В день нашего прилета Армения отмечала Вардавар — праздник Преображения Господня. Отовсюду неслись вымокшие незнакомцы с ведрами. Обливали водой без снисхождения. С балконов, из проезжающих машин, у фонтанов — армия водометов. Хохот, крики. И совсем не «слава Армении!», а скорее — Ною с его потопом. Увернуться практически было невозможно. Знаменитый режиссер Даррен Аронофски («Реквием по мечте», «Черный лебедь») на церемонии открытия фестиваля «Золотой абрикос» со сцены плеснул водой на первые ряды нарядной публики.
Даррен Аронофски на Вардаваре. Фото: panorama.am
Вардавар был кстати: температура медленно, но упорно ползла к сорока градусам…
Абрикос в переводе с латинского (Prúnus armeniáca) — армянская слива. Из Армении в Европу, по легенде, этот фрукт завезен Александром Македонским. Фестиваль «Золотой абрикос» возник 15 лет назад (плюс десять лет после разрушения СССР) как «перекресток культур и цивилизаций». Разбежавшимся в разные стороны странам, оставшимся один на один со своими проблемами, был необходим серьезный разговор о том, что с ними происходит. Лучше экрана — пространства для такого разговора не найти.
Кино на вулкане
«Абрикос» не раздувает амбициозно щеки, не спешит назваться форумом класса «А», в конкурсе которого могут быть исключительно премьеры. Поэтому конкурс сильный: включает и прославившиеся на мировых фестивалях такие картины, как «Холодная война» Павликовского — черно-белая лав-стори на фоне трагической послевоенной истории (приз за режиссуру в Каннах), социальный гротеск «Лицо» Малгожаты Шумовски (гран-при «Берлинале»). Недооцененная «Кинотавром» минималистическая трагедия «Война Анны» Алексея Федорченко.
Сквозной темой конкурса стала проблема разрушения семьи — последней институции, за которую, как за соломинку, держится современный человек, попавший в разлом землетрясения цивилизации.
Оставшаяся без родителей 14-летняя темнокожая Фортуна в самом начале одноименной картины бельгийца Жерминаля Ро (приз «Серебряный абрикос») глаза в глаза шепчет лохматому ослику: «Ты ведь знаешь, ты — все, что у меня есть». В приюте для беженцев, устроенном швейцарскими монахами, она влюбляется во взрослого мужчину Кабира и, несмотря на нормы европейских законов, мечтает родить от него ребенка. Однако нелегала пакуют в машину полицейские. И Фортуна снова остается один на один со своим осликом, с громадным миром, в котором она — мечтающая не о жалости, но о любви, — никому не нужна. В свежей и в то же время классической, с библейским шлейфом поэме — изумительная снежная графика. Замерзшие скалистые пейзажи. Ледяной ветер. И маленькая девочка в центре каменного холодного мира. В ключевой сцене «Фортуны» монахи, приютившие беженцев, встречаются после молитвы, чтобы понять, как им дальше быть? Если они дают кров, еду, надежду тем, кто лишен надежды, а потом полицейские врываются в монастырь и увозят их подопечных… Как быть, если они не могут спасти тех, кто нуждается в спасении?
Воссоздать разрушенную семью решаются два взрослых брата и их сестра, не общающиеся друг с другом, в турецкой трагикомедии «Бабочки» Толга Карачелика. Они неожиданно получают звонок от отца, прежде им не звонившего, с просьбой срочно приехать. Это путешествие — попытка почувствовать себя в семье при полном отсутствии подобного навыка. Вспомнить то, чего не было: запах дома, семейного завтрака, цвет волос мамы. Что-то узнать друг о друге. И об отце, их не дождавшемся. Который на протяжении многих лет заботился о бабочках, хоронил их… но не успел обнять своих детей.
Среди неожиданных открытий конкурса украинский «Вулкан» Романа Бондарчука (главный приз — «Золотой абрикос»). Изобретательная вариация на стародавнюю и вечную тему «о судьбах родины моей». Герой фильма Лукас с миссией ОБСЕ попадает на восток Украины. Его коллеги бесследно исчезают. Сам он постепенно вязнет в кафкианском мороке здешней бредовой, иррациональной реальности, едва выживая в прожженных солнцем херсонских степях, среди искателей металла и ловцов то ли смерти, то ли счастья. Но оказывается: «всюду жизнь». Или мираж былой жизни. Лукасу выпадает шанс, потеряв все, обрести себя, начав жизнь сначала в диком поле среди чудных жителей Зазеркалья — теней забытых предков.
Кадр из фильма Романа Бондарчука «Вулкан»
Фильм сравнивают с опусами украинского поэтического кинематографа. Мне кажется, что картина насыщена токами самого разнообразного кино: от долгих общих планов в духе Лозницы до абсурда Абдрашитова и Миндадзе (вспоминались и «Магнитные бури», и «Парад планет»). Ну и очевидная связь с украинской кинопоэтикой: сюрреалистические пейзажи и аллегории, лиризм и театральность, погружение в пласты коллективного бессознательного.
