Вечером 3 октября в Есильском районном суде Астаны был вынесен приговор отцу и сыну Матаевым. Старший Матаев — Сейтказы — председатель Союза журналистов Казахстана и руководитель Национального пресс-клуба, его сын Асет — генеральный директор международного информационного агентства КазТАГ. Их обвиняли в «хищениях государственных средств при госзаказе», и, несмотря на широкую общественную поддержку Матаевых, судья Акболат Курмантаев лишь немного смягчил сроки, которые запросил гособвинитель. Сейтказы Матаев получил 6 лет колонии общего режима, Асет Матаев — 5 лет. Однако при этом судья не поскупился на дополнительные наказания: Матаевым пожизненно запрещено занимать руководящие должности в госорганах, и у них конфисковано вообще все имущество — в том числе здания Дома журналистов в Астане и Национального пресс-клуба в Алма-Ате (в последнем во время суда снесли два верхних этажа как «незаконную надстройку», хотя именно обвиняющий Матаевых в этом орган и давал разрешение на эту надстройку). За несколько дней до вынесения приговора прокурор успел подать гражданский иск от имени «Казахтелекома», с которым безоговорочно согласился судья, и Матаевым теперь еще нужно выплатить около 539 миллионов тенге (почти 100 миллионов рублей) ущерба.

Надо сказать, что чтение приговора по казахстанской судебной «традиции» заняло не более двадцати минут, хотя в самом деле было больше 50 томов. Ощущение торопливости и желания поскорее все закончить косвенно подтверждалось еще и тем, что Матаевым не хотели давать толком попрощаться с родными — Сейтказы Матаеву даже пришлось вырываться из рук конвоира, чтобы обнять жену. Судья ушел еще быстрее под крики общественников «Позор!». До вступления приговора в законную силу Матаевы будут находиться в изоляторе — впрочем, адвокаты уже намерены подать апелляцию, поскольку в деле, по их мнению, огромное количество нарушений.

«Новая газета» неоднократно писала о деле Матаевых и указывала на разного рода нестыковки и непонятные решения в ходе судебного процесса. Впрочем, до последнего момента судья и немногочисленные сторонники гособвинения могли утверждать, что речь идет исключительно о криминале — тема хищения при госзаказе была не очень убедительна, но постоянно педалировалась в лояльной гособвинению прессе. Однако все карты спутало последнее слово Сейтказы Матаева, в котором он прямо обвинил в политическом заказе бывшего руководителя Администрации президента Нурлана Нигматулина (ныне — председателя нижней палаты Парламента) и зампреда Национального бюро по противодействию коррупции Талгата Татубаева, а также бизнесмена Александра Клебанова, о котором нелестно писало агентство КазТАГ.

«С их подачи началось уголовное преследование моей семьи, с их подачи разрушено здание пресс-клуба в Алма-Ате, с их подачи парализована деятельность Союза журналистов Казахстана, с их подачи арестовано наше имущество, с их подачи мы с сыном содержимся под арестом длительное время, — заявил Сейтказы Матаев. — В чем заключаются мотивы уголовного преследования семьи Матаевых? Это ограничение профессиональной деятельности, противодействие защите свободы слова в Казахстане и гражданской активности журналистов. Инициаторы преследования прямо об этом заявить не решились, поэтому избрали другой путь. Найти экономические нарушения, заставить признаться в этой вине, а затем рейдерским способом захватить активы и имущество Национального пресс-клуба».

По словам Матаева, Нигматулин на одной из встреч прямо предложил ему сделку: «Отдай КазТАГ — и мы все остановим». Председатель Союза журналистов отказался, и тогда последовало задержание и содержание под домашним арестом на срок, существенно больший, чем это положено законодательством. Кроме того, подчеркнул Матаев, его подвергали пыткам — суд периодически переносился из-за плохого состояния здоровья председателя Союза журналистов, но надолго его в больницу не отправляли: несмотря на документально подтвержденную необходимость нескольких операций, судья постановлял сразу после реанимационных действий возвращать Матаева в зал суда.

Реакция от названных Матаевым заказчиков его дела получилась очень разной. Бизнесмен Александр Клебанов (оппозиционные СМИ писали, что ему принадлежат авиалинии, обслуживающие борт №1, а КазТАГ выяснил, что у Клебанова израильское гражданство, что противоречит закону и запрещает ему подобную деятельность) комментариев не дал никаких. Спикер парламента Нурлан Нигматулин от прямых вопросов журналистов, которые поймали его на выходе из зала заседаний парламента, уклонился самым прямым образом: охрана просто смяла корреспондентов, и Нигматулин со своей фирменной хитрой улыбкой прошествовал мимо. Правда, затем Нигматулин через СМИ дал понять, что все это — «выдумка». «Само заявление, по моему мнению, это просто попытка политизировать судебный процесс, придать ему некий политический окрас. Возможно, это своеобразная линия защиты. Однако хочу твердо заявить, что эти заявления, высказанные в мой адрес, чистейшая выдумка и не соответствуют действительности» — распространили СМИ заявление спикера парламента.

