Как только Саранску выпал шанс принять матчи ЧМ, он сразу же стал объектом шуток и ненависти одновременно. «Иностранцев там хватит кондратий», — не сомневались москвичи и питерцы. А ярославцы и краснодарцы, которых прокатили мимо мундиаля, возмущались такой «деревенской несправедливостью». Когда же жеребьевка определила сюда матч Панама–Тунис, приколам не было конца. «Получил колхоз награду», — один из «остроумных» заголовков в спортивной прессе, намекавший на затрапезный поединок в русской провинции. Но лично мне запомнилась фраза одного из республиканских руководителей: «Хорошо смеется тот, кто смеется в Саранске». Надо ехать — решил я. Похохотать и посмотреть, как за 5 лет благодаря билету в мир ФИФА город на берегах реки Инсар с населением 300 с копейками тысяч превратился в лего-сити с самым дорогим жильем в России.
Фото: Станислав Красильников / ТАСС
Не знаю, сдает ли на время чемпионата мира Жерар Депардье свою мордовскую квартиру. Но если нет, то он полный лох. Моя знакомая в Москве впустила к себе на две недели американцев из Техаса за 1200 евро. За такие деньги в Саранске, по информации всяческих агентств, можно снять хатку дня на три-четыре. И то, если повезет. Чтобы не доводить редакционную бухгалтерию до инфаркта, я придумал трюк: «ночевать в поездах».
Но в «собаке» по маршруту Казань–Саранск сомкнуть глаз не вышло. Двое финнов, которых буквально занесли в вагон, сняли портки, «открыв свои ворота» похлеще Мануэля Нойера в битве с Кореей, и захрапели. Меня, конечно, таким не испугаешь, а вот 19-летняя китаянка Чун Ли боялась даже зайти в купе. Пришлось мне сбежать с ней в вагон-ресторан. Везет мне в этих путешествиях с попутчиками. За 14 дней эта юная особа в одиночку посетила 9 матчей в 6 городах! А всего у нее запланировано 12! «Как тебе удалось купить столько билетов? У нас люди почитали за счастье поймать хоть один!» — спросил я. «Мне помогали мама, брат, бабушка и четыре ноутбука», — не без гордости ответила Чун Ли. Правда, пока в Санкт-Петербурге ей не помогли более прошаренные японцы, загрузившие на китайский смартфон программы «Яндекс. Такси» и «Блаблакар», частники в разных уголках России накатали ее в общей сложности на 32 тысячи рублей.
Мне почему-то стало стыдно. Но Чун Ли смеялась. Под ее смех и пельмени с оливье мы за 9 часов добрались до места назначения.
На вокзале Саранска толпились люди. Перед собой они держали в руках фотографии унитазов и других достижений сантехники. Неужели мордовские сувениры? Подхожу поближе и вижу, что под картинками — надписи: аpartments и «сдаю комнату». «Почем биде для народа?» — важно интересуюсь у рассудительной женщины, стоящей чуть в сторонке. «Двадцать», — прошептала она. «Это за неделю?» — «Ты дурак? За день!» «А чего вы так шифруетесь?» — я тоже машинально перешел на язык глухонемых. «Я демпингую», — уже чуть громче произносит хозяйка трехкомнатной квартиры в самом центре. «Там вон (указывает рукой на группу «жадных» товарищей) 30 штук в сутки просят». «Отбиваете ипотеку?» — шучу я. «Отбила уже! Жаль, футбол ваш мундиальный заканчивается».
В Саранске остался один матч, но выжать из него все жители хотят максимум, не зря же на гербе города изображена лиса. Вот на проспекте Ленина лоток с большими флагами Туниса и Панамы (по 850 рублей за знамя), а также двусторонние шелковые шарфы с названием команд по 600 рублей. Кстати, точно такие же флаги России и Германии идут по 350. Непорядок. Однако задаю продавцам вопрос: «Берут иноземную атрибутику?» — «А чего не брать? Покупают. Мы же за дружбу народов! Нам — мани, мы — всем флаги!»
Через сто метров и натыкаюсь на шалман. Тут очередь из голодных туристов. Встаю за двумя немцами. Они тычут в плов и котлеты. «Котлеты греть надо, они страшные», — подсказывает мадам за прилавком своей помощнице. «А почему они страшные?» — робко попытался узнать я. «Ой, это не котлеты, это мы про немцев», — смутилась покрасневшая продавщица. «Так если бы вы Корее 0:2 продули, тоже выглядели бы хреново», — заметил я и на всякий пожарный отказался от котлеток.
Вместо них в магазинчике на улице Коммунистической я взял мордовской колбаски (отнюдь не по коммунистической цене) и отправился в сквер позавтракать. Мою идиллию прервали два полицейских в ослепительно белых рубашках. «Закусываете?» — хором выдали они. — «Каюсь. Есть хочется». — «А вы откуда?» — продолжили «допрос». — «Я разве что-то нарушил?» — «Просто мы расширяем кругозор!» — по-доброму отчеканили стражи порядка. От такого ответа я едва не выронил свой бутерброд. Но, что знал про Москву, всем им рассказал. Полицейские были довольны и на прощание посоветовали сходить в Государственный драматический театр. Я, признаться, обалдел. Но до театра дошел и репертуар зафиксировал. Докладываю: «Старший сын», «Горе от ума», «Поминальная молитва». Жаль, в дни футбола спектаклей нет.
