Премьер Дмитрий Медведев получил от департамента проектной деятельности правительства письмо, в котором предлагается внедрить в российскую правовую и судебную систему искусственный интеллект. Как считают авторы идеи, без этого коррупцию в судах не победить, а вот перевод правовой сферы на «цифровые рельсы», напротив, позволит улучшить инвестиционный климат в стране.
По замыслу департамента, реформа должна осуществляться в три этапа. Начать планируется с выявления устаревших и неэффективных норм в правовых актах. Следующим шагом станет создание «электронных кодексов» (справочно-правовых систем для различных уровней власти), на основе которых можно генерировать типовые судебные решения. В перспективе подобные кодексы должны стать официальным местом для публикации новых нормативных актов. В завершение будет создана автоматизированная система поддержки правовых решений, а также сервисы автоматической генерации документов.
«Новая газета» поговорила с экспертами о перспективах внедрения современных технологий в судебную систему.
Дмитрий Костальгин
Партнер юридической компании Taxadvisor, соучредитель проекта NDFLka, позволяющего в полуавтоматическом режиме добиться возврата НДФЛ
— Все новые технологии — инструмент, вопрос лишь в том, как он будет применяться. Пока внедрение новых технологий превращается в автоматизацию бардака. Нужно все-таки причину и следствие не путать. Если у вас процессы кривые и неотстроенные, то можно много чего отцифровать, но программа все равно будет принимать несправедливые решения и всех «казнить».
Единственное, что выкристаллизовывается, — идея о том, что на типовые иски будут типовые решения суда, но — о чудо! — это уже и так работает. Суд уже использует некий шаблон, в который вбивает данные. Если речь о том, чтобы данные не приходилось вбивать, а они появлялись автоматически, то по степени важности эта задача в конце списка.
Жизнь богаче любой модели и есть факторы, которые суд может учесть, а модель их отбрасывала как нерелевантные. Математика, безусловно, помогает избежать коррупции, но важно понимать, как работают модели. Они не знают, что такое коррупция. Если вы дадите модели обучающую выборку с коррупционными делами, которых будет большинство, то она начнет это оценивать как правильное поведение. Я боюсь, что на данный момент модели будет тяжело выявить ситуацию, которая была решена под чьим-то влиянием… Единственное, что модель может делать эффективно, — выявлять странности в решениях суда. Например, есть 20 решений по аналогичному делу в пользу одной стороны, а вот в 21-м деле, где фигурирует существенно большая сумма, суд резко поменял свое мнение. Модель способна это выявить, и сделать основанием для дальнейших исследований.
Александр Сарапин
Исполнительный директор портала Право.ru, руководитель проекта «Электронное правосудие
— Идеи, предложенные правительством, жизнеспособны как в России, так и в других юрисдикциях. Тем более опыт Российской Федерации в части электронного правосудия может дать фору многим зарубежным странам. Здесь главное — техническая возможность и политическая воля. Благодаря этому в свое время появилось «Электронное правосудие» в системе арбитражных судов.
Механизм нормотворчества не меняется не то что десятилетиями, а столетиями. А по факту это те же алгоритмы и правила, которые регулируют работу систем. Только в случае законов — это организационные и общественные системы, а не информационные. За последние 30 лет информационные системы и программы усложнились кратно. Методологии и инструменты их создания менялись вместе с ними. Делать нормотворчество технологичным и автоматизированным лучше начинать уже сейчас. Тем более текущие проблемы противоречия различных норм, избыточности, сложности внесения изменений никем не оспариваются. А если сейчас входят в обиход самоисполняемые контракты, то вполне естественно ожидать уже в обозримом будущем самоисполняемых судебных или нормативных актов.
ИИ используется в правовой сфере некоторых зарубежных стран. Но скорее в качестве систем поддержки принятия решений. Примеры таких систем и алгоритмов «predictive policing» для прогнозирования преступлений, «risk assessment score», который используют судьи в США для определения строгости наказания, меры пресечения или решения об амнистии. Заметное движение от экспертных систем к автономным наблюдается уже последние 10 лет.
Изменить правовую систему и избавить ее от коррупции может только соответствующая правовая культура. Искусственный интеллект этого сделать не может. Когда судебная практика противоречива от округа к округу и от судьи к судье, то при обучении ИИ неправосудным решениям он будет принимать точно такие же.