Что касается Талгата Татубаева, то он тоже дал комментарий через СМИ. «Все общество видело, как Матаев ловчил и выгораживал себя, прикрываясь своим здоровьем. Пытался сыграть на эмоциях и привлечь внимание общества за счет своей популярности, в том числе используя свой медиаресурс. Фактически ни Матаев, ни его защитники каких-либо доказательств в противовес обвинения не предоставили» — процитировали информагентства слова Татубаева. Примечателен, однако, тот факт, что именно ведомство Татубаева вызывало врачей Матаеву, а заявления чиновника-силовика противоречат закону: в самом начале истории с Матаевыми Татубаев дал несколько интервью, где назвал председателя Союза журналистов и его сына преступниками не только до решения, но даже до начала суда.

В целом же, освещение процесса в прессе — тем более в иностранной — вызывало у всех причастных к этому делу обвинителей состояние паники, заявил Матаев в своем последнем слове. «В Алма-Ату срочно прилетел испуганный зампред Нацбюро Татубаев. Этого они не ожидали и слезно просили прекратить публикации в прессе. Я отказался, потому что это было бы профессиональное вмешательство в деятельность моих коллег и самая настоящая цензура, которая запрещена Конституцией», — заявил Матаев. Эти слова Татубаев не комментировал, но стоит сказать, что еще до завершения процесса зампред Нацбюро по противодействию коррупции ушел на повышение: по случайному совпадению в результате очередной реорганизации ведомств Татубаев стал главным антикоррупционером страны.

Приговор Матаевым общественность и журналисты встретили единодушным ступором: за исключением нескольких информагентств, подконтрольных обвинению, остальные, по выражению интернет-журнала «Vласть», не испытывают «ничего, кроме шока», а приговор Матаеву — это «приговор журналистике». Даже те, кто считал, что у Матаева не все в порядке с бухгалтерией, сошлись на том, что приговор крайне жесткий и не имеет ничего общего ни с правосудием, ни с конкретными предъявляемыми претензиями. Общее настроение выразил в своем Facebook известный казахстанский журналист Дмитрий Шишкин. «Давайте не будем играть в политес, скажем начистоту — по факту нарушен негласный общественный договор «Поддерживай президента — и всё будет нормально, можешь немного поиграть в свободу». Мы давно уже надломленное общество — мы давно сквозь пальцы смотрели, как сажают оппозиционеров по надуманным поводам, потому что нам было понятно — за что. Но мы же, подавляющее большинство, приняли этот договор — «сначала экономика, потом политика». Значит, будем жить, думали мы. После того как Сейтказы, одного из реальных сторонников президента, а не площадного льстеца, посадили, стало понятно, что теперь есть кто за президента, а кто — за президента запрезидентее. И ничего тебя не спасёт, и нет смысла в этом договоре больше?» — написал Шишкин.

Дело Матаева, конечно, означает и другие сигналы. Для обычных журналистов «посадка» главного посредника между журналистским обществом и властью свидетельствует о том, что власти больше не нужна даже хотя бы иллюзия объективности и демократии (не говоря уже о свободе слова). Для бизнесменов заключение Матаева сигнализирует о том, что любой бизнес может быть через суд «отжат» всего за несколько месяцев вопреки не только доказательствам честности, но и здравому смыслу. Сигнал есть даже для тех, кто привык работать с государством в рамках госзаказа: теперь это больше не символ «неприкасаемости». «Коммерсантовское» «Пришли за...» начинается и в Казахстане. Становится понятно, что это не дикость, а просто «новая казахстанская реальность», которую власть так активно рекламировала последние два года.

Впрочем, история, конечно, еще не заканчивается. После вынесения приговора адвокаты Матаева в публичном интервью заявили, что все продолжится в апелляционном суде — им, по выражению адвоката Андрея Петрова, удалось «впихнуть невпихуемое». «На последнем заседании мы все-таки смогли приложить все (финансовые) документы (в пользу Матаевых, которые Нацбюро по противодействию коррупции и суд постоянно под разными предлогами отказывались принимать. — В. П.). Суд сегодня в приговоре постановил, что документы, которые мы приложили в качестве отзыва на исковые требования «Казахтелекома», хранить при деле, — заявил Петров. — Тем не менее эти документы исследованы в ходе судебного заседания не были. Мы надеемся на то, что вышестоящий суд объективно рассмотрит все приложенные документы».

Если и это не поможет, то есть еще Верховный суд, а затем и Комитет ООН по правам человека — правозащитники Казахстана практически не сомневаются, что дело может дойти и до обращения туда. Но это 3-5 лет минимум (особенно с учетом очереди из Казахстана), а Сейтказы Матаеву уже 62 года. А глава Ассоциации «Права человека в Центральной Азии» (AHRCA) Надежда Атаева заявила в эфире DW: «Насколько я вижу, в этом деле есть ряд серьезных признаков, которые заслуживают того, чтобы и следователи, и судья, и некоторые чиновники во власти попали в так называемый глобальный список Магнитского. В их отношении необходимо срочно создавать условия для персональной ответственности. Началом мог бы послужить запрет на въезд в демократические страны. В ближайшие дни наша организация направляет обращение спецдокладчикам ООН о фактах нарушения прав человека в отношении Матаевых».

Теоретически остается еще личное вмешательство президента, который в начале истории даже якобы тоже следил за происходящим. Нурсултан Назарбаев — опять-таки в теории — вряд ли будет доволен тем, что в преддверии выставки «ЭКСПО-2017», которая пройдет в Астане, собственные соратники подложили ему мину замедленного действия: о деле Матаева с беспокойством высказались международные журналисты, представители Европарламента и некоторые конгрессмены из США. И хотя президент не имеет права вмешиваться в судебные решения, имиджевые интересы могут стать выше Конституции.