«Я жив!»

С пятницы украинское политизированное общество обсуждает преимущественно одну тему — нежданное появление на телеэкранах Януковича, которого достали из нафталина.

Януковича так много, что он вытеснил из информационного пространства большие суммы за коммунальные услуги в платежках, по-прежнему невнятные пока перспективы безвизового режима с Европой и митинг Саакашвили, на котором экс-глава Одесской облгосадминистрации призвал к досрочным выборам в Раду…

…В понедельник проблема, помешавшая провести видеодопрос «свидетеля из Ростова», рассосалась естественным образом. Члены «Правого сектора» (организации, признанной экстремистской и запрещенной в РФ) объявили, что не намерены продолжать дальше блокаду Лукьяновского СИЗО: «Мы едем в суд!» До того активисты настаивали — беглый президент не может выступать в качестве свидетеля, его должны допрашивать исключительно как обвиняемого.

В Святошинский суд доставили из следственного изолятора подсудимых, пятерых бойцов спецподразделения «Беркут». Их защита, которая, как известно, еще весной выступила инициатором дистанционного допроса, планировала выяснить, отдавал ли экс-президент лично приказы разгонять Майдан силой.

На суд приехал и Генпрокурор Юрий Луценко. Он был настроен скептически: от Януковича не ждет ничего, кроме пиара. В то же время подчиненный Луценко, директор департамента специальных расследований Сергей Горбатюк, сказал накануне в интервью украинской редакции Радио «Свобода»: «Важны любые показания». Если же Янукович решит делать политические заявления, украинские прокуроры «могут потребовать, чтобы ответы были в рамках уголовного процесса и касались именно тех событий, относительно которых идет суд», — считал Горбатюк.

Заседание началось по прежней, пятничной схеме. Киев и Ростов проверили связь, обменялись протокольными любезностями. И приступили к работе — благо, теперь все необходимые участники оказались в сборе. К слову: «беркутовцы» на протяжении заседания оказались практически незаметны и не слышны.

В зале, забитом до отказа, присутствовали также адвокаты «Небесной сотни» и родственники погибших на Майдане. Видно было, с каким трудом им давалась сама процедура и созерцание Януковича, пусть и на экране…

Примерно в 14.00 по Киеву несколько раз на краткое время исчез звуковой сигнал. Председательствующий судья сообщил о своем предположении, неких «глушилках», и попросил государственный центр радиочастот выяснить причину помех. Вскоре в заседании сделали перерыв, пользуясь которым, генпрокурор Луценко объявил Януковичу так называемое «подозрение о преступлении» — государственной измене и пособничестве властям РФ в военной агрессии против Украины. Текст документа, по словам Луценко, уже направили почтой DHL по всем известным следствию адресам экс-президента на территории России, а также вручили под роспись его адвокату.

Журналисты заметили: при оглашении «подозрения» трансляция в Ростовском областном суде не велась, экраны выключили — перерыв. Но в Святошинском суде утверждали, что у коллег отсутствовала только картинка, звук остался, значит, Янукович и все, присутствовавшие в зале, слышали Луценко прекрасно.

После перерыва начался собственно допрос. Деталь, которую сложно не заметить. Председательствующий судья Святошинского райсуда, прокуроры, об адвокатах «беркутовцев» и говорить нечего, обращались к Януковичу не «свидетель», и не по фамилии с дополнением «гражданин» или «господин», а по имени-отчеству. Почтительно. На всякий случай, что ли?

Экс-президент читал свои показания по-украински, с листа, чтобы не перепутать. В том числе, и ударения, подобно Брежневу в известном анекдоте. Косноязычие, пристрастие к пафосным фразам… Как давно не имел «дважды несудимый» изгнанник подобного публичного внимания к собственной персоне, как упивался этой возможностью!

Снова повторял, что — не святой. Пытался морализаторствовать: «Если меня окружение вводило в заблуждение, пусть это будет на их совести!» Намекал на причастность главы АП Левочкина к жестокому разгону студентов 30 ноября 2013 года, благодарил «Беркут» за службу, возмущался тем, что не ищут радикалов, которые якобы обстреливали его кортеж, понятия не имел, кто именно отдал приказ силовикам использовать огнестрельное оружие…

Вообще

Валил ответственность то на начальника личной охраны, у которого «находились все мои мобильные телефоны», то на министров-силовиков. Зато буквально поминутно восстановил эпопею бегства в Россию транзитом через Крым, поскольку, уточнил, его уже «ждали в засаде с двумя крупнокалиберными пулеметами». И подробно, хотя с определенными изъятиями фамилий, рассказал о политиках из оппозиции, ходивших на «торги» прямо со сцены Майдана — обсуждать «мировую», то есть, должности в техническом правительстве.

Государственный обвинитель, начальник отдела Департамента спецрасследований ГПУ Алексей Донской позже сказал, что в суде удалось дискредитировать показания Януковича. «У нас есть все материалы, чтобы подтвердить это». По словам Донского, защита во время допроса свое право реализовала, задача же обвинения — законными способами опровергнуть ложь.

Юрист Евгения Закревская, адвокат «Небесной сотни», тоже согласилась: в результате видеодопрос принес пользу следствию. Закревскую трудно заподозрить в политической конъюнктуре либо подыгрыванию ГПУ. Евгения со времен Майдана добивается полноты правды о том, что произошло в феврале 2014 года, критикует темпы и качество следствия. «Но иногда банан — просто банан!» — парировала Закревская на популярном телевизионном ток-шоу «Свобода слова», когда ее оппоненты называли Ростовско—Святошинский процесс пропагандистской диверсией, легитимацией в Украине судебной системы РФ, уловкой, на которую попался Киев и чуть ли не презентацией очередного «лидера Новороссии».

В то же время студии и зрителям предлагали ответить, чем, на их взгляд, оказался допрос Януковича — спецоперацией Кремля либо судебной необходимостью? Победила опция «Спецоперация».