Кино Бондарчука — не чернуха: здесь страшный и прекрасный карнавал вольницы связан с чувственным отношением к своей земле. Остро социальное растворяется в мистерии художественного мира. Киноязык превращает безнадегу в визуальную поэзию. И будут вспоминаться: мертвыми подсолнухами с черными поникшими головами на траурном поле, забетонированный квадрат зиндана, в который сбрасывают героя неведомые военные. И целая Атлантида, некогда утонувшей страны.
Армяно-турецкое?
Признаюсь, не поверила своим ушам. С 2008 года на «Золотом абрикосе» существует «Армяно-турецкая платформа».
На ней кинематографисты не только разговаривают друг с другом, но и обсуждают новые идеи, снимают совместные проекты, выясняют, чем живут люди двух стран.
Одна из инициаторов платформы Сусанна Арутюнян рассказывает, что сначала было трудно общаться, даже смотреть друг другу в глаза. Вместе придумали формат дискуссий как инструмент совместной работы. Нащупали темы, точки соприкосновения в истории. Среди важнейших проблем — вопрос культурной идентичности, поиск корней. Молодые кинематографисты приносят семейные сюжеты, которые от них скрывали.
«Проблема Турции, — говорит Сусанна, — в том, что подлинная история замалчивается. За сто лет существования нового турецкого государства написана новая история. Поэтому многие молодые люди просто не знают о трагических событиях прошлого, и как эти события прорастали сквозь их семейные летописи. Например, выяснялось, что у них — армянские, ассирийские, еврейские корни».
Я написала в соцсетях о существовании этой платформы. И тут же получила отповедь возмущенной ереванки: «Вы бы еще дискуссию фашистов с евреями устроили!» Рассказываю Сусанне, она устало кивает:
«Слышу постоянно подобные клише. Ими и популисты, и власть, особенно нелегитимная, спекулируют. Никто не говорит, что нужно предать забвению историю. Поставить под сомнение факт геноцида, чудовищных преступлений. Но нельзя зацикливаться исключительно на войне».
Результат работы платформы — 22 реализованных фильма, еще два — в процессе производства. Эта же платформа параллельно существует и на Стамбульском фестивале. Премьеры фильмов проходят в двух странах. В прошлом году была интересная турецкая документальная картина «Матушка Дердо и ореховое дерево». В ней Сердак Онал рассказал про армянку, живущую в Турции. На протяжении жизни она доказывает право на существование в стране, где жили столетиями ее предки. Платформа — инициатива неправительственных организаций. Инициатива людей. Как правило, обычные люди не отвергают диалога, политики же потом эти контакты разрушают, превращая все в войну.
На питчинге победил армяно-турецкий проект, посвященный геноциду ассирийцев в Турции, пострадавших в той же мере, что и армяне. Их история до сих пор малоизвестна. Редкие ассирийские (в основном христианские) деревни на границе Сирии и Турции насильственно выпотрошены. Люди были вынуждены эмигрировать, остались пустые деревни. Героиня фильма — немолодая монахиня. Живет в одиночестве в полуразрушенной церкви. Последний человек среди безлюдных сел. Вся семья эмигрировала в Швецию. Она уезжать не собирается.
Больше 25 лет закрыты границы. Между Арменией и Турцией нет дипломатических отношений. При этом Ереван и Стамбул связывает прямой чартерный рейс. И визы получить легко. Живем в лживом мире, подчиненном исключительно интересам государств, а не людей, ну и денег, разумеется. Один из создателей платформы — турецкий историк Осман Кавала, сейчас — политзаключенный, сидит по ложному обвинению.
Случайно выяснила здесь: один из самых известных советских режиссеров Роман Балаян родился в Нагорном Карабахе, иронически именует себя «карабахским ишаком». Спустя многие годы вернулся в свое село, пытался разыскать дом. Спрашивал у разных людей. Вдруг слышит: «Ты Рамо?» К нему обращалась 90-летняя согбенная старуха. И он вспомнил: так его звали в детстве.
Между прочим, единственное место в Армении, где можно увидеть государственный флаг Азербайджана, — знаменитый коньячный завод «Арарат». Там в ноябре 2001 года заложена «бочка мира», которая будет откупорена лишь тогда, когда появится мирное соглашение по Нагорному Карабаху.
Парадокс: чем дольше продлится война, тем божественнее станет коньяк.
На фестиваль приезжают выдающиеся кинематографисты. Вендерс, Киаростами, Гуэрра. В этом году помимо Аронофски — Ульрих Зайдль, Джанфранко Рози. Оскаровский лауреат Асгар Фархади возглавил жюри, в которое вошел и наш соотечественник Борис Хлебников. В Армении все становятся отчасти армянами. Фархади при мне безуспешно пытался освоить дудук: оказывается, и при игре на дудуке нельзя раздувать щеки.