Зато карнавал на Площади Тысячелетия уже с 11 утра, что называется, зажигал огни. Панамцы и тунисцы вместе с мордовскими барышнями в национальных костюмах и без них хороводили под народные мотивы и попутно знакомились. «О’кей, Гугл. Как будет по-английски «я не жената»?» — такой запрос был одним из самых популярных в последний четверг июня. Чуть правее от огромного фонтана заводили местную публику зажигательными движениями смуглые красавицы в обтягивающих шортиках.
Дедушка лет 70 смотрел-смотрел, да и присоединился к энергичному африкано-американскому танцу.
«Ах ты, кобелина старый! Что же ты так на свадьбе дочки не плясал?!» — прокомментировала бодрый выход пенсионера его жена. «Так такие необычные ножки!» — отвечал бодрый дед и удостоился за «неправильный» ответ легкого подзатыльника.
Чтобы не сойти с ума от женских прелестей всех мастей, я двинул в сторону Парка имени Пушкина. Саранск, чего греха таить, поражал своим провинциальным благолепием и изяществом. Широкие тротуары, зеленые, без единого окурка, газоны. Множество уютных кафешек и ресторанчиков на любой вкус и кошелек. Названия улиц — на четырех языках. Даже услуги в парикмахерских продублированы на английском! Иностранцам не требовались карты, чтобы ориентироваться в компактном и понятном, сказочном и разноцветном мире. А пролетарская библиотека?! Представьте, посреди города контрастов стоит неразбитая стеклянная будка с книгами. Табличка гласит: «Каждый желающий может взять понравившуюся книгу. После прочтения ее нужно вернуть на место — она может быть полезна кому-то еще. Если книга настолько понравилась, что расстаться с ней вы не в силах, пожалуйста, принесите взамен другую. Даже если вы не брали книг, принесите из дома то, что вам не нужно. Мы вместе делаем наш город еще лучше!»
Фото: Андрей Успенский / «Новая газета»
Добравшись до парка, где, в том числе, стоит и памятник Владимиру Высоцкому, я прилег на травку возле скульптуры ученого кота, пытаясь понять: ларек с тайским жареным мороженым и пальмы в тихом райском уголке — это мираж или взаправду. Из ступора меня вывела девушка с внешностью мордовской Гермионы Грейнджер. «Не желаете культурно отдохнуть?» — «Нет, у меня другие цели!» — отрапортовал я. — «Если вы не хотите «трах-трах», то я могу просто составить вам компанию и вместе посмотреть футбол. Если ваши проиграют, я вас утешу. Хотя бы словом!» — не отставала барышня. Я на секунду опешил: кто, интересно, мои? Панамцы или тунисцы? Улыбнувшись, я окончательно отказался от услуг Гермионы со словами: «Вот если бы играл Израиль». Девушка пожала плечами и упорхнула к мексиканцам.
Я же, собравшись с духом, побрел к «Мордовия–Арене», чтобы своими глазами увидеть битву Панамы и Туниса. Трудно поверить, но получился лучший матч, из тех, что мне до сих пор довелось посмотреть на этом чемпионате. Команды играли не за очки и не за выход в плей-офф. А для зрителей и немножко для самих себя.
Стадион, конечно, болел за панамцев, ставших для саранчан родными, поскольку три недели квартировали «канальщики» в самом благоустроенном городе России. Женщины в майках с надписью «С детства за Панаму» кричали самому тяжелому, стокилограммовому игроку ЧМ-2018 Торресу: «Ромочка, бычок ты наш, вонзи африканцам!» Роман вонзал, пока его самого не настигла «бандитская пуля». 6 желтых карточек, автогол, куча подкатов, беготня от ворот до ворот и никаких унылых передач поперек поля. Это был дворовый и приятный сердцу футбол из детства. Камера-паук и судья не поспевали за действиями игроков. Не хватало только старого правила: «три корнера–пенальти». И разбойничьего посвиста и крика «Мордва великая!» в исполнении самого известного болельщика Витька. В конце встречи, завершившейся победой Туниса, публика включила экраны мобильных телефонов и стадион, напоминающий летающую тарелку, едва не взлетел на таком душевном «топливе». «Мамочка, я буду теперь экономить на полдниках и поеду на следующий чемпионат в Катар», — орал родительнице прямо в ухо упитанный 10-летний парнишка, намазывая булку с джемом. Одной рукой мама, утирая слезу, гладила его по голове, а другой поддерживала отца семейства, который хоть и был в шляпе с перьями идейно трезв, но морально падал духом на соседа слева.
В 23.00 на центральной площади началась прощальная дискотека. В брызгах фонтана «Звезда Тысячелетия» рождалась история. Светлая и немножко грустная. Болельщики со всей планеты обнимались и соглашались, что Саранск — мега-крут. Мега-крутыми оказались и испанцы, которые, не боясь опоздать на поезд, покупали у бабушек узорчатые платки, урусовские валенки и резные игрушки. Разобрали почти все, расплатившись рублями и частично диковинными евро. Бабули готовы были расцеловать соотечественников Сервантеса. Испанцы попросили меня сфотографировать их вместе. «Красиво?» — спрашивали фанаты бабушек, показывая сделанное мной фото. Те соглашались: «Нам бы пособие, как у ваших мамок, было бы совсем окей!» Пенсию из футбола, как ни крути, не выкинешь.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»