Власть ест секс

Роман написан в 1986. В апреле 2017 американский он-лайн кинотеатр Hulu выпустил первые эпизоды основанного на нем сериала с Элизабет Мосс в главной роли. Он вызвал восторженные отклики критиков и был назван «официальным кино вашингтонского женского марша». Хронологически это неверно — задуман этот проект был до того как ошеломительные для многих результаты американских выборов стали явью, но идейно он и впрямь соответствует главным лозунгам феминистского сопротивления консерватизму.

Женское не должно быть сведено к «женскому». Этот постулат книги сериал воспроизводит полностью. В Галлааде — теократическом государстве, возникшем на территории США в результате удавшегося переворота, женщины разделены на три группы: по своим главным функциям. Одни исполняют роль интеллектуальных компаньонок господина (это уважаемые всеми «жены» высокопоставленных мужчин-командоров), другие занимаются хозяйством (и называются Марфами, как та сестра из Евангелия, которая «заботилась и суетилась о многом»), третьи нужны только для репродуктивных функций, работают, по выражению главной героини, «ходячими матками». Они называются «служанками» в честь служанки Валлы, которую библейская Рахиль, поняв что сама бесплодна, сделала наложницей своего мужа Иакова, чтобы та «рожала детей ей на колени», и тогда эти дети станут как будто ее, детьми, Рахили.

Книгу (М.: «Эксмо», 2017) и cериал стоит сопоставить по разным причинам.

Во-первых, интересно, как довольно радикальное и даже отчасти теоретическое произведение переводится в массовый продукт. (В скобках стоит упомянуть, что среднее звено в этой цепочке составляет фильм Фолькера Шлендрофа 1989 года по сценарию тогда еще только будущего нобелевского лауреата Гарольда Пинтера). Десятисерийный «Рассказ», разумеется, не «сантабарбара» — это зрелище, до мелочей продуманное визуально и прокаченное идеологически, но все-таки стремящееся быть понятным, внушающим эмпатию, не депрессивным. Там довольно подробно рассказывается о возникновении Галаада, предложены очевидные параллели с теперешними страхами (суперконсервативное тайное общество устраивает взрывы, чтобы правительство под предлогом борьбы с терроризмом смогло объявить чрезвычайное положение и приостановить действие конституции), введена «настоящая» любовная линия (у Этвуд почти расчеловеченная героиня на влюбленность уже не способна — только на секс), и предложена духоподъемная идея женской солидарности, сестринства, которое может противостоять системе.

А во-вторых (и вообще-то в главных), текст, воспринятый как актуальный во времена Рейгана, и снятый по нему сериал, всеми ощущаемый как одно из самых своевременных высказываний сегодня наглядно позволяют сравнить эпохи. И прийти к очевидному выводу — не изменилось практически ничего.

Причем — не только по сравнению с 1986 годом. Главные страхи и главные прозрения относительно общества всеобщего подчинения, конечно, мутировали за те сто лет, как люди неотступно об этом размышляют — но не то чтоб драматически. И если описанная Этвуд система тотальной слежки отчасти повторяет то, что описал Оруэлл, то идея государственного сексуального регулирования восходит к двум другим знаменитейшим антиутопиям: роману «Мы» Евгения Замятина (1920) и «Дивному новому миру» Олдоса Хаксли (1931).

И в том, и в другом тексте, как и в книге Этвуд, одним из главных инструментов поддержания тоталитарного режима оказывается регламентация сексуальной жизни людей и отделение секса от любви.

У Этвуд заниматься сексом разрешается только в дни овуляции «служанки» на специальной «церемонии», во время которой командор, его жена и служанка механически повторяют библейскую мизансцену с Рахилью, Иаковом и Валлой.

Банальность, гласящая, что пока государство не залезает к нам в постель, свобода не потеряна окончательно — это абсолютная и довольно глубокая истина, как, впрочем, и большинство банальностей. Секс — таинственная вещь, проявляющая закоулки нашей души и часто делающая нас непредсказуемыми. Тоталитарной власти не нужны непредсказуемые подчиненные и именно поэтому она всегда пытается управлять сексом. И в этом смысле нет разницы между предписанным развратом, как у Хаксли, и предписанной верностью оплодотворителю, как у Этвуд.

Любая автократия будет пытаться влезть в наши постели — реальная, а совсем не «антиутопическая» история предлагает множество примеров этого. И даже если эти попытки поначалу выглядят смехотворно — как «законпроекты» Мизулиной или недавняя попытка начальства Саратовской области заставить гинекологов рапортовать о «нарушении целостности девственной плевы» у несовершеннолетних пациенток — не надо себя обманывать. Этим путем власть добивается полного и главного контроля.

Если схватить человека известно за что, он обычно подчиняется.