В среду 26 июля облизбирком официально закончил регистрацию кандидатов, которые смогут участвовать в выборах главы Свердловской области. В их число вошли немногие «счастливчики», преодолевшие муниципальный фильтр. Партийные выдвиженцы, собравшие от 126 до 132 подписей муниципальных кандидатов в свою поддержку. Подписи должны быть родом из 55 муниципальных образований (по 1, 2 или 3 подписи от каждого МО), причем 18 подписей должны принадлежать депутатам сельских поселений. Всего в Свердловской области — 94 муниципальных образования: 59 городских округов, 4 муниципальных района, 2 городских поселения, 11 — сельских, 18 — просто «муниципальных образований», среди которых — и «город Екатеринбург», и «Климовское сельское поселение». Лоскутное одеяло местного самоуправления. Все 90 с лишним поселений имеют думы, где трудятся — на общественных основаниях, без зарплаты — в среднем по 16 муниципальных депутатов. По данным Свердловского облизбиркома, совокупное число депутатов «на земле» — 1540 человек.

Уже простой подсчет подсказывает, что, удовлетворяя поставленным требованиям «фильтра», кандидатами могут стать лишь 12 человек (если они поскромничают или рискнут и соберут 126 подписей, впритык), или 11 человек, если решат перезаложиться и поусердствовать, и насобирают 132. То есть если случайно среди 4,3 миллионов жителей Среднего Урала окажется 13 одаренных людей, тринадцатый будет отсечен автоматически. Ему не хватит голосов. Пассивное избирательное право уже нарушено.

— Многие просто не «прочухали», в чем сложность муниципального фильтра, — говорит екатеринбургский политолог Сергей Мошкин. — А Свердловская область установила высокий уровень требуемой поддержки: чтобы получить регистрацию избиркома, выдвинутый партией кандидат должен получить листы поддержки, «подписи» от 7,9% корпуса депутатов муниципальных образований.

В «вилке» от 5 до 10% Средний Урал выбрал пожестче: почти 8%. Сбор подписей можно реально начать лишь после официального выдвижения кандидата какой-либо партией. До 2004 года, когда действовали прямые выборы губернаторов, снесенные бесланской трагедией — как будто это кто-то из глав регионов подался в террор — было возможно самовыдвижение. В 2012 фильтр задал формат: могут выдвигать лишь партии — либо региональное отделение, либо съезд.

— С каждым годом муниципальный фильтр работает все изощреннее и изощреннее, — говорит Мошкин. — Так что случившееся в Свердловской области — отсекание ярких кандидатов — не новый феномен. Все то же самое — в других регионах. Там нет Ройзмана, но есть свои герои.

То, что герой — если не всего Среднего Урала, то Екатеринбурга — Ройзман, герой положительный, «противоречивый», — не оспаривается. Недопущение его на выборы подняло моральную и медийную волну.

— Вы же тут сидите и готовите заметку, это показывает, что событие не проходит просто так, — говорит мне программный директор Ельцин-центра Денис Корнеевский. Польстил. Потому что о Ройзмане, о выборах говорят в автобусах, на кассе в магазине, в офисах, — притом, что кампания в СМИ стартует 12 августа, и пока единственный знак выборов — плакат врио губернатора Евгения Куйвашева, глядящего высоко поверх голов, стоящего в наполеоновской позе — со скрещенными руками.

И даже этот его портрет глядит виртуально на Ройзмана: на стенде у библиотеки им. В. Г. Белинского врио губернатора заклинает окна здания ройзмановского фонда «Город без наркотиков»: «Урал достоин быть лидирующим регионом России». За фондом — частный ройзмановский музей староверческой Невьянской иконы. Не знаю, есть ли там икона «Спас Ярое Око», но губернатор с 2012 года глядит в сторону соперника оком с блеском.

17 апреля Ройзман заявил в Facebook о намерении баллотироваться на выборах губернатора Свердловской области. 10 июня региональное отделение «Яблока» перенесло на неделю его запланированное выдвижение. 17 июня заседание было сорвано главой местного «Яблока» Юрием Переверзевым, ушедшим вместе с частью партийцев. 21 июня федеральное партбюро «Яблока», исполнив договоренность о поддержке, выдвинуло Ройзмана.

