«Интерпол запросил через официальные правоохранительные каналы у китайских властей (информацию) о положении дел президента Интерпола Мэн Хунвэя. Генеральный секретариат Интерпола с нетерпением ожидает официального ответа от властей Китая на (нашу) обеспокоенность по поводу состояния президента», — такое сообщение было опубликовано от имени Юргена Штока, генерального секретаря Интерпола 6 октября.

При этом 64-летний президент Мэн Хунвэй — который одновременно занимает пост вице-министра внутренней безопасности (МВД) Китая — не подавал признаков жизни с 25 сентября. Во всяком случае, так утверждает его жена. За несколько дней до этого он «ненадолго» прилетел в Китай из Швеции (где находился в командировке).

Первой об исчезновении Мэн Хунвэя сообщила как раз его супруга Мэн Грэйс — днем 4 октября, через страницу в фейсбуке. Тем же вечером жена Хунвэя обратилась с заявлением о его пропаже в лионскую полицию. Ей и двум детям полиция предоставила охрану, при этом семья переехала из своей постоянной квартиры в Лионе, где находится штаб-квартира организации, в отель.

На следующий день лионская прокуратура поручила расследование дела о пропаже человека межрегиональному управлению уголовной полиции Лиона, а французское министерство внутренних дел «выразило обеспокоенность». В этом же заявлении говорилось о том, что «китайские власти» пока не дали ответа на запрос, отправленный через бюро Интерпола в Пекине, и «переговоры с китайскими властями продолжаются».

В тот же день, то есть на 11-й день после «пропажи» своего президента, сама Международная организация уголовной полиции выпустила соответствующее коммюнике. Наконец, в воскресенье, 7 октября, жена президента Интерпола сделала заявление для прессы (сидя спиной к журналистам) в одном из лионских отелей. Подавляя всхлипы, она зачитала на китайском и английском «призыв к международному сообществу» с просьбой сделать все возможное для освобождения Мэн Хунвэя. Она также показала в своем мобильнике сообщения, полученные от мужа с момента его пропажи. Днем 25 сентября он написал ей в WhatsApp «Жди моего звонка», а через четыре минуты отправил графический значок с изображением ножа («очевидно, он хотел показать, что находится в опасности»). Еще через 7 минут жена впервые попыталась ему позвонить сама, но с тех пор его телефон больше не отвечал.

Примерно через час после выступления жены Мэн Хунвэя свою позицию, наконец, заявили китайские власти. На сайте Центральной дисциплинарной инспекционной комиссии компартии Китая появилось сообщение о том, что Мэн Хунвэй «находится под следствием», так как «подозревается в нарушении закона».

Ну и уже после этого, вечером 7 октября, Интерпол сообщил, что «получил прошение об отставке господина Мэн Хунвэя с поста президента» и это прошение «моментально вступило в силу».

Исполняющим обязанности президента Интерпола временно был назначен старший вице-президент Ким Чен Ян (представитель Южной Кореи), а новый президент будет избран на ближайшей сессии Генассамблеи, которая пройдет в Дубае с 18 по 21 ноября. При этом новый президент будет избран только до 2020 года — то есть до того времени, когда должны были истечь полномочия Мэн Хунвэя: такой порядок — в уставе организации.

В уставе Интерпола, конечно, ничего не говорится о том, что именно Генеральный секретариат должен делать в случае похищения президента. Но формально решение о «моментальном вступлении в силу» прошения об отставке не противоречит правилам организации.

Можно также с большой долей уверенности предположить, что и французским властям, и избежавшим китайского «пленения» руководителям Интерпола известно больше, чем они сообщают. Днем 8 октября во время традиционного «сеанса» ответов на онлайн-запросы журналистов представитель французского МИДа заявил, что «Франция приняла к сведению вчерашнее заявление Интерпола о немедленной отставке своего президента» и «напоминает о своей полной поддержке работы Интерпола».

Запрос «Новой», на всякий случай направленный 8 октября в пресс-службу Интерпола (несмотря на предупреждение о том, что организация «в дальнейшем ничего комментировать не будет»), пока остается без ответа.

