитет Европейскому союзу. Но надо вместе создавать реальные вещи, чтобы совместно и эффективно использовать средства, повышать авторитет союзных оборонных структур, иметь общую разведку, щит от кибератак.

Меркель тоже не предложила ничего конкретного, кроме создания «Совета европейской безопасности с председательством по принципу ротации». По ее замыслу, он мог бы принимать важные внешнеполитические решения быстрее, чем нынешняя бюрократическая машина ЕС. Настоящая европейская армия со смешанными многонациональными батальонами, способными решать боевые задачи под единым командованием, пока представляется утопией.

Идея европейского оборонного союза возникла давно, по ходу видоизменялась, привлекала то больший, то меньший интерес. 4 марта 1947 года Франция и Соединенное Королевство заключили Дюнкеркский договор. Он должен был служить гарантией против возвращения «германской угрозы». 17 марта 1948 года в Брюсселе Великобритания, Франция и три страны Бенилюкса подписали Договор о Западном союзе (впоследствии Западноевропейский союз — ЗЕС). Было создано даже его Объединенное военное командование во главе с героем Второй мировой маршалом Монтгомери. Провал в 1954 году попытки создать европейское оборонное сообщество привел к интеграции ФРГ в НАТО, и в последующие десятилетия коллективная безопасность европейцев мыслилась только с американцами в рамках НАТО. Параллельно существовал фактически бесполезный ЗЕС.

Окончание «холодной войны» и последующие успехи в европейском строительстве пробудили стремление европейцев иметь больший контроль над своей коллективной обороной. В 2001 году договор Ниццы отразил волю Евросоюза забрать себе функции ЗЕС. Это привело к постепенной консервации ЗЕС и упразднению его в 2011 году.

Безопасность и оборона Европы играют важную роль в Лиссабонском договоре, подписанном в 2007 году. Под новым названием Общей политики безопасности и обороны (CSDP) европейцы подтверждают цель общей обороны. ЕС обзавелся оборонными структурами. Это Военный комитет ЕС, Военный штаб ЕС и четыре агентства. Они позволяют проводить ограниченные военные операции в Европе и Африке.

В ноябре 2017 года 23 страны ЕС взяли на себя обязательство совместно развивать вооружения и проводить внешние операции, заложив основу для «Постоянного структурированного сотрудничества». Но у CSDP мало шансов в ближайшей перспективе, потому что каждый проект требует одобрения всех его стран-участниц, а многие из них, такие как Польша или страны Балтии, слишком сильно зависят от США и НАТО, чтобы повернуться спиной к очень подозрительному Дональду Трампу.

Североатлантический альянс и его объединенная военная организация, в которой участвуют 23 из 28 членов ЕС, остаются основными структурами обороны в Европе.

На данный момент есть некое разделение труда. Например, в Африке действует ЕС, а не НАТО. По ряду политических причин, к операциям в некоторых частях мира целесообразнее НАТО не привлекать. Проводимые Евросоюзом операции скромнее по масштабу. В последние годы сложилась практика тесной координации между ЕС и НАТО. Генсек НАТО Йенс Столтенберг приходит на все заседания Совета ЕС, в повестке дня которых вопросы обороны и безопасности, а глава дипломатии ЕС Федерика Могерини участвует в министерских совещаниях НАТО.

На брифинге в Еврокомиссии ее пресс-секретарь Маргаритис Схинас гордо ухмыльнулся, когда его попросили прокомментировать высказывания лидеров Франции и Германии о европейской армии. Отметил, что их опередил его начальник: «Прежде всего, позвольте мне уточнить, что первым выступил за создание армии ЕС четыре года назад некто по имени Жан-Клод Юнкер». Но тогда его слова не прозвучали так громко.

Почему именно сейчас на международное политическое поле вброшен незрелый проект с амбициозным названием «европейская армия»? Тому есть очевидные причины.

В сознании европейцев возникло сомнение в готовности Америки защитить их, так как Трамп поставил под вопрос обязательства США в рамках НАТО, особенно по статье 5 о коллективной обороне.

А намерение Трампа вывести США из договора по ракетам средней и меньшей дальности наносит еще больший ущерб для безопасности Европы.