Но самое главное происходило между 10 и 21 июня. Даже между 10 и 17 июня (на той неделе было всего 4 рабочих дня; 12 июня — день России, нерабочий понедельник):

13, 14 и 15 июня власти выбрали все подписи муниципальных и сельских поселений. Массированно собрали всех депутатов, все приходили с паспортами и, как зайчики, отдавали подписи.

Из тех муниципальных депутатов, с кем мне удалось поговорить — организованного, сплоченного характера передачи подписей (с ударением на последний слог, как на профжаргоне выразился не депутат, а высокопоставленный сотрудник облизбиркома) не отрицал никто.

Правильно подпись называется «лист поддержки», и депутат должен заверить у нотариуса свой лист в поддержку облюбованного им кандидата. Удостоверить личность и подлинность подписи — на это нужен специалист. Но такой интимный процесс — что может быть деликатнее изъявления воли, похода к нотариуса? — принял формы свального греха.

Рассказывает депутат Белоярской Думы Владислав Гилев:

— Приезжает организованно нотариус, по одному заводили в кабинет. Новый замглавы администрации [Елена] Юрлова ранее говорила мне: «Отдай голос, хоть за кого, но отдай!». Почему так активно работали? Либо премировали, должно быть, либо продвижение. Всех хотели загнать, чтобы потом не было подписей. Все открыто было организовано. Нотариусам проплачивали не со счетов кандидатов, которые идут на выборы. Надо сначала пожертвование оформить, а потом идти к нотариусу. Тут непонятно, не поймешь, кто платил. Такого уровня выборы, а все непонятно. Нужно выбирать из многих достойных людей, а не из тех, кому позволили.

По словам Гилева, «коллеги из «Единой России» дали знать, что некоторые партии — например, ЛДПР, — сотрудничают с «ЕР» и им можно отдавать голос.

Поддержавшая Евгения Куйвашева председатель Сысертской городской думы Олеся Сирман-Прочитанская не увидела в организованной сдаче голосов никакой проблемы:

— Я так понимаю, что все мои коллеги выразили свое мнение, побывали у нотариуса. Коллегам, просто чтобы облегчить, скажем так, участь, предложили: «Мы можем в один день пригласить нотариуса, чтобы он выездное сделал посещение, приехал к нам в думу, мы обеспечили ему кабинет». Каждый из коллег, кому в этот день было удобно, входил к нотариусу, выражал свою волю, чтобы им не ждать в очередях.

На мой вопрос, как оплачивались услуги нотариуса, Сирман-Прочитанская ответила:

— Из избирательного фонда оплачивает каждый кандидат. У меня очень нехорошая память на цифры, но это либо 1075, либо 1065 рублей. Тысяча с какими-то копеечками.

Долго я «пытала» Олесю Богдановну. Никак не могла представить процесс.

Рассказывает депутат думы Асбеста Наталья Крылова, городской активист:

— Вдруг председатель думы города Асбеста Валерий Белошейкин звонит мне с рабочего телефона и говорит: «Будет выездной нотариус, приезжайте, у нас будет день депутата по здравоохранению». Это очень важный вопрос, — добавляет она, и вновь переходит к председательскому тексту: «Приезжайте, мы подписываем муниципальный фильтр». Такой спектакль разыграли. Я прилетела на это здравоохранение, и наблюдаю следующую картину. В кабинете Счетной палаты, за столом председателя, за ее включенным компьютером сидит выездной нотариус. Мы зашли в здание Думы, и секретарь Думы, Деньщикова Татьяна Федоровна, нас по очереди вызывает. А я продолжаю участвовать в этом спектакле. Спрашиваю: «А что мы все здесь собрались?» «А вот — муниципальный фильтр». Я говорю: «Так не все же выдвинулись. Вот, например, Ройзман не выдвинулся. Вот получается, кто выдвинулся на тот момент — Куйвашев, ЛДПР и «Справедливая Россия», по-моему, — для них такие привилегированные условия: депутатов собрали, помещение в администрации, нотариуса привезли. А когда другие зарегистрируются, вы для них также нас всех соберете, нотариуса привезете — или они должны будут как ущербные ездить по всем депутатам, и сами их вести к нотариусам?» На что мне глава города [Наталья] Тихонова и председатель Думы Белошейкин просто ничего не ответили.