В нашем обращении содержится просьба ответить всего на два вопроса:

1. Почему Интерпол принял решение об отставке своего президента, несмотря на целую серию обстоятельств (в частности, расследования, начатые Лионской прокуратурой по фактам исчезновения Мэн Хунвэя и угроз в адрес его жены; а также решение МВД Франции о предоставлении полицейской охраны его семье). 2. Как Интерпол мог проверить «достоверность» отставки своего президента с учетом того факта, что он находится под полным контролем китайских властей и мог принять «свое решение» под давлением и угрозами?

Например, в статье 2 говорится о том, что организация «должна способствовать максимально возможному оказанию взаимной помощи» со стороны всех представителей Интерпола «в рамках законов, действующих в разных странах», но в то же время — «и в духе Всеобщей декларации прав человека». Что делать, когда китайские законы позволяют в течение 6 месяцев удерживать «подозреваемого», не предупреждая об этом даже его близких, в уставе Интерпола не говорится. Хотя подобная практика явно противоречит Всеобщей декларации прав человека.

В статье 3 устава Интерпола говорится о том, что «любая деятельность и любое вмешательство в вопросы и дела, представляющие политический <…> характер строжайше запрещено». Но хотя «охота» на теперь уже экс-президента Интерпола может являться не только борьбой китайских властей с коррупцией, но и способом политической борьбы; формально и здесь устав Интерпола не нарушен. Ведь организация действительно пока публично не вмешивалась «в вопрос, представляющий политический характер». До такой степени, что 11 дней хранила молчание о судьбе своего президента.

8 октября, на следующий день после «отставки» Мэн Хунвэя, китайские власти уточнили, что задержали его за «получение взятки» и за то, что он «поставил под серьезную угрозу правящую Коммунистическую партию и полицию». И все это стало следствием «пагубного влияния Чжоу Юнкана» — бывшего министра общественной безопасности Китая, который и назначил Мэн Хунвэя вице-министром.

Чжоу Юнкан отбывает пожизненное наказание по обвинению в коррупции, злоупотреблении властью и т.д. с 2014 года. Очевидно, что Мэн Хунвэй, отправляясь 25 сентября 2018 года в Китай, не мог не помнить о том, что является для властей одним из последних высокопоставленных представителей «враждебного клана». Тем более что ему уже подали две «черных метки»: в декабре 2017 года сняли с поста главы Береговой охраны Китая, а в апреле 2018-го исключили из ячейки компартии в министерстве общественной безопасности. Но, вероятно, Мэн Хунвэй не мог предположить, что его китайские товарищи осмелятся задержать президента Международной организации уголовной полиции. И к тому же это будет сопровождаться долгим молчанием товарищей из Интерпола.

Первую попытку рационально объяснить такое молчаливое «союзничество» между Пекином и Лионом предприняла 9 октября французская радиостанция Europe 1, которая сообщила, что поводом могли стать «тесные связи» Мэн Хунвэя с китайской компанией Meiya Pico, которая занимается вопросами кибербезопасности. «С момента своего избрания» (в ноябре 2016 года) Мэн Хунвэй «активно работал над усилением стратегического сотрудничества» Интерпола «с этой китайской компанией» — «до такой степени, что это вызвало опасения даже внутри самого Интерпола», где началось «секретное внутреннее противостояние» этому, утверждает Europe 1.

«Вопрос был стратегическим. Нельзя было позволить подобной китайской фирме внедриться в Интерпол», к тому же Meiya Pico «является прямым конкурентом CMII» (спецподразделения Интерпола по кибербезопасности), чей директор «решительно угрожал уйти в отставку, если компания Meiya Pico станет главным представителем» Международной уголовной полиции по этим вопросам, утверждается в публикации Europe 1.

Радиостанция не сообщает, кто предоставил ей эту информацию, но источник может находиться как в Лионе, так и в Пекине. Нельзя исключать и то, что Лион может сотрудничать с Пекином в этом вопросе — в том числе потому, что их интересы могли совпасть.

Впрочем, это лишь ничем не подкрепленные домыслы: в статье 30 устава Интерпола говорится о том, что генсекретарь и персонал Интерпола не должны следовать «инструкциям никакого правительства и никакой иностранной власти».