После окончания «холодной войны» вроде бы исчезла угроза с востока, и европейцы сокращали расходы на оборону, рассматривая Россию как безопасного партнера. Крым и Донбасс изменили настроение и переломили тенденцию. Если в 1989 году в среднем по странам ЕС расходы на оборону составляли 2,84% от ВВП, то в 2015 чуть больше полутора. Потом военные бюджеты европейских членов НАТО стали снова расти.

Дело уверенно идет к «Брекситу», и в марте Великобритания утратит голос в ЕС. Она всегда была главным противником оборонного измерения Европы, последовательно блокируя сколько-нибудь значительные инициативы. Локомотивы европейской интеграции Франция и Германия почувствавали себя хозяевами положения и намерены показать, что мир и стабильность в Европе обязательно пройдут через общую политику обороны ЕС.

Приближаются выборы в Европарламент, которые пройдут в мае 2019 года. Партиям политического мейнстрима, выступающим за европейскую интеграцию, предстоит борьба за электорат с евроскептиками — популистами и ультраправыми, которые усилились на фоне экономического кризиса, терактов и миграционного шока 2015 года. Избирателям непонятны премудрости оборонной политики ЕС, ее заумные термины. А «армия» звучит просто и доходчиво.

он хочет большей автономии в области обороны и безопасности и уже достаточно силен, чтобы обеспечивать собственные военные миссии.

Проявляются и экономические противоречия Европы с США. Трамп регулярно призывает европейских членов НАТО увеличить военные расходы. По меньшей мере, до 2% от ВВП. Мол, США платят слишком много на содержание альянса. Но он предполагает, что дополнительные расходы европейцев пойдут на закупки вооружений в Америке. В то время как Париж и Берлин обязались создать вместе европейский истребитель и европейский танк, многие государства НАТО по-прежнему делают закупки на другой стороне Атлантики. Бельгия в коннце октября, обновляя свой парк истребителей, предпочла французскому Rafale или франко-немецкому Eurofighter американский F-35. Макрон выразил «сожаление» таким выбором, который, по его словам, «противоречит европейским интересам».

«Я не хочу, чтобы европейские страны наращивали оборонный бюджет, чтобы купить американское оружие или другие средства, произведенные американской промышленностью, — ответил он на прошлой неделе на вопрос CNN. — Если мы будем увеличивать наш бюджет, то для укрепления своей автономии».

В понедельник и во вторник в Брюсселе собираются министры иностранных дел и министры обороны стран ЕС. В повестке дня целый пакет вопросов сотрудничества в области безопасности и обороны. Поскольку такие совещания готовятся задолго, возможно, речь идет о давно спланированной акции, частью которой являются заявления Макрона и Меркель о «европейской армии».

Министры обороны обсудят сотрудничество между ЕС и НАТО в присутствии генсека НАТО Столтенберга, потом рассмотрят военные миссии и операции, проводимые Евросоюзом. ЕС и НАТО сотрудничают в 74 конкретных совместных акциях в области гибридных угроз, оперативного взаимодействия, взаимодействия на море, кибербезопасности, оборонной промышленности и НИОКР, учений, помощи партнерам в подготовке кадров.

- На совещании будет учрежден Европейский фонд обороны. В него из бюджета ЕС на период 2021-2027 гг. выделяется 13 миллиардов евро. Они пойдут на содействие инновациям и исследования в области обороны, поддержку совместных проектов. Слабое место европейской оборонки – ее раздробленность, недостаток единых стандартов. Поэтому она затратна и неконкурентоспособна. Фонд обороны призван помочь разработке совместных промышленных проектов. - Еще 10,5 млрд евро составят Европейский фонд мира. Его цель — финансирование общих расходов на военные миссии и операции, в том числе по поддержанию мира, и помощь вооруженным силам третьих стран для предотвращения конфликтов, укрепления мира. Подготовлены решения в области военной мобильности. Их цель — снять препятствия, которые мешают передвижению военной техники и персонала по территории ЕС и за его пределами.

Сейчас ЕС осуществляет 16 миссий и операций — в том числе 6 военных и 10 гражданских. Военные — в Центральном Средиземноморье (против организаторов миграции), в районе Африканского Рога (против пиратов), в Боснии и Герцеговине (поддержание мира), по обучению военных кадров (в Сомали, в Мали и в ЦАР). Гражданские миссии (полицейские, пограничные, учебные) проводятся в Ираке, на Украине, в Ливии, Сомали, Мали, Нигере, Косово, Грузии и на палестинских территориях.