Дальше вошла в кабинет председателя Счетной палаты, и в этот момент секретарь Думы мне в руки сует конверт и лист поддержки кандидата. Ну, конверт, я поясню, для того, чтобы оплатить услуги нотариуса. А лист поддержки кандидата за меня уже напечатали, даже не спрашивая, кого я буду поддерживать. Это был Парфенов Алексей от КПРФ. Видать, они знаете как думали? Раз я в партии состою, раз в этом году баллотируюсь от КПРФ, то вроде как бы и логично было, что я буду поддерживать КПРФ. Подчеркиваю, я не против Парфенова, но я хотела в муниципальном фильтре воспользоваться полным правом. Если бы мне сказали: «Вы за кого?», я бы села и как королева выбирала».

Вместо этого ей вручили конверт, заполненный лист на одного кандидата и «подтолкнули к решению».

— Я захожу в кабинет нотариуса, — продолжает Крылова — а меня со спины загоняет секретарь… Стучит по плечу и в руки мне отдает лист с конвертом. Я захожу в дверь, сажусь к нотариусу и говорю: «Я вас внимательно слушаю». Она говорит: «Вот, подписывайте лист поддержки». Я заглядываю: «Алексей Парфенов, Наталья Крылова». Говорю: «Почему именно Парфенов? А где остальные кандидаты?» И мне уже нотариус говорит: «Наталья Владимировна, так вы зашли с этим письмом!». Как будто я сама его напечатала, а мне его буквально в дверях дала секретарь. Хоп — лист… «Новый регион» (уральское информационно-аналитическое агентство — Ред.) стояли в коридоре, и каждого депутата снимали, — я им «спалила», что приезжают — и брали их комментарии. Я знала, что Ройзман не выдвинулся, но я засняла, посмотрела, и в последний момент не стала подписывать.

35-секундный ролик есть в youtube, дата поста — 14 июня. Крылова считает, что описываемое ею событие происходило 13 или 14 июня.

Голос Ройзману — вместе с несколькими депутатами из городских округов Малышевский и Сухой Лог — она все же отдала. Он в итоге набрал, по его собственному подсчету, 26 голосов, в ходе своей усеченной, запоздалой кампании, стартовавшей 22 июня.

— Мне надо было собрать из 126 подписей, из них 18 — депутатов сельских поселений. На момент, когда я смог приступить к сбору подписей, по сельским поселениям оставалась одна свободная подпись, — говорит Ройзман. — К тому моменту, как меня выпустили собирать эти подписи, их физически не было. Ты выходишь, а подписей нет. Они собраны за три дня! Главы городов, главы районов собирали депутатов, были привезены нотариусы… У меня на старте уже нету 18 сельских поселений.

Политик рассказывает, что эту ситуацию он предвидел уже в апреле. Я видела его вечером 15 июня, когда уже было ясно, говоря старинным стилем, что «несчастье его совершилось» — если здесь уместно говорить о «счастливчиках» и «несчастье», и если итог всей этой кампании не заключается в чем-то другом.

— В разных думах голоса не отдали порядка 17 депутатов, — говорит Владислав Гилеев.

То есть держали голос, а он не пригодился. К тому моменту Ройзмана уже не пускали на выборы.

— Женька не идет? — немолодой живописец Анатолий Александрович останавливает кисть в воздухе и смотрит на меня голубыми глазами. На мольберте — черная туша бронепоезда с красной звездой; солнцепек, Музей военной техники «Боевая слава Урала»; вокруг танки, пушки, самолеты — свои и союзнические. — А за кого голосовать? — Гремит он трубным артистическим голосом, на малолюдные километры боевой техники вокруг. — За этого губернатора Урал не проголосует, он чужой. Чужеродный.

Люди не верили 19 июля.

