Дама с бэкграундом

Наша бюрократическая вертикаль довольно занятна. Потому что она толком-то и не вертикаль. Казалось бы, замминистра подчиняется министру. Но нет. Министр получает своих замов, как довесок к своему посту. Иногда — как противовес. С учетом того, что документы «ходят» к министру через замов, заместитель теоретически имеет возможность саботировать полезные и нужные начинания. Или, наоборот, — воспрепятствовать безумным и вредным проектам. В итоге подобная система, как правило, не может творить ни зла, ни добра, а хождение документов по министерским коридорам — круговорот бессмысленности.

Вообще-то о назначении Боровской я узнал почти за месяц до того, как оно состоялось. Еще 3 июля «Новая газета» направила запрос в пресс-службу Минобрнауки (которое, согласно сообщению Интерфакса, продолжит работать как единое ведомство примерно до конца года) — на имя министра Котюкова:

Министерство полностью проигнорировало наш запрос, хотя и получило его, о чем я могу судить по телефонному звонку из пресс-службы. Поэтому мы хотели бы поместить сюда мнение М.М. Котюкова о том, проверяют ли его будущих замов на диссероделание, но нерасторопность чиновников (или нежелание отвечать на неудобные вопросы) этому воспрепятствовали. Коль скоро запрос до министра не дошел, справку о проф. Боровской он может прочесть ниже.

Под руководством Марины Боровской (2012–2018) ЮФУ достиг выдающихся успехов в покровительстве странным диссертациям. В антирейтинге «Диссеропедии российских вузов» этот университет занимает почетное 11-е место из 588 университетов со 133 кейсами.

«Кейс» в данном случае — это диссертация, имеющая, по нашему мнению, признаки фальсификации, в защите которой принимают участие действующие сотрудники университета; или столь же сомнительная научная статья. В стенах ЮФУ было защищено не менее 68 диссертаций, которые вызывают большие сомнения. Это, пожалуй, главное, что нужно знать о проф. Боровской как «управленце образованием». В более локальном масштабе ее компетенции можно изучить на примере возглавляемого ею диссовета (Д 212.208.28), где мы обнаружили восемь сомнительных диссертаций.

Большинство российских начальников в таких случаях говорят: «Это было при прежнем руководстве». В самом деле, из 68, скажем так, экстравагантных, прошедших в ЮФУ, 65 состоялись до назначения Боровской ректором. Но что сделала проф. Боровская, когда все это вскрылось?

Именно при Боровской в ЮФУ удалось спасти репутацию ректора Чеченского государственного педагогического университета Хож-Ахмеда Халадова, чья диссертация, на наш взгляд, имеет много общего со студенческой курсовой. Проф. Боровская, которая отвечает как руководитель университета за диссертационные советы, не воспрепятствовала официальному сообщению о том, что в работе Халадова плагиата нет.

Увы. И высказывания самой проф. Боровской, к сожалению, иногда не всегда соотвествуют фактам, которые легко проверить. Так, в интервью РБК она утверждала, что по выявленным «Диссернетом» случаям плагиата и фальсификаций все вопросы к ней оказались «сняты» в ходе разбирательства с участием Андрея Заякина — то есть меня. Не знаю, может быть, речь идет о моем полном тезке, но я настоящий в ходе того, что Боровская назвала «публичным разбирательством» (на самом деле это была пресс-конференция), никаких «претензий» не снимал, а, напротив, достаточно жестко критиковал ЮФУ, репортаж о чем можно прочесть на сайте donnews.ru.

Я тогда публично назвал имена сотрудников ЮФУ, которые по моему мнению, могут иметь отношения к сомнительным диссертациям. Говорил о проф. Абакумове с 15 странными защитами в анамнезе, о проф. Анопченко — с 8 подобными же, о проф. Мамедове — с 6 и еще о 25 сотрудниках ЮФУ. И не надо говорить, что наш Трудовой кодекс не позволяет сотрудника уволить. В РГГУ смогли, когда захотели. В МПГУ смогли. В «Вышке» сотрудников, уличенных в плагиате или диссероделании, выгоняют быстрее, чем пресса успевает заметить. То есть, как я полагаю, в ЮФУ просто не хотят?

Не важно, кто из сотрудников бедокурил при прежнем ректоре, важно, как на эти поступки реагирует нынешнее начальство. А при Боровской в университете как-то все было спокойно. Значит, можно предположить, что и в министерстве — будет тоже так.