Канцлер частично приняла предложения по «коренному реформированию» Евросоюза где-то через 250 дней после их предъявления. 26 сентября 2017 года Эмманюэль Макрон произнес в Сорбонне речь, которая называлась «Инициатива для Европы» и имела подзаголовок — «Европа суверенная, объединенная, демократическая».

Затем президент Франции выдал еще три полновесных «программных» речи о будущем Евросоюза, а конкретной реакции из Берлина все не было. Терпеть такое — не в характере президента Франции. И 10 мая 2017 года, в день награждения Макрона премией и медалью Карла Великого, молодой европейский реформатор сделал публичный выпад в адрес хозяев церемонии. Макрон обвинил Германию «в вечном фетишистском стремлении к бюджетному и торговому профициту», которые «достигаются за счет других». Причем он сделал это в присутствии самой проводницы «бюджетного фетишизма».

К счастью, такие пустяки не повлияли ни на решение Меркель, ни на решимость Макрона реформировать Евросоюз. И когда 3 июня в интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung канцлер Меркель наконец заявила о том, что готова поддержать, хоть и с оговорками, французские инициативы, в Елисейском дворце возрадовались «движению канцлера в позитивном направлении».

В самом начале «Общей мезебергской декларации» говорится о «главных вызовах», стоящих перед ЕС:

• «миграция,
• изменение обстановки в области безопасности,
• конкурентоспособность экономики <…>
• необходимость укрепить устойчивость зоны евро…».

Миграция

Будущая программа должна держаться на «трех опорах».

1. «Усиление поддержки стран транзита и происхождения», с тем «чтобы предотвращать отбытие» мигрантов в Европу.
2. Усиление борьбы с нелегальной миграцией и «ускорение процесса возвращения» (то есть высылки) мигрантов, не получивших права на убежище.
3. «Установление справедливого равновесия между ответственностью и солидарностью».

Пункт первый предусматривает «стимуляцию» в первую очередь руководства африканских стран. Кроме того, «в странах, расположенных вне ЕС», планируется создать «региональные платформы прибытия», то есть, по сути, предварительные «фильтрационные» пункты.

Второй пункт предусматривает «амбициозное усиление европейской пограничной службы (Frontex). Предлагается создать и Европейское бюро по предоставлению убежища, которое бы занялось «установлением единых миграционных правил» в странах ЕС и контролем на границах Евросоюза.

Третий пункт самый острый: нужно договориться о новых миграционных правилах так, чтобы найти точки соприкосновения между странами Восточной Европы, которые отстранились от задачи обустройства беженцев, и, например, Германией, которая в последние три года приняла больше миллиона человек. И т.д.

Реформа еврозоны

Канцлер одобрила пока еще слишком размытую идею реформирования Европейского стабилизационного механизма (SME), который должен оказывать (на короткий срок) финансовую помощь странам еврозоны и спасать, при необходимости, европейские банки. SME «может быть переименован», говорится в декларации. То есть реформа может зайти еще глубже, чем ожидается. Объявлено и о создании отдельного бюджета зоны евро (BZE). Макрон хочет, чтобы из этого бюджета финансировались «инвестиции в инновации и человеческий капитал» и обеспечивалась стабильность еврозоны «в случае тяжелых кризисов».

«Это был самый трудный вопрос», — сказала Меркель на пресс-конференции. Дело в том, что

В итоге Меркель согласилась на создание BZE, начиная с 2021 года — но у этого проекта тоже пока размытые контуры.

Оборона и безопасность

В декларации говорится о намерении «продолжить усилия в отношении Украины и России в «нормандском формате», чтобы облегчить выполнение Минских соглашений для стабилизации ситуации на востоке Украины и сохранении территориальной целостности Украины».

Теперь о новинках. Хотя идея построения «независимой европейской обороны» испытывается на прочность — путем введения в строй многочисленных неэффективных структур — с начала 90-х, но в этот раз речь идет о механизме принципиально нового типа (уверен Макрон). Меркель согласилась на макроновскую задумку по созданию «Европейской инициативы реагирования» (IEI). В «Инициативу» войдет десяток стран, у которых "есть желание и способность действовать быстро и эффективно" в случае ЧП (то есть проведения молниеносной военной или спасательной операции): Германия, Франция, Великобритания, Бельгия, Нидерланды, Испания, Дания, Норвегия, Эстония…

Только вот куда теперь девать созданную в конце 2017 года очередную европейскую оборонную институцию под названием «Постоянное структурированное сотрудничество по вопросам безопасности и обороны» (PESCO)? Все-таки в нее вошли 25 стран, включая Францию и Германию… Флоранс Парли, министр обороны Франции, объясняет: сейчас речь идет «не о новой структуре, а о новом механизме». «Структуры — это хорошо, но конкретные действия — это намного лучше».

Но в любом случае ускорение — пусть и хаотическое — военного сотрудничества в Европе в последние два года говорит о том, что европейские лидеры желают обезопаситься от капризов лидера США, который регулярно грозится урезать финансирование НАТО. Как говорит французский евродепутат Арно Данжан, «Дональд Трамп несколькими твитами сделал для развития европейской (военной) автономии больше, чем предыдущие десятилетия дискуссий».

А пока министр обороны Франции говорит, что новый «механизм» ни в коем случае не угрожает НАТО, а лишь дополняет его.

Этих «дополнений» уже столько, что трудно не запутаться. Хорошо, если в них будет путаться только потенциальный противник.