— Надежда умирает последней, — смотрит сквозь черные очки молодая Мария, мать двоих детей. — Если не будет Ройзмана, будут выборы без выбора.

Екатеринбургская улица — не о политике. Но она сейчас самая свободная в России. Она кипит. Она отстала от Москвы лет на 10-15. Шаурма с шавермой на каждом углу, московское и петербургское спорят, близкий Восток дымит шашлыками и кебабами, пробки и столпотворение в центре, транспортный коллапс имени стройки к Чемпионату мира по футболу и трудами «коллективного Чернецкого», как назвал один эксперт администрацию Екатеринбурга (уплотнительная точечная застройка плюс вся деловая активность в центре, и так 20 лет). Никакой «Новой Москвы», пусть агломерация Екатеринбурга и расползлась вширь, и население города — треть областного. Это даунтаун, это столица. До Собянина, до Крыма-Донбасса-Сирии. До «двушечек»: досадившего церкви блогера Соколовского оставили на воле, а Ройзман принял его на работу — кем? Блогером.

Дмитрий, другой молодой уличный голос:

— Ройзман кому-то помешал. Он любимец народа, а ему не дали получить документы. Это мнимые выборы, иллюзии выбора. Губернаторов назначали, их все еще назначают. Это все из-за вранья. Все дело во вранье.

— Это имитация выборов, — политолог Мошкин.

— Свердловская область была оплотом российской демократии. А сейчас нет политического конкурса, состязательных выборов. Они просто все уничтожили, — говорит депутат Крылова, по образованию — горный мастер. — Бомба замедленного действия, Время работает на нас, — повторяет дважды. — Народ злой.

— Эти выборы — попытка у власти удержать назначенца власти, мошенническмим совершенно путем, с использованием и административного положения, с использованием обмана избирателей и всех технологий. Мало того, что сама по себе ситуация подлая и нечестная, этот назначенец не оправдал себя совершенно. Печальны итоги его правления.

— Все увидели, что происходит, — комментирует Ройзман. — Вы говорите: «Женя, ты невнимательно смотрел, шарик мог оказаться под этим наперстком». Он не мог оказаться ни под каким наперстком, потому что шарик прячут в руку. Это — наперсточники! Единственное, почему я пошел, потому что тебе говорят: «Чтобы зарегистрироваться, ты должен сыграть с наперсточниками». И вот ты говоришь: «Все, я поиграл с наперсточниками, я уперся в это. Другое дело, что мне это надо было пройти, потому что если бы я на старте сказал: «Зачем я буду я с наперсточниками играть», мне бы сказали: «О, так он испугался». Так вот я попробовал. Да, я еще раз сыграл с наперсточниками. Мало того — они хвастаются тем, что они наперсточники. Они пишут победные реляции в администрацию президента, как они лихо, как у них получилось. Они просто забыли: этим можно хвастаться среди мошенников. А в нормальном обществе за то, что они делают, бьют канделябром по лицу. Но они уже с нормальным обществом-то не контактируют. Они живут в своем».

Денис Паслер, Александр Бурков, мэр Нижнего Тагила Сергей Носов — этим людям — если предположить их участие, пророчат как минимум борьбу во втором туре с врио губернатора.

— Бурков выходил во втором туре с Росселем, — вспоминает Ройзман. — Если бы можно было идти самовыдвиженцем и собрать подписи, то здесь больше народу было, и были другие выборы.

Дело не в Ройзмане: попытка не пытка, он попытался, и такое открылось. И все-таки в Ройзмане.

— Пусть Ройзман не решает каких-то административных вопросов, он — символ, лицо Екатеринбурга, города самодостаточного в плане гражданских инициатив, «движухи», — говорит Денис Корнеевский, программный директор Ельцин-центра.

— Волнений никаких не будет; бузить никто не станет, — уверен Сергей Мошкин. — Люди живут своей частной жизнью, и от депутатов ожидать геройства не приходится.

Политолог по образованию Денис Корнеевский видит ситуацию иначе:

— Екатеринбург умеет показать свое отношение; он найдет свой жест. Приличный или неприличный — не знаю.