В северной столице Армении — древнейшем Гюмри — показывали программу «Кино стран СНГ», которая осуществляется при поддержке Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества стран СНГ. Среди них «Последний день мая» Игоря Кистола. Тихая поэма о массовом исходе из Молдавии (особенно из сел и деревень) молодежи, молодых семей с детьми. С первых кадров мифопоэтической современной притчи ясно: автор взял камеру, чтобы с помощью экрана рассказать о важном, больном. О том, что не дает покоя. Осиротевшие дома, выброшенные на свалку семейные фотоальбомы — посмертные слепки прошлой жизни. В начале фильма деревенский мальчишка должен решить, что лучше: машина или увидеть Бога? Выбирает Бога. Но о чем спросить его, не знает.
«Стойкость» узбекского режиссера Рашида Маликова отдаленно напомнила картину «Живой» Велединского. Конец восьмидесятых. Молчаливый Сайдулла — «афганец», вернувшись с войны, преподает в школе физкультуру. Пытается увидеться с внуком, но семья не хочет его видеть. Узнав о смертельном диагнозе, он тратит последние деньги на взятку чиновнику, чтобы в школу провели воду. Кружит по своей пыльной, укороченной болезнью, одинокой (из всех друзей — только пес Рембо рядом) жизни. Мимо окон дома проходят еще живые однополчане по Афганистану. Призраки прошлого, долги прошлого — единственное, что по-настоящему связывает его с реальностью. Аскетичное мужское кино с великолепной актерской работой Карима Мирхадиева.
Гюмри — тот самый Ленинакан, сотрясаемый землетрясениями, стихийными и социальными. Тот самый Александрополь, который Николай I превратил в замок-крепость, отстроив бастион из черного туфа. Здесь на границе с Турцией стоял российский гарнизон. И сейчас здесь российская военная база. Пограничников решили порадовать: показать им в старинном кинотеатре «Октябрь» зрелищный фильм про космос и героев — «Салют 7». Но командир что-то напутал. И солдаты в замешательстве смотрели сначала документальный фильм «Пятерка» (про человека, влюбленного в свою машину), нелицеприятно и громко выражая свое недоумение. Хуже всех себя чувствовал режиссер Игорь Кистол: вслед за доком должны были показать его молдавскую картину с английскими субтитрами! И тогда он объявил перерыв, попросил солдат пересесть всем в одну часть зала. Сел сзади, и сам переводил им картину. Смотрели внимательно.
Границы убивают людей
С высоты гюмрийского холма в хорошую погоду видна граница. Собственно из-за нее и не решились назвать столицей Гюмри самый просвещенный в прошлом город в Армении. Документалист с мировым именем Арутюн Хачатрян — основатель и президент «Золотого абрикоса» — признается, что больше всего в жизни не любит границы:
«Границы убивают людей. Именно это ощущение я пытался передать в своем фильме «Белый город» — риск замерзнуть насмерть. Это чувство я сохранил на всю жизнь».
Может быть, из-за этого ощущения он вместе с единомышленниками и придумал этот фестиваль. Фестиваль, игнорирующий границы. Между странами. Между кинематографистами и обычными людьми. Потому что границы устанавливают для того, чтобы из-за них воевать.
Сегодня Армения, пережившая бархатную революцию, пытается встать на рельсы неведомой новой жизни. Более свободной, транспарентной политики. На открытии «Золотого абрикоса» выступал новый премьер-министр Никола Пашинян. Это он организовал 14-дневное протестное шествие из Гюмри в Ереван до площади Свободы и перекрытие улиц в Ереване мангалами с шашлыками и детскими машинками. И это он — гибкий профессиональный оппозиционер, судимый и многократно находящийся под арестом при бывшей власти, но никогда не сдававшийся, — вместе с соратниками вынудил бывшего президента страны Саргсяна уйти в отставку.
Первые шаги новой власти — шумная непримиримая борьба с коррупцией. За два месяца отправлен в отставку мэр Еревана, проведена чистка среди чиновников бывшего правительства, экс-премьер, которого называют «человеком Газпрома» скоротечно уехал в Россию, туда же умчались десятки криминальных авторитетов…
Новый премьер Пашинян идет на Открытие фестиваля. Фото: Нарек Алексанян/Hetq.am
В связи с переменой власти могут возникнуть проблемы и у «Золотого абрикоса», поддержанного бывшим руководством страны (почетный президент фестиваля — Левон Саргсян, брат экс-президента, который объявлен в розыск). Любая смена власти — это еще и конфликт элит.
Был на церемонии открытия и недавно избранный президент — Армен Саркисян. У Саркисяна (в прошлом дипломата и ученого: был специалистом по теоретической физике, преподавал в Кембридже) имидж сдержанного, взвешенного, просвещенного политика. Он принял ведущих кинематографистов, среди которых были Фархади, Зайдль, Аронофски, Хачатрян, Балаян и другие. Говорили о культуре, кинематографе, о перспективах «Золотого абрикоса». Выяснилось, что президент — синефил. Значит, есть надежда, что и в будущем сохранит свое существование форум, игнорирующий границы.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»